Ренат уже садился в притормозившую возле автобусной остановки машину. Геля махнула ему нетерпеливо рукой, как бы торопясь от него отделаться, и полезла в свой «Мерседес». Наконец-то! Как же здесь, в салоне, хорошо и тепло! Скоро она уже будет дома.
… В половине десятого, когда Геля уже покинула подземный паркинг и поднялась к себе в квартиру, над городом стали собираться тучи. Настоящие, грозовые. Весь день моросил дождь, но как-то лениво. И вот теперь стало совсем темно. Геля занервничала. А что будет, если Марат передумает? Если догадается, что его алиби рассыпалось? Или вдруг у него рука дрогнет? Все-таки родной отец! Марат, конечно, ублюдок, но… Как говорится, чужая душа потемки.
Она пошла в кабинет мужа и достала из сейфа пистолет. Слишком далеко все зашло! Если этого не сделает Марат, то сделает она!
Потом она спохватилась. А если все-таки Марат решится? Чем его потом шантажировать? И вдруг она сообразила: фотоаппарат! Надо будет сделать несколько снимков прямо в момент убийства!
В десять вновь позвонил муж, он был навеселе. Сообщил, что уже едет домой, про то, что Ренат опоздал, – ни слова. Врать не пришлось. Она просто сказала: «Да, давно жду». Больше слов не нашлось.
Через полчаса она уже все подготовила и стояла на лоджии с фотоаппаратом в руках. Рядом, на столике, лежал заряженный пистолет. Или – или. Слишком много вранья, все равно не выкрутиться. Муж должен сегодня умереть. Ну же, Маратик, не подведи!
И тут над городом разразилась гроза. Да такая, что все вокруг почернело. Словно Создатель устал от людей и решил их всех утопить.
Лил дождь, и Геля понимала, что ее выстрел будет «в молоко». И так-то не спортсменка-разрядница, опыт в стрельбе не велик. Разве что убить мужа у дверей квартиры, так, как застрелили недавно Михеева? Она с сомнением посмотрела на пистолет. Если бы можно было подготовиться! Разумеется, она достала бы другое оружие! Разве можно убить мужа из его же собственного пистолета и обставить все как заказное убийство? Нет! А другого пути не существует! Марат все рассчитал правильно: после убийства Михеева второе заказное уже никого не удивит. Или другой вариант: можно было бы договориться с Сидоренко.
Геля в отчаянии смотрела во двор. Если бы Марат находился там, она бы его уже заметила! Неужели он передумал?!
И тут вдруг дождь почти прекратился. Из-за угла выехала большая черная машина, и Геля поняла, что это едет муж. Сейчас все решится!
Ренат остановил машину метра за три от подъезда. Умница! Дает Марату время и позицию для выстрела. Хоть здесь сообразил! Константин Иванович тяжело вылез из салона. Но где же главный герой? Геля начала нервничать. Вновь глянула на пистолет. Неужели и это придется сделать самой?!
– Поезжай, Ренат, – сказал муж, и машина медленно отъехала.
И вот тут он появился. Вышел из резного теремка, как серый волк, и она невольно выдохнула: наконец-то! Чертов ублюдок не подвел!
Дальнейшее Геля видела уже через объектив фотоаппарата. Марат в несколько огромных прыжков пересек газон и асфальтовую дорожку, тут Геля его и щелкнула. Раз, другой… Замечательно!
– Это тебе за мать, – услышала она перед тем, как раздался выстрел, и невольно вздрогнула.
Вот оно что! Пасынок-то, оказывается, вообразил себя мстителем! Не денежки пожалел, которые из рук могут уплыть, а маму! Которая вот уже больше десяти лет, как в могиле! Точно: ублюдок!
Тут черный «Мерседес», на котором приехал муж, остановился.
«Ренат, – мысленно взмолилась она, – да сиди ты там!»
Она вдруг поняла, что Марат запросто может убить и свидетеля. Ему сейчас терять нечего. И потом: он мог и не убить отца с первого же выстрела. Надо дать ублюдку время. Еще хотя бы несколько минут. Словно услышав ее, Ренат не спешил ни давать задний ход, ни вылезать из машины.
И тут раздался второй выстрел, потом третий. Будто Марат ее тоже услышал.
– За мать, за мать, за мать…
Неужели же ей почудилось? Эхо еще долго разносилось по двору, и слова Марата утонули, смазались. Или их не было вовсе?
Она увидела, что Ренат дал, наконец, задний ход. Правильно, ему пора появиться на сцене.
А Марат отчего-то медлил. Она щелкнула его с пистолетом в руках у мертвого тела отца и тут же попятилась, потому что ублюдок поднял голову. И чего ты стоишь, болван? Беги! Но Марат не двигался. Она похолодела: неужели Марат ее заметил? Лицо у него какое-то странное.
Она пятилась в комнату, насмерть перепуганная. Вдруг до нее дошло, что все еще только начинается. Потом она устало опустилась на кровать, не выпуская из рук фотоаппарата. Что дальше? Ее начало трясти. Стало так холодно, что захотелось залезть в ванну с горячей водой. Геля, наконец, осознала: Костя убит. Все закончено. Надо лезть в ванну. И тут же одернула себя: какая ванна! Но все-таки как же здесь холодно!
Прогремел гром, однако Геле почудилось, что это очередной выстрел. Она вновь кинулась на лоджию с фотоаппаратом в руках. Окно было открыто, вода заливала пол. Геля положила фотоаппарат на столик и первым делом захлопнула окно. «А пистолет?» – спохватилась вдруг она и отчего-то завернула угол скатерти, чтобы его прикрыть. Будто таким образом могла его надежно спрятать.
Она кинулась в комнату, и тут же раздался телефонный звонок. Геля вздрогнула, метнулась обратно на лоджию. Стала заворачивать фотоаппарат и пистолет в скатерть, потом спохватилась: что же такое она делает? Почему сейчас именно здесь должен быть обыск?
Она вновь бросилась обратно в спальню, схватила телефон. Постаралась говорить как можно спокойнее:
– Алло?
– Ангелина, ваш муж убит, – официально сказал Ренат. – Он внизу. Я уже позвонил в милицию и в «скорую».
– Да, – устало уронила она и положила телефон. Надо спускаться.
Ноги ее не слушались. Да и голос тоже, когда, увидев у подъезда тело мужа, она попыталась закричать. Уже подъехала милиция, а «скорой» все не было.
– Мы отменили вызов, – сказал старший опергруппы. – Вызвали труповозку, «скорая» ему уже не нужна. Как вы себя чувствуете?
– А-а-а… – тоненько заскулила она.
– Эй, кто-нибудь? – повернулся оперативник к зевакам. – Валидол? Корвалол?
… Кажется, она упала в обморок. Сказалось нервное напряжение. Очнулась Геля на руках у Рената, тот выглядел очень испуганным.
– Ничего, ничего, ничего, – несколько раз повторила она. И поняла: ему лучше быть теперь подальше от нее. Пока все не утрясется. Незачем давать повода к сплетням. И торопливо отстранилась: – Спасибо, я сама. Мне уже лучше.
Вскоре она поднялась наверх, сказавшись больной. Опергруппа все еще работала внизу. Зеваки постепенно расходились. Около полуночи в квартире раздался звонок.
– Алло? – устало сказала она в телефонную трубку.
– Э-э-э… Извините, что так поздно, – раздался смущенный мужской голос, и говоривший кашлянул, прочищая горло. – Костенко Элеонора Владимировна вам кем, извините, приходится?
– Сестра, – коротко ответила она.
– Тут такое дело… э-э-э… Весь день звоню к ним на квартиру, адрес значится в паспорте потерпевшего. Часов в одиннадцать вечера только сняли трубку. Какая-то женщина сказала, что зашла цветы полить.
– В одиннадцать вечера?
– Я вам звонил, вас тоже не было. Э-э-э… – он все мялся.
– Да что случилось?!
– Мы бы вас все равно нашли, но до завтра ждать, сами понимаете… э-э-э…
– Да что, наконец, случилось?!!
– Из милиции вас беспокоят. Вам придется приехать на опознание. Нашли два трупа: мужчины и женщины. На автостоянке. При них документы. Лебедев Марат и Костенко Элеонора, супруги. Два дня, как поженились, – он снова кашлянул, обозначая сожаление. – Соседка дала ваш телефон. Вы уж извините.
– Куда мне надо будет приехать? – устало спросила она.
Встречаться с журналистами она категорически отказалась. Когда позвонили с телевидения, упомянула только, что к убийству мужа добавилась еще одна трагедия. В результате несчастного случая погиб единственный сын Константина Ивановича Дурнева вместе со своей женой. А сноха бизнесмена, так уж получилось, приходится ей, Ангелине, родной сестрой. И потому она сейчас не в состоянии, и так далее, и тому подобное…
– Да что вы говорите? – жадно спросила журналистка, почуяв сенсацию. – А какие-нибудь подробности…
– Подробности потом, – резко оборвала она.
– Понимаю.
Журналистам и этого вполне хватило. Последний выпуск «Новостей» Геля, к своему сожалению, пропустила, но была уверена: убийство мужа уже озвучено и завтра станет главной сенсацией дня. Она прилегла и попыталась заснуть, но сон не шел. Она ворочалась часа два, прежде чем ненадолго забылась.
Ночью к ней в квартиру заявился следователь. Она сообщила ему о трагическом случае на автостоянке и предупредила, что уедет из города на опознание.
– Понимаю, – сказал следователь точно так же, как и журналистка с телевидения. И добавил: – Конечно, ехать надо. Но ваши показания крайне важны для следствия, и…
– Я ничего не видела. Выстрелам, раздавшимся во дворе, значения не придала. Мальчишки часто бросают петарды. И еще такие штуки. Ну, которые свистят. Или, скорее, пищат. А потом взрываются.
– Понимаю.
– Только когда позвонил шофер, я выглянула во двор. Дальше вы все знаете.
– И все-таки. Вы ведь зайдете ко мне? – уточнил следователь.
– Ну, разумеется. Как только вернусь. Если разрешит врач, – поспешно добавила она. – Я в таком состоянии, что…
– Понимаю, – в третий раз сказал следователь, и они расстались.
В пять утра Геля встала, разбитая, уставшая, но готовая к решительным действиям. Первым делом надо распечатать фотографии. Для наглядности. Еще надо навести справки о пансионате «Большая Медведица». О «Южной ночи» она была наслышана от Эли. Это было несколько лет назад, еще до Кости. Вернувшись оттуда, младшая сестра взахлеб рассказывала о южных приключениях. И как проехать к пансионату тоже. И Геля одно время собиралась туда поехать с… Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Ее прошлое. Найдет она эту «Медведицу». Это просто. Марат – вот что сложно.