— Что-то случилось?
— Нет, — наигранно смеется она. — Просто в гости приехал и по сестренке соскучился.
— Очень соскучился, — доносится недовольный и глухой голос Андрея.
— Скоро буду.
Сбрасываю звонок и торопливо одеваюсь. Руки дрожат от нехорошего предчувствия. Что он опять натворил?
— Анюта? — Рома выходит из спальни.
— Мальчики, мне пора, — застегиваю платье на спине и встряхиваю волосами.
— Куда?
Я обуваюсь и спешно бегу на носочках к двери. Нет у меня желания опять втягивать двух обормотов в личные проблемы. Они слишком дорого берут. Нажимаю на ручку, но дверь не поддается.
— А ключи у меня, Анечка, — летит мне в спину надменный голос Тимура.
Я оглядываюсь, а он связкой ключей позвякивает.
— Ребят, я должна идти, — спокойно говорю я. — Пожалуйста, давайте без ваших фокусов.
— Куда и зачем? — Тимур улыбается. — Я тебя не выпущу, пока ты не ответишь, Одинцова.
— Я очень прошу тебя не быть мудаком, — зло цежу сквозь зубы.
— Куда и зачем? — тихо повторяет Тимур и щурится. — Анечка, этой ночью ты наша девочка.
Я опускаю голову, делаю вдох и смотрю на него исподлобья:
— Брат пришел в гости.
— В два часа ночи? — вскидывает бровь Рома. — Чай попить с бубликами?
— Возможно, — шепотом отвечаю я.
Тимур и Рома переглядываются и натягивают мятые брюки.
— Что вы делаете?
— Одеваемся, — Тимур накидывает на плечи рубашку.
— Отдайте ключи.
— Поедем вместе, Анюта, — Рома застегивает пуговицы на манжетах, цепко поглядывая на меня. — Может, брату позвонишь и уточнишь, чего ему надо от тебя в два часа ночи?
Соглашаюсь, что это дельная мысль. Однако его телефон не отвечает, поэтому я звоню маме, которая берет трубку лишь через одиннадцать гудков.
— Ань, два часа ночи, — она недовольная и сонная.
— У вас с Андреем все в порядке?
— Ань, мы спим, — она зевает. — Ночь на дворе.
— Спите? — тихо спрашиваю я. — И Андрей спит?
— И Андрей, — сердито отвечает.
— А тогда почему он ко мне заявился? — сжимаю переносицу.
— Да кто там тебе звонит? — слышу хриплый мужской голос. — Дай сюда.
Гудки, а я ресницами хлоп-хлоп. Наверное, мне показалось, но в недовольном тембре я узнала Петра Романовича. Того самого Петра Романовича, который угрожал Андрею почку вынуть собственными руками. Что происходит?
— Эй, — Рома щелкает пальцами перед моим лицом. — Анюта, вернись к нам. Что случилось?
— У мамы мужчина, — обескураженно шепчу я. — Или мама у мужчины…
— Что ты так удивлена? — мимо шагает Тимур, — она женщина. Это нормально. Даже в ее возрасте есть потребность в сексе.
— С Петром Романовичем? — я загнанно оглядываюсь на него.
— А это уже интересно, — Тимур удивленно оборачивается. — Он как бы женат.
— Боже, — всхлипываю я.
Рома приобнимает меня за плечи и ведет к двери. Неприятно в этом признаваться, но общество моих бывших одноклассников меня успокаивает. Я не одна столкнулась с очередной проблемой и не одна посреди ночи поеду домой к брату, который очень напугал мою соседку. Вероятно, после с меня спросят должок, но сейчас я не одна. Не одна. И это так странно.
— Анюта, — Рома в лифте разворачивает меня к себе лицом и всматривается в глаза. — Ты чего трясешься?
Тимур накидывает мне на плечи пиджак, а Рома заключает меня в объятия. Теплые, ласковые и уютные. Прижимается щекой к макушке и говорит:
— Что ты, Анют. Ну, некоторых женщин привлекают и женатые мужчины с пузом. И такое бывает.
Я всхлипываю с тихим смешком.
— Любовь зла, как говорится, — цокает Тимур. — Может, у них там химия случилась.
— Про химию ничего не могу сказать, у меня по ней двойки да тройки были, — тихо посмеивается Рома.
— Так у меня тоже, — Тимур печально вздыхает. — Как вспомню, так вздрогну.
Я не отстраняюсь от Ромы. Мне в его объятиях хорошо, а пиджак Тимура на плечах согревает.
— У меня были пятерки по химии, — бубню в грудь Ромы, — мама с Петром Романовичем не про аш-два-о и прочее. И вряд ли это любовь, которая зла.
— Почему нет? — усмехается Тимур. — Один взгляд, искра, буря и безумие.
— Вот про безумие соглашусь, — печально вздыхаю я. — Мама точно умом помешалась.
На крыльце под ночным небом меня к себе притягивает Тимур и сгребает в охапку, будто напоминает, что он тоже умеет обниматься.
— Может, Петр Романович, — шепчет он, — принудил твою матушку к близости?
— Как вы? — поднимаю взгляд.
— Будь я женат, я бы так не поступил, — Тимур усмехается. — У меня все же есть некоторые принципы.
— Да ты что? — приподнимаю бровь. — Тогда очень жаль, что ты не женат.
— Так я поэтому и не женат, потому что много ограничений, — с издевкой улыбается. — Мне бы пришлось в срочном порядке разводиться, чтобы тебя склонить тебя к близости. Я бы не доставил Роме такого удовольствия единолично с тобой развлекаться.
— И очень жаль, — фыркает Рома и торопливо спускается по лестнице. — Все-таки ты утомляешь своими шутками.
Глава 40. Мелкий говнюк
Андрей сидит за столом, сгорбившись и прижав кулаки к вискам. Поднимает глаза и хрипит:
— Явилась?
— Так, — Рома меня рукой отодвигает в сторону.
С Андреем что-то не так. Щеки в красных пятнах, дыхание сбивчивое, глаза горят злобными огоньками. Рома делает шаг, а Андрей подрывается с места, хватает со стола ножа и кидается к нему. Молча, без единого звука. Я в ужасе вжимаюсь в стену. Рома перехватывает руку, Андрея, валит его на пол и усаживается сверху.
— Вот мелкий говнюк, — рычит и наносит звонкую пощечину. — Нашел на кого рыпаться.
Андрей клокочет что-то невразумительное. Тимур вздыхает, подходит к Роме и отпинывает носком нож под стол.
— М-да…
Рома оттягивает веки Андрею, вглядывается в глаза и шипит:
— Ты, сука, под чем?
— Отвали?
— Чем закинулся? — наносит очередную пощечину.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — визжит Андрей, затем всхлипывает и ревет под напряженным Ромой, захлебываясь в проклятиях и невнятных оскорблениях.
Рома шарится по карманам Андрея и выуживает сложенный вчетверо листок, который протягивает Тимуру:
— Глянь…
Тиму разворачивает бумажку, пробегает глазами по нему и недовольно цыкает:
— Направление на тестирование на наркотики.
— Мамочка, — шепчу я и всхлипываю я.
— А мамочки тут нет, — Тимур откладывает бумажку и наклоняется к Андрею. — Так, дружочек, кто направил?
Андрей получает еще несколько пощечин, прежде чем ответить. Направил психолог, к которому его отвела матушка. Пара встреч и закрались подозрения, что братец мой сидит на веществах.
— Да тут и тестировать не надо, — Тимур прячет руки в карманы и переводит сердитый взгляд на окно.
— Так чем закинулся, Андрюша? — Рома встряхивает Андрея за грудки. — Говори!
Андрей что-то отвечает, а я сползаю по стеночке на пол и хватаюсь за голову.
— Все эта сука виновата, — хрипит Андрей. — Я в порядке! Ясно? У меня все под контролем!
— Да ты что? — Тимур приглаживает волосы и достает телефон.
— Пусти! Да чтоб вас всех! Ублюдки! Гандоны!
— Что еще скажешь? — Рома недобро щурится на него.
— Ты не понимаешь, — шепчет Андрей. — Я должен это сделать?
— Сделать что?
— Убить… Аню… Тогда все наладится, — возбужденно тараторит Андрей. — Тогда все будет хорошо.
— Он под кайфом, — Тимур оглядывается на меня и прикладывает телефон к уху. — Не слушай его, а лучше иди в комнате посиди, Анечка. Оно тебе надо на обдолбанного брата смотреть.
А я пошевелиться не могу. Мне так страшно слушать крики и бред Андрея, что я моргать забываю. Обдолбанный? Как так случилось? Куда мама смотрела.
— Илюх, — Тимур хмурится и отворачивается. — Да, я в курсе. Почти три часа ночи, а ты спишь, потому что здоровый сон очень важен для организма. А еще зарядка и прочее дерьмо?
— Что за Илюха?! — голосит Андрей, и Рома запихивает в его рот полотенце.
— Верещит как свинья.
— У нас тут одна свинка обожралась синтетики, — Тимур чешет бровь. — Ой да не нуди ты… Адрес сейчас скину… Конечно, срочно. Что за вопросы? Выключай зануду.
Андрей под Ромой вырывается, мычит, брыкается и глазами бешено вращает.
— Предлагаю связать, — Тимур торопливо пробегает пальцами по экрану смартфона. — Я надеялся все-таки на чай с плюшками или хотя бы подростковый побег из дома, потому что мамка загуляла.
Прячет телефон в карман, клацает пряжкой ремня, который рывком вытягивает:
— Вот сразу видно, что тебя мамка не порола.
Андрей мычит, вытаращив глаза, и Тимур усмехается:
— Дыши, бобер, дыши. Рано или поздно отпустит. Бэд-трипы не вечны, Андрюш. Они тоже имеют свойство заканчиваться.
Наблюдаю, как Рома и Тимур вяжут Андрея по ногам и рукам ремнями. Он пришел ко мне среди ночи, чтобы убить меня, потому что его воспаленный мозг решил, что я в чем-то перед ним виновата? Да он охамел.
— Вот же… — встаю на нетвердые ноги. — Я еще и виновата?
— Так, Анечка, — ко мне шагает Тимур, — иди в комнату.
— Мелкий уродец! — взвизгиваю я и кидаюсь к Андрею в желании его выпороть, но меня на полпути перехватывает Тимур.
— Тише!
— Избалованный козел!
— Анечка, — Тимур меня оттаскивает меня в коридор, где притаилась испуганная Наташа. — Вдох-выдох, Анечка. Сейчас не время для воспитания.
— Еще мне брата-торчка не хватало для полного счастья! — в яростной истерике отбиваюсь от Тимура и рвусь на кухню. — Да что он себе позволяет! Ему же скоро поступать, ему экзамены светят!
Тимур заталкивает меня в комнату и шипит в лицо:
— Села и сиди тут.
— Да я…
— Да ты нихрена сейчас не сделаешь, — Тимур напирает на меня. — Одинцова, выдохни.
Сжимаю кулаки, всхлипываю, и меня накрывает липкой паникой. По щекам текут слезы, меня трясет и ноги не держат. Сажусь на край кровати и прячу лицо в ладонях. Что теперь делать, как быть и куда бежать за помощью? И насколько все плохо? Теперь у агрессии Андрея есть причина. Очень серьезная причина, и лучше бы он был просто придурочным идиотом.