— Еще бы, где бы я еще такое прочитал? 18+, не иначе!
— Кхм, может быть, не надо…
— Поздно, я твой блокнот со стихами от корки до корки наизусть помню, так что теперь только что-нибудь из новенького готов услышать.
— Новенькое, — задумался котяра, — а, вот и пришло оно…
— Кто пришел?
— Что пришло, — поправил лазурный, — оно пришло — вдохновение. Внимай, мой юный друг.
Селантий, которого впервые назвали другом, раздулся от важности и настроил и без того чуткие ушки в сторону довольного фамильяра.
— Я вас любил, я вас люблю, мои крошечки
За вас готов отдать душу свою, — произнес он и задумался, — кажется… Но вдохновение только махнуло перед его носом крылом, подразнило и скрылось в туманной дали.
— А также крылья, лапы и хвост, — продолжил за фамильяра Селантий.
— Где ты видел у меня крылья? — удивился Вениамин.
— Это я образно.
— Образно он, хорошо еще, что копыта не приплел, — проворчал кот, — да и не в рифму получается.
— А что такое рифма? — в глазах мышонка блеснул лукавый огонек.
— Какой ты необразованный, однако.
— Да кто ж меня у бабы-яги учил?
— И то верно, но тут я тебе не помощник, в теории слаб, ямб от амфибрахия отличаю — и на этом все, — пришлось сознаться в своей некомпетентности фамильяру, — для кошек, конечно, пойдет, а так, если честно, серьезным поэтом мне не стать.
— А ты это, велибром писать попробуй, — попытался утешить его Селантий.
— Где ты таких слов иностранных понабрался?
— В библиотеке книгу читал по стихосложению.
— А что же тогда про рифму спрашивал? — посмотрел укоризненно на мыша Вениамин, — не наш это метод. Вот выдадим Олесю замуж, фамильяр рядом ей больше не потребуется, и пойдем мы с тобой по мирам скитаться, там и не таких чудес стихотворных услышим.
— А ты меня с собой возьмешь?
— Спрашиваешь! Ты же мой друг.
— Друг! — с энтузиазмом произнес мышонок, — значит, мы вместе зеркальному принцу помогать будем?
— Да, но не потому, что мне свободы захотелось. Любит Олеся этого недостойного ее мизинчика мага. Кажется, и он в нее влюблен по-настоящему. А что может быть лучше для поэта, чем соединить два любящих сердца? — произнес с пафосом Вениамин, — только сделать пакость богине Олимпии, — зажмурил он глаза в предвкушении, — и все будут счастливы!
— А мы живы после этого останемся? Или так счастливыми и умрем в цвете лет? — спросил Селантий с тревогой.
— Бог равновесия нам в помощь, — согласился Вениамин с опасениями летучего мыша, — но я верю, что все будет хорошо. А потом я найду свою лазурную любовь и напишу лучшее стихотворение.
Утро, как всегда, подкралось незаметно. Первый луч солнца проник в комнату, ласково коснулся лиц девушек и пропал, спрятавшись за небольшое облачко, чтобы в следующей попытке осветить уже всю комнату. Не выспавшиеся девушки с трудом открывали глаза.
Одна Олеся выглядела, как всегда, безупречно, а на лицах оборотницы и ведьмочки почти бессонная ночь оставила свой отпечаток.
— Как тебе это удается? — спросила Саманта подругу, встав рядом с ней около зеркала и с тоской разглядывая темные круги под глазами.
— Само как-то, — ответила Олеся, пребывая не в самом лучшем расположении духа, не смотря на прекрасный внешний вид.
— А ты немного изменилась, — отметила Анфиса, пристально разглядывая девушку, — глаза серые, но по краю радужки сиреневые, а волосы стали каштановыми. И не Оля, и не Леся. Ты прекрасней своих половинок, словно в каждой из них чего-то не хватало.
— Знаешь, а твой зеркальный принц не мог в тебя не влюбиться, зря ты переживаешь по этому поводу, — улыбнулась ведьмочка.
— Леди, вы само совершенство, — выглянул из-под шляпы Саманты черный фамильяр.
— Нечего тут моей хозяйке комплиментами сыпать, Олеся достойна большего, чем восхищение обычного черного кота, — произнес Вениамин, вернувшийся с балкончика в комнату с Селантием в лапах. Летучий мышонок вырубился с первыми лучами солнца. Повесив мыша в шкаф, как и положено вниз головой, лазурный фамильяр, заботливо прикрыл дверцу, чтобы свет не мешал его летучему другу спать.
— Комплименты в прозе — какая банальность.
Твою красоту я воспою стихами.
Прекрасна как фея, богиня моя,
Лепестками роз усыпан твой путь,
Для тебя стучит сердце зеркального принца.
— Какие же это стихи? Все та же проза, — прошипел недовольно Фердинанд.
— И как таких невежд берут в фамильяры! — возмутился лазурный котик, — это же танка!
— Не поверишь, в очереди стоят, не то, что за некоторыми стихоплетами с нестандартным окрасом, — не остался в долгу черный кот.
— Не ссорьтесь, — вступила в перепалку двух фамильяров ведьмочка, — запихнув черного кота опять в шляпу.
— Вениамин, мне показалось или только что ты в своих стихах упомянул зеркального принца? — удивилась Олеся, — ты же всегда недолюбливал его и подстраивал различные каверзы?
— Мое мнение о нем изменилось.
— С чего это вдруг?
— Мы поговорили, как мужчина с мужчиной. В данном случае, как мужчина с двумя мужчинами, — уточнил лазурный фамильяр, вспомнив, что у зеркального принца продолжалось раздвоение личности. — Они были убедительны, и я поверил в искренность их чувства.
Олеся продолжала с изумлением смотреть на своего фамильра, когда в дверь постучали. Первой очнулась лисичка и, подбежав к двери, застыла на пороге. В комнату, не дождавшись приглашения, слаженно шагнули Тиан и Крис с букетами в руках, оба встали перед Олесей на одно колено и склонили голову.
— Прости, если обидели, но только не исчезай снова. Мы должны явиться к королю сегодня, а после хотели бы поговорить с тобой. Нам есть, что сказать друг другу.
— Я подумаю, — опустила глаза девушка.
— Понимаю, нам трудно поверить, но мы сделаем все, чтобы не разочаровать тебя.
Обе половинки зеркального принца поцеловали руки Олеси и решительно шагнули к огромному зеркалу, украшавшему гардероб девушек. Еще мгновение, и две мужские фигуры растворились в зеркальном пространстве.
— Ничего себе, — Саманта от увиденного перешла на шепот, — вот это магия, никогда такого не видела.
— Интересные экземпляры, — произнесла лисичка, поднимаясь с пола. Она не заметала, как села мимо стула, — и оба твои?
— Нет, это половинки одного мужчины, если он вернется ко мне, то будет уже единым, — ответила Олеся.
— Хотела бы я увидеть, что из этих двоих получится, — с предвкушением произнесла ведьмочка и, смутившись от пристального взгляда лазурного фамильяра, добавила, — но мой Энаэль все равно самый красивый.
— Нет, Вульф лучше, но и на этот экземпляр я бы посмотрела. В этом же нет ничего предосудительного? — согласилась с ней Анфиса, мечтательно закатив глазки.
— Смотреть, конечно, можно, но руками нашего принца не трогать! — предупредил кот и, выгнув спину, показательно поскреб по столу когтями, от чего на его поверхности образовались глубокие борозды.
— Вениамин, что ты творишь, ну зачем мебель портить! — возмутилась Олеся.
— Извините, не сдержался, но Кристиан только наш. А стол? Ты же его восстановишь? Действительно, некрасиво получилось, — сделал просящие глазки кошак, но про себя подумал, что его метод сработал, девушки были под впечатлением. Свою территорию надо обозначать сразу — это он знал твердо по своим отношениям с противоположным полом.
— Восстановлю, конечно. Но почему у меня такое чувство, что ты не раскаиваешься? — посмотрела осуждающе на своего фамильяра девушка, — с друзьями так не поступают.
— Любовью нельзя делиться, — уверенно произнес Вениамин, — это такое собственническое чувство.
— Никто и не думает делиться, но и угрозы со стороны своих подруг не вижу. Я тоже с удовольствием общаюсь с их парнями и нахожу их красивыми!
— Это они твоего принца в одном флаконе, то есть лице, не видели! — возмутился лазурный кот, — зря ты так со мной, я тебе добра желаю и счастья в любви.
— Вениамин, мы на принца не претендуем, так посмотреть только хотелось, но если Олеся против, то мы даже отвернуться можем! — ответила за двоих Саманта, а лисичка только кивнула, подумав, что одним глазком она все же хотела бы посмотреть на этого красавца. За просмотр даже денег не берут, — успокаивала она свою совесть. А так у нее своя любовь есть, единственная. У оборотней всегда так, нашел свою пару, и все, другие парни уже не нужны! Но чувство прекрасного после этого никуда не пропадает.
Олеся только вздохнула и посмотрела на испорченную мебель. Когда сиреневая дымка, окутавшая на мгновение стол, рассеялась, он был таким же, как прежде, только новым с блестящими ручками и даже дополнительными ящичками.
— Круто! — не смог сдержать свой восторг черный фамильяр, высунувший свою мордочку из-под шляпы ведьмочки.
— Это что! Мы и не такое можем! — произнес Вениамин, не удержавшись от того, чтобы не похвастаться своей хозяйкой, — а после обучения в школе творцов, так и вовсе границ наших возможностей не будет.
— Олеся, ты покинешь академию, нас и своего принца?! — произнесли подружки в один голос.
— Мама не отступится от своих слов, мне придется. А Кристиан…, не думаю, что он согласится ждать меня. Он взрослый и наследник престола…
— То есть, у вас нет будущего? — расстроено спросила ведьмочка.
— Вероятно…, - у Олеси на глазах появились слезы и сиреневыми дорожками потекли по ее лицу.
— У тебя цветные слезы? — подошла к ней Анфиса и стерла их платочком со щечек девушки, — я уверена твой любимый что-нибудь придумает, все у вас будет хорошо.
— Невозможно, но я дождусь возвращения Кристиана. У меня есть время до начала занятий в школе творцов.
— А не пойти ли вам сейчас на занятия? Любовь — любовью, а учебу еще никто не отменял, — промурчал на ни них Вениамин, — опаздываете. Завтрак итак уже пропустили.
Девушки переглянулись и, подхватив сумки с учебной литературой, выскочили из комнаты. Пара уже началась, но хмурый ректор, которому пришлось самому вести лекцию вместо декана, отпросившегося у него на день по семейным обстоятельствам, разрешил подругам пройти в аудиторию и занять свои места. Читал препо