— Что за семья?
— Вряд ли ты о них слышал, — уклончиво ответила Кейт. — У них тут большое ранчо. — Конечно, не так много шансов, что ему знакома фамилия Кентрелла, но ведь наверняка она знать этого не может, а если дядя выяснит, что она живет одна, вдали от всех, в доме красивого вдовца, он, чего доброго, может силой увезти ее в Денвер.
— Знать всех состоятельных людей в округе, включая крупных скотовладельцев, — это моя работа. Возможно, что я прекрасно знаком с этой семьей.
— Пассажирам занять места!..
— Это мой поезд! — с досадой бросил дядя. Не давая ему возобновить расспросы, Кейт торопливо чмокнула его в щеку.
— Тогда не буду тебя задерживать. Рада была увидеться. — Она легонько подтолкнула его к поезду. — Ну, пора, а то опоздаешь!
— Катарина, тебе не нужно зарабатывать на жизнь, — сказал он. — Для тебя всегда найдется место в моем доме.
— Спасибо, дядя Мэтью. Я буду это помнить.
— Кроме тебя, у меня ведь никого не осталось. — Он помолчал. — Ты же знаешь, я всегда любил вас с Патриком. Конечно, из старого холостяка какой отец… Но я старался как мог. — В последний момент он погладил ее по щеке.
Поезд тронулся. Сможет ли она когда-нибудь простить его за Брайана? Она вздохнула. Когда-нибудь — возможно. Но не сейчас.
— Кто это был, миссис Мерфи? — спросил подошедший Леви.
— Кто?
— Ну, тот, кому вы махали.
— Просто человек, — пожала она плечами.
— Отец ничего не просил мне передать?
— Ах да. Они с Коулом пошли за повозкой, скоро придут.
Через несколько минут вернулись Джонатан с Коулом, уже в повозке. Наконец вся кладь была сложена, мальчики усажены назад, а Кейт благополучно устроилась впереди, рядом с Джонатаном.
Им удалось снять комнаты в той же гостинице, что и прошлый раз, и вскоре Кейт, стоя у дверей, указывала, куда что нести. Пребывая уже в предвкушении горячей ванны, она почти не обратила внимания на посыльного, подавшего Джонатану сложенный листок бумаги.
Вытащив очки, Джонатан прочитал записку и взглянул на Кейт.
— Клей хочет поужинать сегодня с нами. Не возражаешь?
— Разумеется, нет. Но как он узнал, что мы приехали?
— Я послал ему записку со станции, — сказал Джонатан, пряча в карман очки. — Думаю, в любом случае пришлось бы сообщить ему о нашем приезде — он ведь присматривал тут за нашей повозкой и лошадьми.
— Когда он придет?
— В семь тридцать.
— Прекрасно. Ну, надеюсь, джентльмены, вы в состоянии сами о себе позаботиться? — Кейт обвела глазами всех троих. — Вот и славно. Тогда встречаемся здесь же в семь двадцать пять.
Кейт неторопливо поднялась по лестнице, пряча торжествующую улыбку. Пусть знает, как оставлять ее одну с двумя сорванцами на три дня.
В продолжение дня Джонатан не раз имел возможность оценить ее маленькую месть, особенно когда безрезультатно пытался внушить сыновьям, что ванна им не повредит. Ни Леви, ни Коула, по-видимому, не волновало, что еще по меньшей мере неделю мыться им будет негде. Только когда Коул, мрачнее тучи, влез в горячую ванну, Джонатан смог наконец растянуться на кровати.
— Па, а зачем миссис Мерфи говорит неправду?
Джонатан удивленно уставился на Леви.
— С чего ты взял?
— Я видел, как на станции она целовала какого-то человека, и потом, когда поезд тронулся, еще махала ему рукой. Я спросил у нее, кто это, а она говорит: просто человек.
— Что за человек? Как он выглядел?
— Ну, такой… Старик. Он был совсем старый, даже волосы все седые.
— Странно. Она что, обнимала его?
— Нет. Просто дотронулась губами до щеки — и все.
Джонатан улыбнулся про себя. Вероятнее всего, пожилой господин остановился спросить у Кейт дорогу, а ей пришлось наклоишься к нему, чтобы перекричать грохот локомотива. Издалека действительно можно было подумать, что она поцеловала его в щеку.
— Думаю, не стоит об этом беспокоиться. Возможно, все было совсем не так.
В назначенный час Клей ждал их в вестибюле гостиницы. Кейт с удовольствием вышла бы к нему в бордовом платье, но для дружеского ужина это было, пожалуй, чересчур торжественно, и она остановила свой выбор на голубом. Клей встретил ее весьма одобрительным взглядом.
— Здравствуй, Кейт, — сказал он и, нежно взяв ее за обе руки, притянул к себе. — Как я по тебе соскучился!
В последний момент Кейт успела увернуться, и поцелуй пришелся ей в щеку.
— Да, кажется, и правда прошла целая вечность, — ответила она. — Как дела у наших законодателей?
— Сперва долго не могли сдвинуться с мертвой точки, но мало-помалу раскачались, и дальше все пошло как по маслу. Мы уже приняли несколько законопроектов по горной промышленности, а сейчас решаем, где лучше строить тюрьму.
— Трудно, наверное, прийти к общему согласию?
— Ну, моя милая, трудно — не то слово! — рассмеялся Клей и снова взял ее за руки. — Да, я ведь еще не сообщил тебе главную новость. Очень возможно, что в результате вчерашних дебатов тебе скоро предстоит принять участие в выборах. Ты станешь одной из первых женщин в мире, которые будут иметь право голоса!
— Я… даже не знаю, что сказать. — Кейт не особенно задумывалась о том, что право голоса, если таковое окажется узаконенным, принесет лично ей. — Значит, я тоже теперь буду участвовать в выборах президента?
— Можешь даже сама выставить свою кандидатуру на этот пост. — Клей сжал ее пальцы. — И это еще не все. Сейчас на повестке стоит вопрос об утверждении права собственности для замужних женщин.
— Думаешь, он тоже пройдет?
— Во всяком случае, вероятность очень велика.
— У чего вероятность велика? — спросил, спускаясь с лестницы, Джонатан.
— Ты только послушай, — обернулась к нему Кейт. — Принят законопроект об избирательном праве для женщин! Как только губернатор его подпишет, женщины смогут голосовать наравне с мужчинами.
Джонатан недоверчиво смотрел на Клея.
— Решение уже передано губернатору для утверждения.
— Боже милостивый! Надеюсь, хоть он наложит на него вето?
— Многие на это надеются, но я не уверен, что он поступит именно так.
Кейт сердито поднялась со стула и, схватив со спинки стула свое пальто, устремилась к двери.
— Коул, Леви, живее одевайтесь и ступайте за мной!
Дойдя до ресторана, Кейт уже немного успокоилась. Право, самонадеянность Джонатана кого угодно выведет из себя.
За едой мужчины старательно избегали разговоров о политике и обсуждали преимущественно цены на скот и достоинства нового быка Джонатана, Самсона Великолепного. Вскоре Кейт погрузилась в свои мысли.
Задумчиво поглядывая на завитки каштановых волос, темные брови, пронзительно-синие глаза, она не замечала вкуса пищи, которую подносила ко рту. Даже аккуратно подстриженные усы казались ей несравненными. Она прекрасно помнила их шелковисго-мягкие прикосновения на своей шее, груди, бедрах…
— Как ты считаешь, Кейт? — спросил Джонатан, и мужчины в ожидании обернулись к ней.
Кейт, вынужденная вернуться к действительности, покраснела.
— Извини, что ты спросил? Я не слышала, о чем вы говорили.
— Вчера один из моих подручных привез мне из дома кое-какие важные бумаги, — сказал Клей. — Вот я и думаю, не послать ли его обратно вместе с вами. Я буду волноваться меньше, если в пути с вами будет еще один мужчина.
— Да, пожалуй, так будет лучше. — Метнув еще один гневный взгляд на улыбающегося Джонатана, Кейт переменила тему, и остаток вечера прошел в приятной беседе.
На другое утро, к половине одиннадцатого, все необходимые припасы были уже закуплены и вещи погружены в повозку. Огромный беломордый бык, для краткости именуемый теперь Самсоном, стоял на привязи бок о бок с лошадью Джонатана. Мальчики с такой гордостью вскочили на своих новых лошадей, что Кейт, сходя с крыльца, улыбнулась.
— Эти скакуны скоро станут предметом зависти всех местных ковбоев, от Шайенна до Конского Ручья.
Джонатан неодобрительно покосился на желтый плащ Кейт.
— А где новое пальто?
— Я его убрала. Не хочу, чтобы оно пропылилось насквозь.
— Па, смотри, едет мистер Лангтон!
— Доброе утро, Клей! — крикнула еще издали Кейт.
— Доброе утро. Вот, решил подъехать вместе с Томом, вас проводить.
Из-за его плеча на Кейт смотрели смеющиеся карие глаза ее брата Патрика.
27
— Лучше бы мы Касси взяли с собой, а тебя оставили в Чикаго! — бранился Леви. — С сестрой и то интереснее, чем с таким братом.
— Ах так? А по мне… по мне — с кем угодно интереснее, чем с тобой! С любой девчонкой, которая в куклы играет!.. — сжал кулаки Коул.
— Скажите спасибо, что у вас нет сестер, — заметил Патрик. Налив себе вторую кружку кофе, он вальяжно откинулся на лежащее у костра бревно. — Вот, к примеру: брат хоть раз заставлял тебя — или тебя — мыть руки или вытирать ноги?
— Нет! — Такая мысль явно привела спорщиков в ужас.
— А вот сестра меня заставляла. После смерти наших родителей она, вероятно, решила, что ее главная задача — следить за чистотой. Ужасная была придира! К тому же глупая. Подарки — и те ей не нравились! Я подарил ей свою самую лучшую змею — и, кроме визга, ни слова благодарности. В другой раз я нашел жабу величиной вот с эту кружку и положил ее на самом виду, чтобы она, не дай Бог, не испугалась, а она еще громче визжать! Вот я и говорю, брат же не будет орать как резаный из-за какой-то жабы, верно?
Коул и Леви переглянулись.
— Думаю, ваша сестра могла глядеть на это несколько иначе, — вызывающе заметила Кейт, занятая мытьем посуды.
— Это точно. Мы с ней редко глядели на одни и те же вещи одинаково… Но что поделаешь — она ведь была гораздо старше меня! А какая злюка… Сколько раз, бывало, сядет на меня верхом и мучает, и мучает, пока я не начну звать на помощь дядю!..
Даже Джонатан прислушивался с невольной улыбкой.
— Неужели в ней не было так-таки ничего хорошего?
— Конечно, было. Например, в день своего восемнадцатилетия она поступила лучше некуда: сбежала из дома и выскочила замуж.