— Да, конечно, — согласился Евгений. — Только я пока что не решил, кому продам свой товар. Эти вещи мне дороги как воспоминание. — Он многозначительно посмотрел на усача. — Вы понимаете, о чем я?
— Безусловно! — Дальнопольский, как фокусник, выдвинул откуда-то из темноты стул. — Присаживайтесь, в ногах правды нет.
— Спасибо, я лучше постою.
— Дело ваше. — Антиквар поправил очки. — Сейчас вы покажете мне, что хотите продать, и мы обсудим детали сделки.
— Не получится, — покачал головой Евгений. — Во-первых, я не взял с собой товар. А во-вторых, мне нужно время, чтобы принять решение о продаже.
— Понимаю. — Дальнопольский скорбно сжал губы и наклонил голову. — В таком случае не буду вас задерживать. — Он прошел к выходу. — Возвращайтесь, когда решитесь на сделку.
— Да, — растерянно ответил Евгений, напоследок окинув комнату внимательным взглядом. — Обязательно.
— Только в следующий раз приходите с вещами для продажи. — Дальнопольский погрозил указательным пальцем. — Чтобы мы провели нашу встречу более эффективно.
— Угу. — Евгений вышел в подъезд. — До свидания.
— Всего доброго.
Дверь захлопнулась.
Уже выходя из подъезда, Евгений обернулся и заметил, что одна дверь на лестничной площадке заложена кирпичом и покрашена в такой же синий цвет, как и стены в подъезде. Он понял, что с этой фирмой все не так просто, как ему показалось на первый взгляд. На самом деле она явно занимала больше места, чем можно было подумать.
Для того чтобы подтвердить свою догадку, Евгений выждал некоторое время, сидя в подъезде на холодном радиаторе парового отопления. Он хотел быть уверен в том, что знакомство с вежливым приемщиком в синем халате — лишь спектакль, разыгранный специально для него.
Полчаса спустя Евгений снова позвонил в ту же дверь. На этот раз ему открыли не так быстро. При виде Евгения лицо Дальнопольского удивленно вытянулось. Оно было уже не таким приветливым, как в первый раз.
— Вы? — растерянно спросил антиквар. — Что вам нужно?
— Мне кажется, я забыл у вас ключи. — Не дожидаясь приглашения, Евгений юркнул в квартиру. — Я на одну минуточку.
Оказавшись внутри, он увидел посреди комнаты двух крупных угрюмых парней. Евгений подумал, что эта парочка напоминает охранников или бандитов, выполняющих грязную работу, а не агентов по скупке антиквариата. К тому же парни не могли явиться с улицы, ведь он провел все время возле входа. Оставался один вариант — громилы находились здесь и во время первого визита Евгения, но только в потайной части офиса. Это подтверждало его догадку о замурованной двери.
Евгений, словно не замечая мрачно переглядывающихся громил, бегло осмотрел комнату.
— Нет, наверное, я забыл ключи не у вас, — громко сказал он. — Память подвела.
С этими словами Евгений как ни в чем не бывало направился к выходу. Все трое проводили его недобрыми взглядами, которые, казалось, могли прожечь дыры в его спине.
Оказавшись на улице, Евгений с облегчением вздохнул. Он не знал, поверили ли ему, но предполагал, что да. В противном случае его вряд ли выпустили бы из нехорошей квартиры. Но Евгений не собирался на этом останавливаться.
Он осмотрел двор и направился к трансформаторной будке, находившейся неподалеку от подъезда. Спрятавшись за ней, устроился на камне и начал слежку за подозрительной фирмой.
Глава 8
После того как Антошка отправился в детский сад, у Марины появилось так много свободного времени, что она даже растерялась. Никогда прежде она не успевала выполнить столько дел, даже когда с ними была бабушка Оля. В первой половине дня Марина побывала на рынке, а также постригла двух клиенток, посетила наконец хозяйственный магазин и заплатила за квартиру. Часа в два, приготовив еду, она решила привести в порядок санузел и кухню. Девушка уже вооружилась моющими средствами и натянула ядовито-желтые перчатки, когда зазвонил телефон. Не мобильный, а стационарный, который в последние годы простаивал без дела.
«Протереть надо», — машинально отметила про себя Марина, снимая трубку.
— Квартира Кушнарей? — спросил скучный мужской голос.
— Кушнарь. Наша фамилия не склоняется.
Незнакомец не стал исправляться.
— Марина Антоновна? — осведомился он.
— Да, — ответила девушка.
Ее сердце замерло. Марину охватила непреодолимая слабость. Она поняла, что сейчас услышит что-то страшное. Девушка попыталась стащить с рук ужасно раздражавшие ее липкие перчатки и не сумела.
— Ольга Матвеевна Кушнарь вам кем приходится? — продолжал допрашивать мужчина.
«Вы кто?» — хотела спросить Марина, но из пересохшего рта вырвалось лишь короткое:
— Кто?
— Ольга Матвеевна, — терпеливо повторил голос. — Кушнарь.
— Ба… — Марина вынуждена была сглотнуть, прежде чем смогла произнести слово полностью. — Бабушка.
— Ее фамилия, как я понимаю, тоже не склоняется?
— Что?
— Фамилия, спрашиваю, тоже не склоняется?
— Какого черта вы привязались к нашей фамилии?! — завопила Марина не своим голосом. — Что с бабушкой? Где она? Ее нашли?
Сорванная с левой руки перчатка упала на пол, похожая на огромную бабочку-лимонницу со сломанными крыльями.
— Нашли, — сказал незнакомец. — По всей вероятности.
— Что значит «по всей вероятности»?
Марина переложила телефонную трубку в другую руку. К первой лимоннице, лежащей на полу, присоединилась вторая.
Мужчина на другом конце провода вздохнул.
— Придется опознавать, — произнес он. — Вам бы подъехать надо, Марина Антоновна.
— Она… — Прислонясь спиной к стене, Марина сползла на пол и села, некрасиво разведя ноги в стороны. — Она мертва?
— Да, — подтвердил мужчина. — Если это ее тело. Записывайте адрес. Или запомните?
— Запомню, — сказала Марина. — Нет, лучше запишу. — Она встала и машинально выдвинула ящик, в котором хранились блокнот и ручка. — Диктуйте.
Собеседник продиктовал. Потом предупредил:
— Вам надо приехать до семи часов. Потом морг закрывается. Успеете?
— Успею, — кивнула Марина, глядя на адрес.
Буквы расплылись и пропали. В ухе быстро и тревожно пульсировало. Марина поняла, что слышит сигнал отбоя, и положила трубку на рычаг. Долго ходила по квартире в поисках мобильника. Нашла. Позвонила соседке Вере, попросила забрать Антошку из садика. Марина не знала, сколько времени проведет в морге. Прежде она никогда не бывала в моргах.
Собираясь, девушка подошла к зеркалу, чтобы подкраситься, и расплакалась. Простые, будничные дела, которыми она занималась, казались нелепыми на фоне случившейся трагедии. Как можно красить губы, когда бабушки больше нет? Как можно вытирать туфли, одергивать блузку, поправлять челку? Каждое движение было предательством по отношению к той, которая уже не могла двигаться.
В том, что бабушка Оля мертва, Марина не сомневалась. Об этом говорило ей собственное сердце, изнывающее от боли и тоски. Был бы хоть Евгений рядом, он поддержал бы ее. Но он отсутствовал. Пропадал где-то, как всегда. Искал бабушку, а она уже нашлась. В морге.
Чтобы не разрыдаться, Марина долго кусала пальцы. Ей не хотелось появляться на улице с заплаканными глазами, привлекая к себе внимание.
Справившись с чувствами, девушка вышла из квартиры и поехала на улицу Лациса, где находился морг. Кем был этот самый Лацис, вспомнить не удавалось, хотя почему-то хотелось. Вообще в голове у Марины царил полный бардак.
Проходя через пыльный сквер, девушка зацепилась каблуком за корягу и чуть не упала. Машинально посмотрев на каблук, она вдруг заплакала от тяжести в груди, от осознания того, что теперь больше ничто не будет как прежде.
Поднявшись по грязной лестнице на крыльцо морга, Марина почувствовала, как по коже бегут мурашки. Ей было страшно, но так уж сложилось, что она должна пройти этот путь одна. Точнее, в компании посторонних людей: следователя городской прокуратуры Грибкова, медэксперта Рогозина и санитара.
В холодном подвале морга пахло хлоркой и формалином, поэтому Марина старалась дышать в носовой платок, выданный ей сопровождающими. Впрочем, это мало помогало. Санитар щелкнул выключателем. Холодный свет люминесцентных ламп неприятно задрожал. Сердце Марины сжалось: еще издали она узнала тело, лежащее под белой простыней на мраморном столе. Девушка сама не знала почему, но была уверена, что это ее бабушка.
Марина приблизилась к столу в сопровождении санитара и Грибкова.
— Вы готовы? — спросил усталый санитар с бледным лицом.
Девушка слабо кивнула и уставилась немигающим взглядом на накрытое простыней тело. Санитар осторожно убрал край с лица покойницы.
Марина похолодела. Ее ноги подкосились, словно от удара. Грибков едва успел подхватить девушку за талию. Марина смутно осознавала все, что происходило дальше. Она помнила, как чей-то голос монотонно сообщил: «Вскрытие установило, что смерть не насильственная и наступила в результате остановки сердца».
Девушку подташнивало от запаха формалина и нехватки кислорода.
— Вы какая-то бледная, — участливо обратился к ней Рогозин. — Дать вам нашатырь?
— Нет, — слабым голосом ответила Марина. — Спасибо.
Взяв себя в руки, она приблизилась к покойной и заметила на теле бабушки отчетливые следы ушибов и синяков: на щеке, плече и шее. Девушка потянула за простыню, чтобы рассмотреть тело получше, но следователь Грибков схватил ее за руку:
— Не положено.
— У нее же синяки, — растерянно произнесла Марина. — Ее били!
— Согласно проведенной медэкспертизе смерть наступила вследствие инфаркта, — отчеканил Рогозин. — А синяки… Заблудилась старушка, ударилась в темноте. От страха сердце и прихватило.
Грибков достал из кожаной папки лист с печатным текстом и сунул его под нос Марине.
— Если вы опознали труп Ольги Матвеевны Кушнарь, то распишитесь здесь, пожалуйста.
Покачнувшись, Марина схватилась за стол.
Рогозин быстро извлек из кармана пузырек с нашатырным спиртом и сунул его под нос Марине.