Первое время она была по-настоящему счастлива. Еще бы! Получила все, что хотела! Муж был щедр, пасынок пока еще видел в ней союзника и ко второму браку отца относился снисходительно.
Но однажды ночью Геля проснулась в холодном поту. И пришла в ужас, поняв всю непрочность своего положения. Рядом мирно похрапывал муж, здоровый, крепкий мужчина, но возраст его уже приближался к шестидесяти годам. Всякое случается. И по телевизору чуть ли не каждый день сообщают об очередном заказном убийстве. По завещанию все отходит единственному сыну. А что будет с ней? Обратно на панель уже поздно. Как ни крути – возраст. К хорошей жизни Геля успела привыкнуть. Второй раз замуж выйти? Может больше и не повезти. Марат же выставит ее из дома, если с отцом что-нибудь случится. Вон как пасынок стал в последнее время на нее смотреть! Волком! И взгляд его красноречиво говорил: «А кто ты такая? Все здесь мое!»
И он прав, черт его возьми! Сто раз прав! Надо срочно родить ребенка. Но сначала очернить в глазах Константина Дурнева Марата. Щенок еще узнает, с кем связался!
И она объявила мальчишке войну. Стала нашептывать мужу, что, мол, Марат пошел в мать, такой же неуравновешенный, издерганный. Отсюда недалеко и до сумасшествия. А как же династия? Продолжение рода Дурневых?
– А ты сможешь родить ребенка? – как надо отреагировал Константин Иванович.
– Для тебя я сделаю все, разве ты этого еще не знаешь? – преданно посмотрела она на своего господина. Пока еще господина.
– Молодец! – похвалил Дурнев.
– Я схожу к врачу, – она скоромно опустила глаза. – Надо пройти полное обследование.
Обследование показало, что в общем и целом все у нее в порядке. Что детей она иметь может, но…
– Но… – сказал гинеколог, и она почувствовала, что сердце екнуло.
– Что «но»?
– Вы уже не так… гм-м… юны. Это, во-первых. Хореография – не самое подходящее занятие для будущих матерей. Физические нагрузки, неправильное питание и все такое прочее. Это во-вторых. В-третьих, вы делали аборты.
– Только два, – еле слышно сказала она, вспомнив про грех юности и еще один «пустячок».
– В общем, как я уже сказал, забеременеть вы можете. Но, скорее всего, не сразу. Сколько лет вашему мужу?
– Около шестидесяти.
– Около шестидесяти, – эхом повторил врач. – У него тоже вряд ли получится сразу. Так что ждите.
– Сколько?
– Может, пройдет год, может, два.
– Три, пять, десять?
– Ждите. Хорошее питание, здоровый сон, правильный образ жизни, регулярные половые отношения…
Она была расстроена. Легко сказать: ждите! А если Марат ее опередит? Ведь если у Дурнева появится внук, Константин Иванович может и не захотеть второго ребенка. Возраст, мол, не тот, да и зачем лишние хлопоты. Внук продолжит род Дурневых, а то, что сын носит другую фамилию… Когда Марат почувствует, что наследство уплывает из рук, он пойдет на все, в чем Геля нисколько не сомневалась. Родится внук, которого назовут Костей и дадут ему фамилию Дурнев, и это конец ее надеждам.
Надо было Маратика нейтрализовать. По счастью, она уже догадалась, что у пасынка проблемы с женщинами. Как в свое время с Вадимом, Геля постоянно делала пасынку намеки и откровенно с ним заигрывала, не собираясь, конечно, заходить слишком уж далеко. Так, прощупывала. И нащупала, наконец, его слабое место! Женщины!
Она сделала так, что Марат застал ее полностью обнаженной, и откровенно над ним посмеялась.
– Шлюха! – сказал пасынок с ненавистью.
– Импотент, – ласково пропела она.
Эта сцена была как две кали воды похожа на ту, что Геля разыграла с Вадимом, только тот отреагировал правильно, то есть во всем обвинил ее. Марат же, как и ожидалось, во всем обвинил себя. Он покраснел и, конечно, подумал, что опытная в делах постельных мачеха говорит правду.
И Геля вроде как сжалилась над ним, сказав:
– Я могу тебе помочь.
У нее родился план: свести Марата со своей сестрой. Геля уже была в курсе: у младшей проблемы по женской части. Однажды, втайне от Вадима, Эля попросила денег на аборт.
– И часто ты так делаешь? – поинтересовалась Ангелина. За свои деньги она хотела знать правду.
– Вообще-то, мне не рекомендуется делать аборты, – вздохнула сестра. – Каждый может оказаться последним, понимаешь? Но родить сейчас ребенка… Знаешь, я еще не теряю надежды удачно выйти замуж. За олигарха какого-нибудь. А ребенок – это все. Конец мечтам. Понимаешь? Вадим, конечно, хороший человек, но представить, что вся моя жизнь пройдет рядом с ним, в этой квартире, с ребенком, который хнычет, а потом клянчит денег, когда повзрослеет… Б-р-р-р…
«Дуреха! – подумала тогда Геля. – Ничему тебя жизнь не научила. А потому что не учила. Тебе все доставалось легко. И цены счастью ты не знаешь».
Тогда-то Геля и задумала свести сестренку с Маратом. Если у пары год-два не будет детей, нетрудно будет убедить Дурнева, что его сын не способен произвести на свет потомства и внуков ему дожидаться не стоит. А забеременеть для Элеоноры проблема, учитывая предупреждение гинеколога: каждый раз может оказаться последним.
К тому же с помощью Эли Марата легко нейтрализовать. Он потеряет голову, соответственно, и бдительность. Элеонора была та самая женщина, которая могла бы его заинтересовать. Женщина-загадка. Только Геля знала, что загадки-то никакой и нет. Что ее сестра – пустышка. Но туману напустить умеет, чтобы разжечь к себе интерес.
Марат младшей сестре не понравился.
– Он какой-то странный, – пожала худыми плечами Эля. – Знаешь, у него такие безумные глаза! Я его боюсь!
– Перестань. Он – единственный наследник богатого отца, – сказала она, умолчав о том, что состояние Дурнева собирается прибрать к рукам.
Эля была жадной. Не до денег, а до красивой жизни, которой грезила на своем диване. Деньги как таковые ее не интересовали, она не умела копить, зато умела тратить. Даже Геля удивлялась, откуда у принцессы из «лакокрасочной династии» такой хороший вкус? Словно в Париже родилась, а не в Дыре Дырянской! Но сыграть на этом не преминула. Хорошие вещи стоили больших денег, Вадим из кожи вон лез, но удовлетворить растущие Элькины потребности не мог.
Марат же, как и ожидалось, потерял голову. Но битва за то, чтобы разбить счастливый брак сестры, еще только началась. Геля мстила младшей, и желание свести счеты за нанесенные обиды делало ее изобретательной. Так, она рассказала сестренке о проблемах Марата и добавила под конец:
– Ему может помочь только настоящая женщина.
Самолюбие Эли было задето. Разумеется, она считала себя настоящей женщиной! Так Ангелина Дурнева добилась своего: пасынок и сестра оказались в одной постели. Дальше – проще. Постепенно Эля к Марату привыкла, ей даже льстило, что такой парень, как Лебедев, потерял от нее голову.
– Подающий надежды режиссер… Талант… – нашептывала Геля. – У него большое будущее… Может, ты станешь актрисой, знаменитостью…
И сестра поддалась. Стать актрисой! Прославиться! Вот это была бы жизнь! Марат сделает все, чтобы это случилось! Ведь он так влюблен!
Эля ушла от мужа, поселившись вместе с Маратом в хорошей квартире, которую подарил единственному сыну Константин Иванович. Только потом Геля узнала, что сестра так и не подала на развод. А когда та вдруг исчезла на неделю, откровенно запаниковала. Неужели у Эльки появился еще один мужчина? Но младшая сестра вскоре вернулась в Москву. Уставшая, разочарованная, вся какая-то больная и сама заговорила о браке с Маратом. А потом вдруг опять передумала. Геля изнывала от капризов и непостоянства младшей. И что за характер?
И вновь была битва. Сестра упорствовала, потому что знала, Вадим ее любит, и если она захочет вернуться, то простит. А с Маратом младшенькой было трудно, Геля не могла этого не замечать.
– У него садистские наклонности, – жаловалась Эля. – Он меня не любит, а мучает. Посмотри, какой у меня синяк на плече. Нет, ты посмотри!
– Это даже интересно, – мурлыкала Геля. – Оригинально. Видишь, какой он страстный?
Через полгода Эля все-таки подала на развод. В суд она поехала одна, Геля прождала сестру до ночи, развлекая разговорами нервничающего Марата.
– Ах, Маратик, в судах сейчас такие очереди! Все спешат развестись! Ничего с ней не случится.
– Десять часов вечера! Все суды давно закрыты!
– Попала в пробку. Бывает.
– Почему тогда молчит ее мобильник? – зло спрашивал Марат.
– Должно быть, аккумулятор сел, – отмахивалась Геля. – Давай в карты, что ли, сыграем? На раздевание?
– Ты мне противна. А раздетая – тем более.
– Но мы же с сестрой так похожи!
– Ничего общего.
«Правильно: я гораздо умнее», – улыбалась Геля. Она праздновала победу. Сестра вернулась к полуночи, уставшая и, как показалась Геле, счастливая.
– Вот видишь, как моя сестренка радуется, что наконец развелась? – шепнула она на ухо Марату. – Теперь все у вас будет хорошо. – Потом, на кухне, она зло спросила младшую: – Где ты была?
– У него.
– У кого?
– У мужчины, которого я люблю. Когда я его потеряла, поняла, наконец, что действительно очень его люблю. Ты понимаешь, что я наделала?
– Переспала с ним, что ли? – с любопытством спросила Геля.
– Это у тебя так называется. А мы занимались любовью. Лю-бовь-ю, – по слогам отчеканила Эля. – Есть такое слово. Впрочем, оно не из твоего лексикона.
Геля ушла, еще больше обозлившись на младшую. Да что та знает о любви?
Дело в том, что вот уже полгода, как сама она смертельно заболела этой самой любовью, когда у мужа появился новый шофер. До этого момента все шло хорошо. Геля не любила мужа, но была ему верна и благодарна. Дурнев вытащил ее, можно сказать, из отстойника, куда она неумолимо катилась. Дурнев дал ей все.
Но Геля увидела Рената и потеряла голову. Если она ехала, находясь на заднем сиденье машины, то невольно ласкала глазами его широкие плечи. Он поворачивал голову, и она видела его чеканный профиль. Оборачивался, чтобы о чем-то спросить, и она погружалась в его бездонные глаза, чувствуя, что почти теряет сознание. Разум отказывался ей повиноваться. Она хотела Рената так сильно, что не могла теперь спать по ночам. Это было ужасно, но в то же время это было великолепно!