Но она заметила – для себя он заказал бокал шампанского. Глядя, как шипящая пена наполняет бокал, она не могла не думать о том, каким освежающим кажется шампанское. Гай со смаком сделал первый глоток, прикрыв глаза, словно в экстазе.
Она не могла удержаться от комментария:
– Как будто это нектар.
– Это то, что оно мне напомнило. – Он высоко поднял бокал, чтобы лучше оценить бесцветные искры вина. – Чудесный нектар лотоса. Не хочешь попробовать? – Его глаза впились в ее, маня в свою глубину.
– Нет, спасибо.
Что он имел в виду, упомянув лотос? Коварный намек на прошлую ночь? Она вернулась к своему морковному соку, стараясь не думать, насколько он безвкусен. Густой и неприятный. Но сегодняшняя воздержанность – ее характерная черта.
Поэтому, когда пришло время делать заказ, Эмбер осталась верна своему решению:
– Я буду зеленый салат, спасибо. Официант, маленький человечек, казалось, был до глубины души оскорблен ее выбором.
Гай посмотрел на нее поверх меню, и его черные брови взметнулись вверх.
– Точно? Это все? Она потянулась к соку:
– Это все, спасибо.
Гай внимательно изучал ее, слегка наклонив голову в одну сторону. Затем посмотрел на официанта и заглянул в меню:
– Хм… Я склоняюсь к густому супу, но не знаю, насколько питательным может быть луковый суп. На закуску к супу я буду утиное парфе с джемом из лука и корнишоны, а также сыр, суфле из грецкого ореха с петрушкой и салат с грушей.
– Все для монсеньора? – Официант едва мог скрыть шок. – В то время как мадемуазель останется голодной?
Гай кивнул мрачно, хотя его глаза были веселы:
– Мадемуазель предпочитает легкий ужин, тогда как я умираю от голода. В качестве основного блюда я буду шатобриан с грибным рагу, салат витлуф, голландский картофель и жареный картофель с луком по-французски.
Выражение лукавого триумфа заиграло на лице официанта.
– Ага. Вынужден огорчить монсеньора, но шатобриан подается на двоих. Если вы посмотрите ниже, то увидите блюдо на одну персону – например, филе с брюссельской капустой и чечевичным соусом. Очень сытно, даже для такого голодного мужчины, как вы.
Гай покачал головой:
– Я так не думаю. Я не очень люблю брюссельскую капуту. Боюсь, сердце мое принадлежит шатобриану.
Эмбер едва дышала. Он что, обжора? Официант разделил ее беспокойство:
– Но, монсеньор, шатобриан очень большое блюдо! – Он взволнованно изобразил его руками: – Будет две тарелки и гарнир. Один картофель по-французски… – Он театрально вознес руки вверх, как если бы у него больше не было слов.
– Я очень голоден, – упрямо произнес Гай. – Я также вижу в вашем меню дегустации. Вы предлагаете вино к каждому блюду отдельно?
Официант высоко поднял брови:
– Монсеньор хочет заказать разное вино к каждому блюду?
Гай нахмурился:
– О, погодите. Конечно, не все вино. Только совиньон блан. И еще. Думаю, бордо. Шатобриан требует самого лучшего красного вина, не так ли? Не принесете остатки этой бутылки? – Он показал на шампанское.
Округлив глаза, официант ушел, но вскоре бутылка была подана в элегантном ведерке со льдом.
Эмбер ошеломленно смотрела на Гая. Он же не собирается все это выпить, а потом еще? Мужчина будет пьян. Что они смогут обсудить?
Она смотрела, как Гай налил себе еще шампанского из бутылки и поднес к губам. Пока он делал глоток, на его лице блуждало странное выражение.
– Не уверен, что это то же самое вино. – Он изучил этикетку, прочитал ее внимательно, затем сделал еще глоток. – Нет. Если оно то же самое, то из другой бутылки. Это подделка.
– Подделка? Ты уверен? – Она еще раз оглядела сдержанный лоск этого фешенебельного места. На всем лежал отпечаток высокого класса и благородства. – О чем ты? Они не стали бы этого делать. Только не здесь!
Он серьезно кивнул:
– Боюсь, это может случиться где угодно. Если ты не веришь мне… смотри. Дай мне тот бокал. Скажи, не кажется ли тебе вкус резким и кислым? – Она передала ему свой пустой бокал для воды, и он налил ей большую порцию шампанского. – Теперь попробуй и скажи, не оставляет ли качество желать лучшего?
Видя его глаза, наполненные тревогой, она осторожно отпила. После морковного сока вино оставило приятную терпкость на языке. Глоток напоминал восхитительную морскую волну. Как только живые пузырьки достигли ее желудка, потоки чувственного тепла отразились в ее груди.
– Что ты думаешь? – Гай прятал сияние в глазах, в уголках которых виднелись очаровательные гусиные лапки.
Она посмотрела на него из-под ресниц:
– Не могу пока сказать…
– Ну, это естественно – нельзя сказать точно. Эти французские вина не из дешевых.
Если бы только Иви видела ее сейчас! Если бы Иви видела цены в меню! Эмбер улыбнулась:
– Думаю, причина в морковном соке. Не могу избавиться от его вкуса. Возможно, в следующий раз я смогу ответить более точно. – Она протянула бокал. – Еще немного, пожалуйста. – На этот раз она закрыла глаза и задержала вино во рту перед тем, как проглотить: – М-м-м. О да, да. Слишком резкое начало. Сливочное. А потом ощущается полный вкус. Что за фантастическая кульминация? Блаженство…
Ради бога! Ее глаза полуоткрыты. Она действительно это сказала или только подумала?
– И?.. – сказал он ровно. – Каков вердикт? Она рассмеялась:
– Ты же не думаешь, будто я не поняла твою игру? Ты намеренно это сделал! Ты коварен, Гай Уайлдер! – Она протянула к нему бокал через стол. – Продолжай. Наполни его.
Было бы неразумно выпить его вино и отказаться от предложенного пиршества. Случайно или по воле коварства Гай Уайлдер совершенно забыл о суфле и луковом супе. Он обменялся с Эмбер на ее зеленый салат, хотя в итоге она съела не больше, чем он сам. Что касается шатобриана, то половина куска мяса была восхитительна, особенно если запить глотком бордо…
Она была захвачена им. Желание вспыхнуло с новой силой.
Словно по взаимному согласию, ни она, ни Гай не затрагивали болезненных тем. Каким-то образом после десерта ему удалось выслушать ее мечты о магазине. И по пути домой она, должно быть, забыла, с кем говорит, потому что рассказала ему все о своей матери.
Гай кивал с серьезным видом и задавал вопросы о Лизе, о том времени, когда та была здорова. И Эмбер стало легче, когда она говорила о матери как о женщине, которая любила и добивалась целей. Казалось, Гай знает, каково это – терять людей…
После вечера, сопровождаемого отличным вином и смехом, прогуливаясь по улицам, залитым лунным светом, оба выбрали единственное безопасное продолжение – беседу.
– Вернуться домой и ухаживать за матерью – мужественный поступок с твоей стороны, – сказал он. – Но как же твоя карьера балерины? Когда ты к ней вернешься?
Она опустила взгляд:
– Ну… Ничего уже не вернешь. Мое место в труппе заняли. – Лицо ее приняло горестное выражение. – К счастью, у меня есть магазин. Сейчас я бизнес-леди. По крайней мере, не имея никакого опыта, я все-таки смогла справиться с ассортиментом.
Эмбер рассмеялась, и он вместе с ней, хотя она почувствовала – он о чем-то напряженно думает.
– О чем ты думаешь? – спросила она, желая покончить с разговорами о магазине раз и навсегда. – Где твои родители?
На его лице не отразилось никаких эмоций.
– Повсюду. В последний раз, когда я слышал о них, они были в Антарктике.
Она посмотрела на него с удивлением:
– Вы не поддерживаете связь?
– Не слишком часто. – Он пожал плечами. – Они оба ученые и очень смутно помнят, что у них где-то сын.
Она фыркнула:
– Но как же?
– Видишь ли, их цель – спасение планеты. – Гай ухмыльнулся. – Но вряд ли их можно винить. Вокруг много более интересных существ, чем я.
Но Эмбер не была в этом так уверена. Гай полностью занимал ее внимание. Она посмотрела на него с недоверием:
– И как долго это продолжается?
– Всю мою жизнь. Пока они колесили по свету, мой дедушка с радостью заботился обо мне.
– О нет! – воскликнула она. – Разве ты не сердишься на них?
Он покачал головой:
– Не очень. Это было вполне разумно – не отрывать меня от школы. А дедушка был отличным парнем! – Он улыбнулся при воспоминании о нем. – С ним всегда было над чем посмеяться.
– О-о-о… – она подняла брови, – так твой дедушка…
Он кивнул:
– Да. Пару лет назад. Частично поэтому я и остановился в квартире Джин. А не только для того, чтобы раздражать Эмбер О’Нейл и не давать ей уснуть. – Лунный свет вспыхнул серебром в его глазах. – Мой дедушка оставил мне свой дом, и я его ремонтирую. Я много чего сам сделал, но сейчас как раз такой сложный этап, когда лучше обратиться к профессионалам.
Может быть, она тоже была на сложном этапе…
Вечерний воздух невероятным теплом окутывал ее кожу и действовал расслабляюще. Другие пары соблазнились тенистыми нишами в каменных стенах сада, где обнимались и целовались.
Но только не она и Гай! Хотя она ощущала его желание. Ловила каждый долгий горячий взгляд его потемневших глаз. И каждый нерв, наполненный желанием, говорил ей – он готов к тому же. Ах, если бы Гай хоть раз коснулся ее…
Она осторожно шла, стараясь не коснуться рукой его рукава.
– Мне жаль твоего дедушку. Ты скучаешь по нему?
– Очень. Я часто думаю о нем. О том, что он говорил. – Гай улыбнулся ей. – А как насчет тебя? – Он нахмурился. – Никак не могу осознать, какую жертву ты принесла, поступив вот так со своей карьерой…
Ей захотелось закрыть уши. Ему не следовало проявлять такое сочувствие по отношению к ней! Она и так достаточно слаба, чтобы начать жалеть саму себя по поводу резкого поворота в судьбе и отсутствия мужества.
– Послушай, – решительно произнесла Эмбер. – Мой поступок не такой уж выдающийся. Да, я не собиралась бросать балет. Просто так вышло… И уходила я не сразу. Несколько недель там, несколько недель здесь. Я надеялась, что мама поправится. В конце концов я поняла: из-за меня в труппе проблемы. Вот тогда и ушла.