Майор, развалившись в кресле и держа телефон возле уха, махнул на посетителя рукой, давая знак не мешать. То же самое повторилось и пять минут спустя. Тогда в кабинет вошла Марина. Ее майор не прогнал. У полицейского было мясистое лицо с правильными крупными чертами и мощный раздвоенный подбородок. Звали майора Рожков Юрий Эдуардович. Выслушав историю исчезновения Ольги Матвеевны, он задумчиво постучал ручкой по передним зубам.
— Так-так, — протянул полицейский, разглядывая Марину. — Пропала, значит?
— Да, — подтвердила девушка. — Вот, пришли, чтобы подать заявление.
— Зачем заявление? Заявления не надо, — сказал майор Рожков. — Если мы начнем искать всех заблудившихся старушек, то до остальных дел просто руки не дойдут. Вы хотите, чтобы страну захлестнула волна преступности?
— Марина хочет, чтобы вы нашли ее бабушку, — подсказал Евгений. — Ольгу Матвеевну Кушнарь, которая ушла из дома и не вернулась. С ценной иконой, между прочим.
— А вы кем заявительнице приходитесь, гражданин? Законный муж? Родственник? Сожитель? А позвольте-ка ваши документики, полюбопытствовать.
Рожков требовательно пошевелил в воздухе большими сильными пальцами с розовыми ногтями. Ознакомившись со справкой об освобождении, он вернул ее Евгению со словами:
— На вашем месте, гражданин, я бы поменьше интересовался чужими бабушками с иконками. Ведь как получается? Осужденный проникает в чужую семью, а на следующий день там совершается преступление.
— Я не осужденный! — взвился Евгений. — Я свое отбыл.
— Ну да, ну да. На свободу с чистой совестью. Но кто ее проверял, вашу совесть? Да и есть ли она вообще? — Опершись локтями на стол, Рожков неожиданно подался вперед и впился взглядом в глаза Евгения. — Бывших осужденных не бывает, гражданин. На каждом пребывание в местах заключения оставляет уродливый, неизгладимый след. Так подсказывает мне мой опыт. Помните? Кто не был, тот будет, кто был — не забудет, — продекламировал майор уже не с угрожающей, а с дружелюбной интонацией. — Очень советую вам держаться подальше от всякой криминальщины, Евгений Иванович. А то будет обидно вернуться обратно за решетку, верно? Кривая дорожка, она ведь как идет? Вот… — Рожков провел пальцем по столу. — По кругу идет кривая дорожка. Не становитесь на нее, молодые люди.
Когда полицейский произносил последнюю фразу, его взгляд переметнулся на ошеломленную Марину.
— Ни на какие дорожки мы не становимся, — пролепетала она. — Мы пришли заявление подать.
— Ах, о пропавшей бабушке? — Рожков ласково и фальшиво улыбнулся, сделавшись похожим на сказочного волка, проглотившего эту самую бабушку. — Стоит ли спешить, подумайте, граждане? Старушки, они ведь какие? Рассеянные, забывчивые. Вечно что-нибудь теряют, путают. Вот собралась, скажем, Ольга Матвеевна в аптеку, а очутилась где-нибудь в лесу.
— Зачем? — изумился Евгений.
— Кто их, стариков, разберет? Грибы вздумалось собирать. Или ягоды.
На щеках Марины расцвели два ярких пятна, похожих на следы от недавних пощечин.
— Вы сказочник или майор полиции? — гневно осведомилась она. — Что за балаган вы устроили, не понимаю! Человек без вести пропал, а вам шуточки. Вот я вашему начальству пожалуюсь.
Лицо Рожкова окаменело, взгляд сделался стеклянным и непроницаемым.
— Начальству, конечно, виднее, — произнес майор бесцветным тоном. — Но оно мое, начальство. Не ваше. И оно меня послушает, а не вас. И вот что я скажу своему начальству. — Соединив ладони, лежащие на столе, Рожков принялся крутить большими пальцами. — Явились ко мне двое. По виду любовники, следовательно, потенциальные сообщники. Встревоженные. Поведение неестественное.
— Почему это неестественное? — возмутилась Марина.
— А потому, — с готовностью повернулся к ней Рожков, — что скрывала что-то гражданка. Вот вы как бы мое начальство, а я как бы докладываю… — Он криво усмехнулся. — Короче, подозрительная гражданка, а сожитель ее — заключенный, только что отбывший наказание за убийство с отягчающими…
— Не было отягчающих! — Евгений даже привстал от негодования.
— А это сейчас не важно, — заверил его майор полиции. — Я ведь с начальством разговариваю, не с вами. Высказываю свое субъективное мнение. А мнение это таково, что сожители попросту прихлопнули старушку, чтобы не путалась под ногами. Завладели освободившейся жилплощадью, дорогой иконой… Корыстный умысел налицо. Как спрашивали древние: кому выгодно? Конечно им, этим двоим. — Рожков, улыбаясь, посмотрел на посетителей. — Лишили несчастную старушку жизни, а теперь спектакль разыгрывают. Надо бы их в следственном изоляторе закрыть. Там они сговорчивее сделаются.
— Да как вы смеете! — Марина поднялась во весь рост, бледная как смерть. — Вы меня назвали убийцей? А доказательства у вас есть?
— Был бы человек, а доказательства найдутся, — заверил ее Рожков. — И статья соответствующая.
— Мерзавец!
— Что ты сказала, тварь?
— Придержи язык, — посоветовал майору Евгений, угрожающе нависая над ним. — Не то прикусишь ненароком.
— Что-о? — Рожков вскочил и отпрыгнул так поспешно, что опрокинул стул. — Дежурный! — завопил он. — Салазкин! Ко мне!
На зов явился младший лейтенант в криво нахлобученной фуражке. Он был очень молод, и пистолет в его руке казался игрушечным.
— В чем дело, товарищ майор? — осведомился Салазкин, настороженно глядя на Евгения и Марину.
— А в том, Костя, что некоторые граждане своего места не знают, — пояснил успокоившийся Рожков. — Не понимают, что можно их арестовать за нападение на представителя закона.
— Да кто на вас нападал? — возмутился Евгений.
— Ты, уголовник, ты. Вместе с подельницей своей.
— Что значит «с подельницей»?! — воскликнула Марина.
— Вам лучше покинуть отделение, — негромко, но с нажимом произнес Салазкин. — Прямо сейчас, пока не поздно.
Произнося последнюю фразу, он незаметно подмигнул Евгению. Было ясно, что младший лейтенант не одобряет поведения своего начальника, но, если понадобится, выполнит любой приказ. В том числе и о задержании нарушителей порядка.
— Пойдем, Марина. — Евгений тронул девушку за плечо. — Нечего здесь делать.
— Это правильно, — покивал Рожков с издевательской ухмылкой. — Но, если передумаете, милости просим. Свободные нары имеются.
— Тихо, тихо…
Подхватив посетителей под руки, младший лейтенант Салазкин вывел их в коридор и увлек к выходу. Когда все трое оказались на крыльце, он с упреком сказал:
— Что же вы творите, ребята? Майор дерзких не любит. Он сам дерзкий. Упечет за решетку в два счета.
— Как же нам быть? — опечалилась Марина. — У меня бабушка пропала. Кто ее искать будет?
— Мы подозреваем скупщиков антиквариата, — негромко пояснил Евгений.
— Почему? — осведомился Салазкин. — Тебя, кстати, как зовут?
— Женя.
— Константин.
Обменявшись с Евгением крепким мужским рукопожатием, Салазкин внимательно выслушал их с Мариной, а потом кивнул:
— Понял. Буду пока искать неофициально, чтобы не злить Рожкова. Вы сюда не суйтесь, все равно бесполезно.
— Разве у нас в стране нет закона? — тоскливо спросила Марина.
— Закон, конечно, есть, — произнес младший лейтенант с достоинством. — Но не для всех и не всегда.
Он поправил фуражку, попрощался и удалился со строгим выражением молодого, почти детского лица.
— Хороший парень, — заключил Евгений. — Честный, неиспорченный.
— Испортят, — проворчала Марина.
— Прежде он успеет нам помочь.
— Думаешь?
— Ты его глаза видела? — спросил Евгений. — Я — да. И мне этого достаточно.
— Хорошо разбираешься в людях? — поинтересовалась Марина, когда они шли вдоль длинного деревянного забора, за которым высилась серая громада недостроенной многоэтажки.
— Неплохо, — заверил девушку Евгений. — Там, откуда я явился, без этого нельзя.
— Мне младший лейтенант тоже понравился, — задумчиво произнесла Марина. — Но…
— Что «но»?
— Что-то в нем настораживает.
— Глупости, — отмахнулся Евгений.
Он действительно верил, что хорошо разбирается в людях. И не потерял надежду найти Ольгу Матвеевну целой и невредимой.
Глава 5
Стоял прекрасный майский день. Кусты бузины были густо покрыты ароматными белыми цветами; ветки сирени, подрагивающие на ветру, оживляли уголки двора; в зеленых листьях звонко пели птицы. В такой день хорошо прогуливаться, наслаждаясь жизнью, но у Евгения были совсем другие планы. Он не мог бездействовать и просто забыть об исчезновении Ольги Матвеевны. Ему виделся только один способ найти ее: во что бы то ни стало выяснить адрес скупщиков антиквариата.
Как обычно в такую погоду, людей на улице было много — выбирай любого для беседы. На этот раз Евгений решил действовать по-другому: начинать разговор не с главного, а издалека, чтобы сначала вызвать к себе доверие.
Мужчина выбрал первый попавшийся, ничем не отличавшийся от других двор и нырнул в арку. На скамейке у подъезда сидела скучающая пенсионерка. Она зевала во весь рот, поглядывая по сторонам. Евгений подошел к ней и сел рядом.
— Ну и денек сегодня, — произнес он, не обращаясь ни к кому конкретно, и тяжело вздохнул. — Это какое же лето будет, если в мае такая жара?
Пенсионерка покосилась на незнакомца.
— Скоро дожди обещают. — Женщина снова зевнула. — И похолодает, и пыль прибьет.
— Вы картошку уже сажали? — неожиданно для самого себя спросил Евгений.
— Так еще на прошлой неделе. — Пенсионерка удивленно пожала плечами. — Я с детства запомнила, что как только береза зазеленеет, так и картошку надо сажать. Тогда урожай хороший будет.
— А мы все никак… — Евгений сокрушенно покачал головой. — Времени, знаете, не хватает. То работа, то семья…
— Ой, мой сын тоже такой. — Старушка с досадой махнула рукой. — Все ему некогда. А потом мы с отцом всю зиму его кормим. Но как помочь родителям, так он занят.
Евгений понимающе покивал.