– Правда? – шептала Элеонора, и ее темные глаза вспыхивали от страсти.
В такие минуты в ней просыпалась чувственность, и они до одури занимались любовью. В конце концов, она стала упрекать Марата в том, что он развратен, хотя сама же его и развратила. А он зависел от нее все больше и больше, погружаясь с головой в этот омут, и пил до одури, уже не думая о том, что это не вода, а какой-то наркотик.
А со свадьбой теперь уже он тянул. Куда торопиться?
Прожив с Элей год, Марат забеспокоился: она не предохраняется, но и не беременеет. Отец, меж тем, вновь заговорил о внуках.
– Ты здорова? – в лоб спросил любовницу Марат.
– Абсолютно, – заверила та.
– А почему у нас нет детей?
– Потому что я за тобой еще не замужем, – промурлыкала Эля. – И потом: куда спешить?
И тут он вспомнил, что ей уже двадцать восемь. Поспешить-то как раз и стоит! Отец начинает терять терпение, а без его денег им не прожить. А не врет ли красавица? Таким субтильным женщинам трудно вынашивать детей и трудно рожать. Тем более после тридцати. На очередной вопрос отца о внуках Марат ответил:
– Я хочу иметь ребенка только в законном браке. Не раньше.
– Я – тоже, – вдруг усмехнулся отец.
Марата враз прошиб пот. Он хрипло спросил:
– Что это значит?
– Я еще не старый, и жена у меня молодая. И не забывай: в отличие от твоей матери она взяла мою фамилию. Наследника хочу. Константина Константиновича Дурнева. Вот так.
– Геля что, беременна? – спросил Марат со страхом. Делиться с Гелиным ублюдком ему ох как не хотелось.
– Пока еще нет. Но я стараюсь. А ты сынок, как вижу, не очень. Что ж, кто-то должен позаботиться о продолжении рода Дурневых. Старый конь борозды не портит, не так ли?
И, довольный собой, Константин Иванович захохотал. Отец Марата действительно заматерел и, словно мореный дуб, перестал поддаваться влиянию времени. И Марату вдруг подумалось, что тот вполне может прожить еще долго-предолго! И сколько будет Марату Лебедеву, когда он, наконец, получит долгожданное наследство, если вообще его получит? А без отцовских денег никак.
Его дела шли плохо. Дипломную работу, ту самую, отмеченную вниманием прессы короткометражку, Марат сделал еще два года назад, и с тех самых пор пусто. Ноль. А надо громко заявить о себе. В отечественном кинематографе застой, денег нет. Многочисленные сериалы снимаются на деньги спонсоров, а спонсоры делают ставку на громкие имена. Да и приелись уже народу сериалы. На этом поприще славы не снискать. Надо снять картину. Полнометражную, с привлечением известных актеров. А те запрашивают такие гонорары за участие в съемках, что о-го-го! Нет, без денег Дурнева не обойтись. Марат пробовал так и эдак, безуспешно обивал пороги, пытался договориться с раскрученными продюсерами. Но доверить ему съемки никто не решался. Молод еще, неопытен. Вот пусть его отец сначала рискнет своими деньгами, а там видно будет.
Что же делать? Как бы залезть в казавшийся бездонным папин карман? Так же ловко, как в него залезла эта рыжая сука! И тут еще разговоры о ребенке!
Он давно уже понял: Геля – хитрая, умная и беспринципная, она способна на все. Подложила к нему в постель родную сестру и улыбается:
– Маратик, мы с тобой уже дважды породнились!
И вдруг в конце марта Марат услышал в вечерних «Новостях»:
– … У дверей своей квартиры убит генеральный директор «СИлКоБытХима» Илья Михеев. Убийство, судя по всему, заказное…
О своих делах отец говорил с ним редко. В основном о том, что хватит дурака валять, надо вникать в суть семейного бизнеса. Если хочешь денег на свои прихоти – заработай. Но Марат прекрасно понимал, что стоит увязнуть в семейном бизнесе, о карьере кинорежиссера придется забыть. Это вещи несовместимые. Глядя на отца, Марат понял: огромной фирме придется отдать всего себя. Такие большие деньги надо отрабатывать, выкладываясь полностью. Эх, эти бы деньги да на службу искусству!
Марат тут же поехал к Дурневым, думая, что там тяжело переживают трагическую гибель компаньона, и крайне удивился, застав отца довольным и веселым. А точнее, навеселе. Константин Иванович пил водку, а жене все подливал и подливал искрящегося шампанского. Геля не пьянела, но охотно подыгрывала мужу, становясь все более раскованной и ласковой. Смерть Михеева отца не угнетала, напротив.
И Марат понял, что компаньоны, подвизавшиеся до сегодняшнего дня на вторых ролях, сговорились убрать главного бенефициара. Им давно уже было тесно втроем, словно паукам в банке. И вот самого жирного паука сожрали. Теперь их осталось двое.
Арестованный по подозрению в убийстве парень умер в тюремной камере. Ясненько: концы в воду. И Марат загорелся: все можно обставить как заказное убийство!
Смущало его только одно. У фирмы «СИлКоБытХим» есть собственная служба безопасности. Там работают профессионалы, а возглавляет ее бывший сотрудник ФСБ. Если Дурнева убьют, оставшийся в живых компаньон, зная, что это не его рук дело, затеет расследование. Сидоренко поступит так хотя бы ради того, чтобы обезопасить себя. Значит, с одной стороны, милиция будет копать, а с другой навалится служба безопасности «СИлКоБытХима». Которая тесно контактирует с так называемой «крышей». И это самое плохое. Дилетанту связываться с бандитами и профи?
Если же и в самом деле нанять киллера, на него рано или поздно выйдут. Не милиция, так служба безопасности. Или бандиты, которые знают своих «героев» в лицо. Найдут. А киллер выведет на него, Марата. Тогда ему конец. Нет, все надо сделать самому. Обойтись без посредников. Но как?
Пистолет у него имелся, и чистый. Марат обзавелся им еще год назад. Оружие нигде не числилось, ствол был списан под тот обоз с боеприпасами, который подорвался на мине в горячей точке, дело было громкое, о нем без конца твердили тогда в новостях. Пистолет обошелся дорого, но Марат не колеблясь заплатил.
Спал он с тех пор беспокойно, и самое ужасное, что каждую ночь ему снились кошмары. Его запихивали в крохотную каморку, оставляя узкий проход в виде трубы, и Марат всю ночь лез в нее, ломая ногти о скользкие стены, вплоть до своего пробуждения, потому что эта треклятая труба была бесконечной! Марат просыпался в холодном поту, в отчаянии, что так никогда и не выберется из этой западни.
Идея убрать с дороги отца и все-таки выбраться из западни – становилась навязчивой. С маниакальной страстью Марат продумывал подробности этого убийства. Он частенько доставал предсмертную записку матери и накручивал себя: ее убил отец. Толстокожий неандерталец не смог понять артистическую натуру, каковой была его первая жена. Смерть ему! Смерть!
Марат мечтал, что перед тем, как убьет отца, он обязательно спросит:
– Что, не ожидал?
Пусть толстокожий неандерталец удивится. Отец обязательно должен узнать перед смертью, кто его убил и за что. Эта идея тоже становилась навязчивой. Деньги, конечно, важны, но это – вторично. Главное отомстить за мать и за все те унижения, которым отец ее и сына подверг. С каким презрением Дурнев говорил: богема! Гниль, извращенцы.
Через какое-то время Эля его дожала. Марат твердо решил жениться и пришел с этой новостью к отцу, где и услышал:
– Очень хорошо. Кстати, сынок, я хочу составить новое завещание.
– А разве имелось старое?
– Первое завещание было составлено, когда тебе исполнилось восемнадцать. Все доставалось тебе. А теперь я хочу позаботиться о Геле. Ты ведь мужчина самостоятельный, – произнес отец с издевательской усмешкой. – У тебя ведь в руках профессия.
– То есть ты хочешь все завещать жене?
– По закону ты имеешь право на половину. Поэтому часть своего имущества я еще при жизни хочу переписать на Гелю. Чтобы никакого дележа между вами не было.
– Так… Ты решил отдать все какой-то шлюхе. Супер! – Марату показалось, что отец снова хочет его ударить. Но на этот раз не пройдет. Он не с пацаном дело имеет. И Марат не удержался, показал зубы: – Я тебе мать так и не простил. Запомни. Сочтемся еще.
– Что-о?! Ах ты, щенок!
– Я тебе не щенок, – сказал он зло. – Я давно уже вырос. И если ты этого еще не понял, тебя ждет сюрприз.
И он изящно, как на тренировке, ударил ногой в стоящую на каминной полке вазу. Ударил точно, сильно, отчего ваза упала на пол и разбилась на куски.
С некоторых пор Марат от прыжков с парашютом перешел на контактные виды экстремального спорта. Удары ногами входили в программу.
Константин Иванович Дурнев в ужасе отшатнулся. И с удивлением протянул:
– Да ты псих… Вот оно что! Вот она где, Антонина! Да тебе в дурке место, а не среди нормальных людей!
Марат мрачно рассмеялся. А потом судьба подарила ему шанс. И Марат решил рискнуть…
Шанс выглядел настолько невзрачно, что Марат невольно поморщился: ну как может работать в ЗАГСе такая мымра? Сюда люди приходят окрыленные, хотят вступить в законный брак, а на пороге слышат скрипучее:
– Мне тут не топчите. Мыть вас никого нет, а я уборщицу в отпуск отпустила.
В отпуск отпустила! Интересно, какое у нее образование, если вообще есть?
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – усмехнулся он. – Может, сотрудников клинингового агентства вызвать?
Она наморщила лобик, пытаясь переварить «клининговое агентство», но, видимо, так и не смогла, потому что ответила:
– Не женитесь. У меня и так кажную весну перебор. Вы когда желаете вступить в законный брак? – ее голос был кислым, как уксус.
– Как можно быстрее!
– Придется обождать. Хотя в мае желающих мало. Вишь ли, маяться они не хотят. Ну что, на май записать?
– И мне не хотелось бы маяться. Лучше бы на начало июня.
– Вот! Все вы такие! А мне что делать? – она зло стала переворачивать листы в толстенном талмуде.
– Взятки брать! – весело сказал он и полез в карман за деньгами.
Мымра немного оттаяла. Заявление приняла, записав регистрацию Марата с Элей на начало июня. И только пролистав еще разок свой календарь, вдруг всполошилась: