Обычно я не позволяю себе открыто высказывать свое недовольство. Не хочу конфликтовать при ребенке, а потом выслушивать нравоучения мужа, которому они обязательно нажалуются. Но сегодня меня словно прорывает.
— Лень готовить? — задохнувшись, сипит Светлана Олеговна. — Это мне-то? Да я… Витя, ты слышал, что она сказала?
— Варвара, как это понимать? — вперив в меня тяжелый взгляд, строго спрашивает Грудинин-старший.
— Как хотите, так и понимайте. Спасибо, что присмотрели за Ильей, но нам пора собираться. Малыш, где твои вещи? — ласково обращаюсь к сыну.
— Сейчас все соберу, мам, а ты пока одевайся, — радостно щебечет мой маленький мужчина, резво вскакивая со стула и скрываясь за дверью.
— А я сразу заметил, что она какая-то взвинченная явилась, — Грудинины начинают перемывать мои кости, даже не дождавшись, когда мы с сыном уедем.
— Вот бы Влад послушал, как она запела, — поддакивает Светлана. — Никакого уважения и благодарности за все, что мы для нее сделали.
— Что? — холодно уточняю я, понимая, что ничем хорошим этот разговор не закончится. — Что вы для меня сделали?
— Тебе еще наглости хватает спрашивать? — повышает тон Виктор Степанович. — Пришла в нашу семью с голой жопой и живешь на всем готовом.
— Мы с Владом создали собственную семью и все, что у нас есть, заработали вместе, без вашей помощи, — проглотив клокочущую ярость, сдержанно отвечаю я.
— Как же — вместе, — пренебрежительно фыркает Светлана. — А квартиру кто вам купил?
— Не нам, а Владу. Я на нее не имею никаких прав и даже не прописана там, как и Илья, — привожу нелицеприятный факт в качестве веского аргумента.
Квартиру на Чистых прудах, где мы сейчас живем, действительно приобрели родители мужа, но оформили ее на него еще до свадьбы. Подстраховались, так сказать, чтобы голожопая ободранка не урвала жирный кусок при разводе.
Они, кстати, даже не скрывают своих фантазий о более подходящей жене для любимого сыночка, всячески настраивая Влада против меня. Надо отдать мужу должное, он только смеется над их попытками вставить между нами клин, но я бы хотела, чтобы он пресекал эти диверсии на корню.
— Тебя оттуда никто не гонит, — тушуется Грудинин.
— Объясните, чем я вам так не угодила? — задаю вопрос, не дающий мне покоя на протяжении многих лет. — Я — коренная москвичка, с собственной жилплощадью и не претендую на вашу. У меня престижное образование, стабильный бизнес, приносящий неплохой доход, ваш сын со мной счастлив, внук — здоровый и красивый ребенок.
— Влад подобрал тебя в обезьяннике, — гремит Виктор Степанович, так и не забыв обстоятельства нашего с ним знакомства возле полицейского участка.
— Я оказалась там отчасти по его вине. Друзья вашего сына принесли наркотики, и он об этом отлично знал! — бросаю со слезами в голосе.
— Не перекладывай с больной головы на здоровую. У тебя дурная наследственность, а, значит, и у нашего внука, — с презрением выплевывает свекор. Светлана успокаивающе поглаживает его по плечу.
— Не надо, Вить. Ей все равно ничего не докажешь. Вот вырастит сына, поймет, какого это — отдать свою кровиночку какой-то… — женщина осекается, не закончив мысль, но я и так отлично поняла, что она имела в виду.
В висках тарабанит пульс, в ушах шумит. «Дурная наследственность» заезженной пластинкой крутится в голове. Откуда они знают? Когда мы с Владом начали встречаться, мама больше двух лет была в завязке. Я никогда ему не рассказывала о ее проблемах с алкоголем. Но кто еще мог им об этом сообщить, и главное — с какой целью?
— Мам, я собрался, — в кухню забегает Илья, держа в руках свой рюкзачок и любимую гоночную машинку.
— Какой ты у меня молодец, — Сглотнув сухим горлом, я накидываю ремешок сумки на плечо. — Попрощайся с бабушкой и дедушкой.
С каменным лицом наблюдаю, как сын по очереди подходит к Грудининым, искренне обнимая каждого. Илья — открытый и доверчивый ребенок, многого не понимает, не чувствует фальшь и лицемерие, и пусть так остается как можно дольше.
— До свидания, — скупо бросаю родителям мужа, и, взяв сына за пухлую ручку, веду его в прихожую, где мы оба быстро обуваемся, и покидаем ненавистный дом. Ненавистный — для меня.
Причем с самого первого посещения. Не стоило мне тогда принимать приглашение Грызловой. Это было откровенно глупое и спонтанное решение, продиктованное эмоциями и обидой. С Владом мы могли столкнуться в любой другой день.
Или не столкнуться…
— Мама, я устал, — пыхтит Илья, дергая мою руку.
Меня накрывает лавиной стыда за предательские мысли. Остановившись, подхватываю сына на руки, крепко прижимаю к себе, втягивая носом обожаемый запах. Он у меня крепыш, но своя ноша, как известно, не тянет.
— Прости, зайчонок, — виновато шепчу я, целуя его в макушку.
— Не переживай, мам, баба с дедой тебя тоже любят. Они просто расстроились, что мы так быстро ушли, — деловым тоном заявляет Илья, с детской проницательностью считав мое состояние. В горле встает ком. Уголки губ дрожат, но я улыбаюсь через силу.
— Конечно, любят, Илюш. В следующие выходные мы обязательно их навестим и проведем вместе весь день.
— С папой? — радостно подхватывает малыш.
— С папой, — киваю я, усаживая сына в детское кресло.
— Я сам пристегнусь, — Илья начинается возиться с ремнем безопасности, а я обхожу машину и опускаюсь на водительское сиденье. — А когда мы поедем к бабе Ире на дачу? Деда Сережа обещал взять меня на пруд уток посмотреть.
— Давай завтра? — проверив ремень на кресле сына, пристегиваюсь сама и завожу двигатель.
— А как же зоопарк? — расстроенно тянет Илья.
— Точно! Значит в другой раз, — хлопнув себя по лбу, вспоминаю, что на это воскресенье Влад запланировал развлекательную семейную программу. Мы так давно никуда не выбирались вместе, что немудрено и забыть.
На парковку элитного жилищного комплекса я въезжаю одновременно с черным Мерсом Влада. Двухчасового стояния в пробках Илья не выдержал и крепко спит в своем кресле. На часах без четверти десять, а в памяти непроизвольно всплывают грязные намеки Грызловой в адрес моего мужа.
— Сложный пациент был не один? — сухо спрашиваю я, пристально наблюдая за тем, как подоспевший Влад осторожно достает сына из автомобиля.
Высокий, поджарый, в деловом строгом костюме и со стильной стрижкой он больше похож на лихого бизнесмена, чем на нудного профессора. Я не слепая и замечаю, какими взглядами провожают его женщины, но до этого момента мне и в голову не приходило его ревновать. Влад не давал повода. Ни разу.
— Пациентка, — шепотом поправляет муж, устраивая голову Илюши на своем плече. Я напрягаюсь, не зная, как реагировать на такое признание. — И ей глубоко за шестьдесят, — игриво подмигнув мне, добавляет Влад. — Но она бессовестно ко мне приставала. Я еле отбился. В следующий раз возьму тебя с собой на прием. Будешь мне ассистировать, — тихо смеется он.
— А те, которым меньше шестидесяти? Тоже пристают? — уточняю я, выискивая на его лице признаки вранья. Но их нет.
— Варь, ты чего? — Влад удивленно вскидывает бровь.
— Забей. Ерунду ляпнула, — устало вздохнув, ставлю машину на сигнализацию и вяло плетусь за мужем, несущим на руках нашего сына.
— Добрый вечер, — вежливо здоровается с нами консьержка. — Умаялся боец? — женщина с умилением смотрит на спящего Илью. — Так похож на отца. Просто одно лицо.
— Добрый вечер, Ильнара Зурабовна, — вымученно улыбаюсь я, не в силах выдавить из себя что-то еще.
Тяжелой походкой направляюсь к лифтам, краем уха слушая, как муж обменивается с общительной консьержкой парой-тройкой любезных реплик. Вот уж кто за словом в карман никогда не лезет. Это я про Влада. У него особый талант — находить общий язык с любым, независимо от пола, социального статуса, возраста и религиозной принадлежности. А потом удивляется, что к нему бабульки беззубые пристают. Хотя почему беззубые? Многие женщины и в шестьдесят выглядят, как с обложки модного журнала. Стоп, никаких обложек. На глянец сегодня строгий запрет.
Попав, наконец, в квартиру, расходимся с мужем в разные стороны. Он укладывать сына в детскую, я — в нашу спальню, затем в ванную. Раз уж СПА отменился, то можно побаловать себя пенным релаксом в джакузи. Дверь специально не запираю, зная, что Влад захочет присоединиться.
Минут через десять мой прогноз сбывается. Муж заходит в ванную в одних боксерах, еще две минуты тщательно чистит зубы. Прополоскав рот, полностью раздевается и забирается в теплую пузырящуюся воду. Бодрящий аромат лимонграсса усиливается, когда Влад добавляет в джакузи несколько капель масла. Подвинувшись, позволяю мужу удобно устроиться за моей спиной.
— Илья не проснулся? — спрашиваю, сонно зевая.
— Спит, — чувственно шепчет Влад, прижимаясь твердеющей эрекцией к моей заднице.
Его ладони тут же накрывают грудь, ласково поглаживая соски. Горячие влажные губы нежно блуждают по моей шее, собирая с кожи мелкие капельки воды.
— Сожрать тебя сразу или растянуть удовольствие? — низким от возбуждения голосом интересуется муж, посасывая мочку моего уха. — Сегодня не отвертишься, Варь. Всю неделю динамила.
— Неправда, — слабо возражаю я. — Ты первый засыпал.
— Ладно, принято, — низко смеется он. — Сейчас мы оба не спим, в отличие от нашего бандита. Как насчет того, чтобы побаловать мужа минетом?
Иногда мне хочется, чтобы он не сюсюкался со мной, не спрашивал, а брал так, как хочет. Напористо, эгоистично, по-животному грубо, но он для этого слишком деликатен и сдержан. Стыдно кому признаться, но после рождения сына Влад игнорировал супружеский долг целых полгода. Ровно столько я кормила Илью грудью.
Не знаю, что за заморочки у него имеются на этот счет, но он даже от минета отказывался. По его словам, боялся запачкать рот, которым я целую его сына. Сейчас, по всей видимости, чистота моего рта его ничуть не беспокоит. Но если я скажу нет, он не станет настаивать. Я выбираю молчание. Вдруг сегодня Влад все-таки решит включить глубоко дремлющего внутри альфа-самца.