— Я с ней не спал! И жене не изменяю! — отчеканил Глеб.
— А дети тогда откуда?
— Вот я и приехал у тебя узнать — откуда?! Как же так получилось, что горничная, которую ты подложила ко мне в постель, когда я спал, залетела от меня?
— Значит, когда спал, ее оплодотворил!
— Не говори глупости! Я ведь все равно узнаю, как это произошло!
— Узнавай! Я здесь не причем! — отвернулась от сына Инесса Сергеевна и, подойдя к окну, посмотрела на Кремль. — Уеду, буду скучать по виду из окна…
— Так ты не расскажешь?
— Как твоя… отреагировала на появление у тебя детей и твою измену? Не намеревается разводиться с тобой? Я была бы рада… Надеюсь, ты не собираешься оставлять ей дом и квартиру? Их она не заслужила! Пусть едет к своей нищебродной мамаше — там им и место!
Глеба не просто покоробило такое отношение матери к его жене, но добило, что эта нелюбовь распространяется и на его дочь, и нерожденного сына — его мать ненавидела всю его семью!
— За что ты ее так ненавидишь?
— Которую из двух! — презрительно сощурилась женщина, искоса глядя на сына.
— Ты и Тамару Леонидовну ненавидишь?
— Наплачешься ты со своей женой, сын! Разводись пока не поздно!
— Зачем мне разводиться? — напрягся Глеб — надо было уходить: стало ясно, что откровенничать по поводу детей Дины мать не собиралась, но он не уходил и все больше втягивался в разговор. — Я люблю жену! У меня скоро сын родится!
— А ты уверен, что он от тебя? Кое-кто ее просто обожает!
— Ты намекаешь на отца?
— А чем ты думаешь заслужила она такие подарки?! Ты последи за ними — он пылинки с нее сдувает! Наследника ждет!
— Ты это вот… сейчас серьезно?
— Да я их чуть ли не в постели застала!.. — Инесса Сергеевна отвела взгляд от сына, задумчиво уставилась в окно. — Сидит у него на коленях, кофточка расстегнута, он ее груди целует и рукой под юбку лезет…
У Глеба потемнело в глазах от ревности!
«— Как они могли?! Два самых близких мне человека! Не об этом ли она хотела мне рассказать? Она мне измену с Динкой простила! Теперь и я должен измену ей простить с моим отцом! И начнем жизнь с чистого листа? В глаза смотрит, про любовь говорит, а сама…»
Развернувшись, Глеб выскочил из квартиры, из дома и застыл, не зная куда рвануться в начале: к отцу-соблазнителю или к коварной изменщице…
— Глеб Ильич! — из машины окрикнул Саша выскочившего из подъезда начальника. — Садитесь!
Не раздумывая, Глеб сел в машину на заднее сиденье.
— Куда, Глеб Ильич?
— Поехали… по дороге разберемся!
Машина тронулась.
Глеб откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Еще пару часов назад он ехал в этой машине из аэропорта, обнимался с женой и был счастлив…
А сейчас… сейчас в его голове билась только одна мысль:
«Как они могли меня предать?! Как она могла меня предать?! Я верил ей больше, чем себе!»
— Куда едем, Глеб Ильич?
— Домой… К Ирине… Викторовне.
Водитель немного замялся.
— Лучше ее сейчас не беспокоить… Она спать легла.
— Ты откуда знаешь? — насупился Глеб — ревность не отпускала и терзала сердце догадками. — Может, гостей ждет — вот мы и нагрянем!
— Какие гости?.. Измучилась она вся за эту неделю — то одно, то другое… Еще эти тесты и операция детке — мотаемся туда-сюда в этот центр. Как она еще с ног не свалилась: худая, бледная, синяки под глазами…
— Все то ты замечаешь! А скажи, ка, мне какие отношения… нет!.. Как ты узнал, что я у матери?
— Илья Семенович не велел говорить, что у вас маячок в телефоне… но уж если я спалился… Ирина Викторовна волновалась, что вы без машины и без охраны остались в медцентре — я ей пообещал, что вас найду…
— Заботятся обо мне, значит?! Вот к нему и поедем!
Машина свернула в нужном направлении.
— Как же о вас не заботиться — вы ее муж! А Илье Семеновичу сын.
— Надолго ли…
— Что вы такое говорите, Глеб Ильич? — напрягся Саша. — Опять Ирина Викторовна из-за вас в больницу загремит, когда узнает, что у вас опять роман, как с Веркой…
— Что ты несешь? Какой роман? — нахмурился Глеб.
— Ну, вы же Верку по ресторанам водили, вещи ей в магазинах покупали — все это видели! Она на вас вешалась и всем рассказывала, что у вас отношения…
— Чушь собачья!
— Чушь не чушь, а в тот день, когда вас арестовали, Ирина Викторовна села в машину бледная, расстроенная, за сердце держится… Я ее в больницу и повез.
— За инициативу тебе отдельное «спасибо», а нос свой в мои дела не суй! Кого хочу, того по ресторанам вожу!
Водитель-охранник надолго замолчал, а потом не выдержал.
— Увольняйте, но я скажу! Вторую такую, как Ирина Викторовна, вы не найдете! Она душа-человек! А эти ваши Верки… неужели не понимаете, что они ради ваших денег вокруг вас вертятся — хотят в постель вас затащить и семью вашу порушить!
— А есть ли она — моя семья? — горько усмехнулся Глеб. — Вот скоро и узнаем…
Он достал запечатанный конверт с ДНК-тестом на родство, открыл, прочитал и закрыл лицо руками…
42. Глеб
Выскочил из машины. Бегом в дом.
Влетел на второй этаж, дверь в кабинет рванул.
Отец сидит за столом, по телефону с кем-то разговаривает.
— Это что? — кричу. — Объясни! 99,9 %!
И со всей силы тест в стол впечатываю.
Он извинился, разговор прервал, смотрит на меня недовольно.
— Что случилось? — спрашивает. — Чего такой бешеный?
— Бешеный?! — перегнулся через стол, схватил его за грудки, на себя потянул, в глаза с ненавистью смотрю. — Не догадываешься?
— Объясни! — рычит, а сам руки мои от себя отрывает.
А я руками к горлу тянусь — придушить охота, сил нет сдержаться.
— Как ты мог?! Как вы могли меня предать?!
— Да о чем ты? — то ли не понимает, то ли делает вид, в глаза смотрит, брови хмурит, тоже едва сдерживается.
А меня от этого прямо накрывает — света белого не вижу!
— И давно ты с ней спишь? Может, с самого начала одну бабу делим?
— Да о чем ты? Какую бабу? Ты же говорил, что ты с ней не спишь!
— А дети тогда откуда, если я с ней не сплю? Может, твои?
— Я с твоей шалавой не сплю! — презрительно кривится отец.
— Не смей ее так называть! — ору на него. — Она мать моего ребенка!
— А клялся, что жене верен, а у самого дети на стороне пачками прирастают!
— Это ты ее соблазнил, кобелина!
— Совсем сдурел! Успокойся и объясни в чем дело?
— Мать вас застукала! — притянул к себе, в глаза с ненавистью смотрю. — На коленках у тебя сидела, ты ей сиськи целовал и под юбку лез! Скотина!
Не выдержал, врезал отцу по физиономии, он в кресло рухнул, глазами моргает — вспомнил, сволочь! Мало показалось, снова за грудки его схватил, но уж тут он мне врезал… слегонца. Голова мотнулась, а мозги на место не встали — убить хочется…
Отец руки мои от себя оторвал, с кресла вскочил, ноздри раздувает — злится.
— Ну, было дело! Застукала нас твоя мать! А развод все равно не дала!
— Ты на ней жениться собрался? — аж дыхание перехватило от его признания.
— Собрался! — набычился… вроде даже не отец мне — два мужика из-за одной бабы морды друг другу бьют! — Все бы матери твоей оставил — только бы к любимой женщине отпустила!
— К любимой женщине?! — рычу и снова на него кидаюсь.
Отбил он мои руки, я на стол повалился. Он меня одной рукой за шею к столу прижал, другой руки держит.
— Успокойся! — приказывает. — Поговорим спокойно!
Отпустил меня, шагнул назад — подальше от меня. Я поднялся, смотрю на него, а у меня ненависть через край перехлестывает.
— Ненавижу тебя, сволочь! Ты мою семью разрушил!
— Ты сам свою семью разрушишь, если не перестанешь со шлюхами валандаться и на стороне детей заделывать!
— А ты у нас не на стороне, а прямо в моей постели заделываешь?!
— Что ты несешь? Пьяный что ли? — уставился на меня осуждающе. — Пойди проспись! Лучше бы за беременной женой присматривал!
— Здесь ты прав — не досмотрел! — киваю, а у самого поджилки трясутся от его ответа на мой вопрос. — Может, и дети не мои?! За это и рожу тебе хочу набить!
— Какие дети? Ты о чем? Вроде девчонка твоя…
— А пацан твой? Поэтому и трясешься над ним?
— Подожди! Пацан вроде умер…
Услышал такое, замер, как обухом по голове огрели.
— Как умер? Когда? Ты что такое говоришь? — шепчу, а у самого сердце останавливается. — Я ее два часа назад домой отправил.
— Значит, нашли мамашу-кукушку?
— Какую мамашу-кукушку? — рванулся к нему, снова за грудки хватаю. — Что с Иркой?
— Да я, то, откуда знаю! — пятится, и жалостливо на меня смотрит.
— Ты сказал, что Сашка умер! — трясу его.
— Дурак! Я про Динкиного мальчишку говорю! Нашли Динку?
— Какую еще Динку? Я тебя про Иришку спрашиваю! Что с ней? Что с Сашкой?
Спрашиваю, а у самого голос ломается.
— Она же тебя поехала встречать в аэропорт!
Отец оторвал мои руки от себя, в кресло свое толкнул. Я в кресло упал, лицо руками закрыл — трясет всего…
— Встретила! Лучше бы я сюда не возвращался!
— Не мели чепухи! — отец руки мои от лица отрывает в глаза заглядывает. — Здесь твоя семья!
— Которую ты разрушил! — взглянул на предателя и опять накрыло — вскочил и врезал ему в челюсть, он на стол рухнул, я сверху навалился, за горло схватил… — С моей женой спишь — думаешь я это терпеть буду! Разведусь, к чертовой матери, а тебя точно убью!
Отец подо мной лежит, руки от горла отрывает.
— Пусти, дурак! — хрипит. — Я сплю с твоей женой?! Умом тронулся? Я ее пальцем не тронул! Откуда ты это взял?
Его слова, как водой окатили, замер, осознавая услышанное — всегда ему верил. Он меня с себя столкнул, встал напротив меня.
— Ты сам признался, что мать вас застукала! — кулаки сжал, шагнул к отцу.
Тот попятился.
— Успокойся, бешеный! Причем тут твоя жена?! С секретаршей она меня застукала! С секретаршей! Двадцать пять лет назад! Как тебе только в голову такое пришло, что я с твоей Иркой?..