Нельзя сказать, что у нас было много ролей, что мы были обласканы режиссерами. Мы все время тосковали по хорошим ролям, по хорошим пьесам, по работе. Она всегда мечтала о большой роли, исповедальной. Но удовлетворялась и маленькой, стараясь вложить в нее всю себя.
А жизнь была у артистов… невообразимо бедная. Но мы не обращали на это внимания, нам почему-то было весело. Может, потому, что мы молоды были.
Мила всегда оставалась очень позитивным человеком, хотя жизнь ее основательно побила. Она сына похоронила, потом мужа, потом болезнь ее так скрутила, не дай бог никому. А она бодрилась, и всегда вся в делах! За время лежания по больницам она книгу написала. А театром «Экспромт» она продолжала руководить, даже совершенно обезножев.
Я хорошо помню такую картину. Прихожу как-то раз к ней домой – Мила в то время уже не могла на ногах стоять, – сидит она на высоком стуле, как у барной стойки, и варит на плите суп на всю семью. К ней постоянно приходили гости, друзья, какие-то люди, некоторых я знала, некоторых нет, и всех она угощала, всем супчика наливала.
То есть в ней был такой мощный позитив, я никогда в жизни такого не встречала. Но мы с ней очень разные, очень. Я пессимист: всегда предвижу, чем все кончится. А Мила наоборот: когда у нас полный провал, она говорит: «Лилек, мы их победили! Мы их взяли». У нее никогда не было ощущения – «ой, тут у меня очень маленькая роль, смотреть нечего, никого приглашать не буду». Она гордилась любой ролью. Она была рада, что снимается у Рязанова. Ничего, что этот дубль плохой, сейчас будет хороший. В этом вся Мила. Она была абсолютно позитивным человеком. Светлым человеком.
Елена Миллиотизаслуженная артистка РСФСРПриснись мне, Милочка
Дорогая моя Милочка!
Где ты? Мне часто хочется поговорить с тобой, посоветоваться, да и просто «поговорить про жизнь»! Но звоню тебе, и в ответ глухой, пустой гудок! Я понимаю, что это глупо, но надеюсь, что ты отлучилась временно. Ты или в своем любимом Шишкине, под Тарусой, или «загремела в больницу», или тебя уговорили и увезли на телепередачу, а может, у тебя занятия со студентами или ты репетируешь спектакль у себя в театре «Экспромт».
Нет, конечно, ты уже улетела от нас в другие края, где прекрасное общество, где все тебя любят – и Ефремов, и твой любимый муж Валечка с сыном Сашенькой, и много, много хороших друзей, актеров. И обязательно – Галя Соколова. Я думаю, вы с ней там уже что-нибудь сочинили и организовали.
Я никогда не забуду, как увидела тебя в первый раз. После трех лет работы во МХАТе им. Горького перевелась я в «Современник». Прихожу и попадаю в веселую кутерьму, где все бегают и что-то носят, смеются, в одном уголке спорят, в другом – поют, а я не знаю, что мне делать. И вдруг ко мне подлетает, именно подлетает, как бабочка, стремительная, веселая, тоненькая, в кудряшках, с длинными аметистовыми сережками, в коротенькой юбочке (по моде!), в кофточке с большим бантом (этот бант был на всех твоих нарядах), улыбающаяся молодая женщина и, узнав, что я «новенькая», быстро организует меня поставить второй ряд стульев – сейчас здесь будет собрание с Ефремовым. «Поставь стол!» – последнее распоряжение, и она куда-то улетает стремительно, как и прилетела. «Это наш парторг Людмила Иванова», – говорит мне Раиса Викторовна – секретарь Ефремова, с которой я познакомилась, оформляя документы. Я была поражена! В моем представлении по кинофильмам, книгам и даже работе во МХАТе партийный секретарь – это ответственная фигура, сама строгость, скромность, глубина и серьезность. И одеты эти секретари всегда были в черное с белым, классически. А тут такая легкомысленная бабочка! Но это был театр-студия «Современник», и в нем все было не так, как принято. В других театрах все актеры держались за свои роли, а в «Современнике» – наоборот. Через неделю ты подошла ко мне и предложила ввестись на роль хохлушки Ганны в спектакле «Продолжение легенды» и сказала, что никто не нужен – ты сама мне поможешь, ну и партнеры – Круглый и Табаков. Это было здорово! Я не могла поверить, что так бывает.
Но задружились мы позже – на гастролях. Ты, Галя Соколова и я. Я убегала от Фролова (моего мужа, тоже артиста «Современника») к вам на «борщ». Ты всегда, везде делала свой знаменитый холодный борщ. А так как гастроли бывали летом, то в жару есть его было большое наслаждение! В твой день рождения 22 июня всегда цвели липы! И мы в этом дурмане липовом бродили где-нибудь по улицам и паркам, а ты нам пела! В ту пору был бум бардовских песен. И они очень легко у тебя сочинялись. Помню, как ты после спектакля закрывала дверь в гримерную (на Чистых прудах мы сидели вместе в одной гримерке) и говорила: «Можешь задержаться? Слушай!» И пела новую песню или читала стихи, которые потом обретали музыку. Пела по моей просьбе несколько раз, и я порой даже запоминала, подпевала тебе и дома Фролову хвалилась твоей песней.
У нас была очень интересная жизнь в театре-студии «Современник». Мы встречались с замечательными людьми: это были и поэты Евтушенко, Ахмадулина, Вознесенский, Галич, Высоцкий, известные писатели, драматурги, музыканты, композиторы, политологи. Да всех не перечесть! Внизу у нас было кафе, где можно было после спектакля встречаться с ними. И мы сами покупали еду в магазинах «Грузия» и «Армения», пели, читали стихи, обсуждали спектакли.
Мы, молодые девочки, становились мамами. Дружно вязали в антрактах и перерывах, создавая малышам теплые свитерочки, рейтузы, шлемы и т. д. Потом начинался обмен – ребенок быстро перерастал вещи, и они передавались маленьким. Помню, как безрукавочка Санькина (моего сына) оказалась на твоем Ванечке.
Мы устраивали детям елки, где первым Дедом Морозом был Женя Евстигнеев (когда появился у него Денис). Устраивали выставки детского рисунка, и твой сын Ванечка до сих пор считает, что благодаря этим выставкам пошел в художники. Ведь их курировал настоящий художник[3].
Потом ты стала председателем месткома и была им несколько лет. Местком наш был актерский: Хлевинский, Тульчинский, Кваша, мы с Галей Соколовой, Леонтьев и др. Сколько прекрасных дел мы сделали: выбивали квартиры, комнаты, звания, путевки бесплатные в пионерлагеря, в санатории под твоим «чутким руководством»! Ты всегда легко и весело входила во все кабинеты начальства, обаятельная, талантливая и узнаваемая (начала в кино сниматься!), и тебе все удавалось. Ты вообще всегда замечательно чувствовала любую аудиторию и очень быстро устанавливала доверительный контакт. Поэтому твои творческие встречи и концерты всегда проходили на «ура».
Мы очень много ездили с шефскими бесплатными концертами по армейским гарнизонам, в колхозы, на комбинаты, заводы. И всегда успех! Когда ты руководила месткомом, мы регулярно устраивали праздники ветеранам войны и труда. Спасибо тебе, ты заставила меня взять удостоверение «Ветеран труда», и оно мне теперь так много дает льгот!
Милочка, моя дорогая! Ты всегда для меня была примером, как надо расходовать с толком время, добиваться своей цели, как надо творчески гореть! Ты успела так много! Создала свой театр, детский музыкальный театр с замечательным репертуаром – благородным, лирическим и патриотическим одновременно. При театре – чудесная детская студия, которая растит детей с трехлетнего возраста в музыке, поэзии и в нравственно высоких принципах. А ведь еще ты находила время на студентов и выпустила несколько курсов!
А твои книги о времени и о себе и о твоем любимом творческом доме «Современник»! В них никто не забыт и ничто не забыто!
Ты была прекрасной матерью, женой и для очень многих другом. И нам, многим, так тебя не хватает!!!
Приснись мне, Милочка! Я хочу с тобой поговорить!
P.S. Спасибо тебе за все прекрасные мгновенья, что мы прожили вместе, спасибо тебе за поддержку и за все!
Авангард Леонтьевнародный артист РФБыть нужной людям
Познакомились мы с Людмилой Ивановой году в 1970-м в «Современнике». Она была уже известной актрисой. Мы репетировали спектакль «На дне»: она играла Квашню, а я участвовал в массовке.
Людмила Ивановна обладала особым природным материнским чувством, которое распространялось не только на ее детей, но и на окружающих. Ей хотелось обо всех заботиться. Она умела понять, в чем человек нуждается, сопереживала ему.
Людмила Ивановна была творцом-инициатором. Я попал в круг тех артистов, которые участвовали в ее творческих проектах параллельно с работой в театре (в концертных выступлениях; мюзиклах, созданных ею совместно с В. Фридманом на радио). Она помогала нам и подзаработать, и ярче реализоваться: своим проектам она устраивала прокаты, мы много выступали.
Однажды Людмила Ивановна узнала, что у меня в семье большое горе – тяжело заболела мама. И в это время у меня умирает отец. Мама остается на моих руках – ее нельзя оставлять дома одну. А у меня работа в театре – тридцать спектаклей в месяц, плюс репетиции, плюс концертная деятельность.
И вдруг звонит Людмила Иванова: «Я тебе нашла няню – она нянчила моих детей, потом детей Табакова. Она замечательный человек. Готова у кого-нибудь жить, помогать». Это была тетя Феня. Она ухаживала за моей мамой так хорошо, что лучше и не пожелаешь. Она была просто золотой человек и стала нам совершенно родным, самым близким, очень верным и преданным человеком. Тетя Феня жила у нас до самой смерти мамы. Потом она уехала и через год, в тот же день, что и моя мама, умерла. Такое мистическое совпадение.
Пример такой помощи Людмилы Ивановны – не единичный случай. Она могла поженить людей, понимая, что время быстротечно, надо помочь людям устроить свою жизнь.
Она была неутомимая труженица. Кроме игры в театре, писала стихи, песни, пьесы, придумывала для своих студентов спектакли, сама в них участвовала. Во многом ей помогал муж Валерий, которым она очень гордилась: «Знаете, какой у меня муж? Он ученый. Он сажает цветы в лесу».