Сердце Евгения сжималось от жалости к Марине. Она понравилась ему с первого дня знакомства: цельная, искренняя, смелая. За свою недолгую жизнь он еще не встречал таких и, наверное, впервые влюбился. Но какая радость от такой любви? Евгений видел, что понравившаяся ему женщина оказалась в беде, из которой не способна выбраться сама. И, что самое страшное, не знал, как ей помочь. Он сам был беспомощен.
Антошка стал для Евгения глотком свежего воздуха, был близок, как родной сынишка. Зоряной искренне полюбил этого не по годам развитого белокурого мальчугана с пытливым взглядом.
Евгений вспомнил, как Антошка разбудил его ночью.
— Дядя Женя, — прошептал взъерошенный мальчик. — Можно я с тобой сегодня спать буду?
— Что случилось? — сонно спросил Евгений.
— В наше окно луна сильно светит. И комар летает. — Не спрашивая больше разрешения, Антошка залез на кушетку. — Я не могу заснуть.
— А что скажет мама? — Евгений не спешил отодвигаться. — Ругаться будет завтра.
— Нет, — горячо возразил мальчик. — Она только рада будет, что я с тобой спал.
— Это почему? — усмехнулся Евгений.
— Потому что ты ей тоже нравишься.
Не найдя, что возразить, Евгений пустил мальчика под одеяло.
— Но только на одну ночь, — строго предупредил он Антошку.
Проснувшись утром, Евгений обнаружил, что мальчик крепко сжимает его в объятиях. Это ощущение было новым для него. Антошка так растрогал Евгения, что он чуть не расплакался. Вспоминая этот случай, мужчина всегда улыбался, а потом моргал глазами, останавливая набегающие слезы.
Вспомнил он и о том, как у него заболел желудок. Евгений хотел скрыть это от Марины и Антошки, поэтому, пожелав всем спокойной ночи, ушел в свою комнату. Но очень скоро услышал, как кто-то топчется за порогом. Наконец дверь осторожно открылась и в комнату вошел Антошка, который был безмерно любопытен и очень не любил закрытые двери. Вздохнув, он подошел к Евгению.
— Дядя Женя, — тихо позвал мальчик. — Скажи, а почему ты сегодня не хочешь почитать мне книжку?
Борясь с приступами боли, Евгений попытался притвориться, что спит, но потом решил не обманывать мальчика.
— Антошка, — произнес он сдавленным голосом, — если честно, у меня болит живот. Поэтому я ушел спать пораньше.
— А почему он у тебя болит? — Большие глаза Антошки сверкнули в темноте. — Ты съел много конфет?
— Нет, — прошептал Евгений. — А при чем здесь конфеты?
— Мама говорит, что если я буду есть много сладкого, то у меня заболит животик.
— Мама правду тебе говорит, — ответил Евгений. — Но у меня живот болит, потому что внутри у меня рана. Язва называется.
Евгений увидел, как Антошка словно окаменел, вытянувшись по стойке «смирно». На белевшем в темноте личике отразился ужас.
— Мама! — закричал мальчик, выбегая из комнаты. — Мамочка! У дяди Жени рана!
Через мгновение в комнату влетела перепуганная Марина и включила свет. Взволнованный Антошка стоял позади нее.
— Женя, — выдохнула она, присев на корточки рядом с кроватью. — Что случилось? Где рана? Скажи мне.
— Мариша, Антошка не совсем правильно меня понял. — Евгений щурился от света. — Я сказал ему, что у меня язва желудка, поэтому болит живот.
— У тебя язва, и ты молчал?! — воскликнула Марина, строго посмотрев на Евгения. — Тебе же нужно есть первые блюда, а ты, как ребенок малый, упрямишься. Если б только я знала!
Евгений многозначительно посмотрел на Антошку, который под его взглядом опустил глаза и принялся виновато елозить ножкой по полу.
— Сейчас я тебе овсянку сварю. — Марина встала и направилась к выходу из комнаты. — Закрыл дверь — и что? Решил проблему? — Она устало вздохнула. — Нужно лечить язву, а не терпеть боль.
Опасаясь упреков Евгения, Антошка на всякий случай выбежал из комнаты вслед за мамой. Желудок Евгения продолжать болеть, но уже не так сильно. Жизнь не баловала его, и такое количество заботы было для него лучше всяких лекарств. Счастливо улыбаясь, он слушал, как Марина звенит в кухне посудой, продолжая возмущаться его глупым поведением. Евгению казалось, что по его сердцу растекается теплый клубничный сироп. Несмотря на боль, этот вечер неожиданно оказался одним из самых лучших на его памяти.
Словно молнией через сознание Евгения пронеслось воспоминание о ночи, проведенной в постели с Жанной. Проснувшись сегодня утром, он первым делом увидел рядом с собой бледное рыхлое тело, бесцветные ресницы, сухие губы. Невольно поморщившись, он как можно тише встал с кровати. Меньше всего Евгению хотелось выдавливать из себя улыбку или смотреть Жанне в глаза. Он сожалел о том, что между ними произошло, и вряд ли сумел бы это скрыть, если бы пришлось с ней разговаривать. Но обижать ее он тоже не хотел.
Евгению показалось, что судьба смеется над ним, проверяет на прочность и ставит опыты, как над морской свинкой: а переживет ли он это? А как он справится вот с таким препятствием? А что, если здесь подставить ему подножку? Судьба представлялась Евгению живым существом: со своим характером, настроением и совестью. Когда утром позвонила Марина, Евгению показалось, что судьба раскаялась в содеянном и теперь хочет как-то загладить свою вину.
Он опять вспомнил минувшую ночь и невольно поморщился. Секс с Жанной действительно был плохим, но еще хуже было то, что он испытывал чувства к Марине, а спал с другой. Неожиданное огромное чувство вины, словно волна, накрыло Евгения с головой. Ему захотелось покаяться во всем перед Мариной и навсегда остаться рядом с той, что заставила его почувствовать себя счастливым. Но Евгений тут же успокоил себя тем, что он — нормальный, здоровый мужчина, слишком молодой, чтобы отказаться от возможности провести с женщиной ночь. В конце концов, не монах же он?
Зайдя в магазин, Евгений подошел к стеллажам со спиртными напитками. Он решил, что лучше уж начать день с вина, чем с водки. Быстро пробежав глазами по представленному ассортименту и недолго подумав, Евгений взял бутылку и зашагал к кассе.
Неожиданно ему в голову пришла мысль, заставившая его поежиться: а если бы Марина изменила ему с другим? Что бы тогда он думал о молодости и здоровом теле? Скривившись, словно от зубной боли, Евгений увидел перед собой удивленную физиономию кассирши. Он поспешил придать лицу нейтральное выражение.
— Это все? — спросила кассирша, надменно поджав губы.
— Все, — откашлявшись, ответил Евгений.
Она принялась с любопытством разглядывать свои длинные ногти, накрашенные разноцветным лаком, словно не хотела даже смотреть на такое ничтожество, как он.
Заплатив сумму, высветившуюся на табло, Евгений взял бутылку в руку и уже собирался идти, но тут услышал усталый и недовольный голос кассирши:
— Мужчина, возьмите чек.
Ругая себя за бесхарактерность, Евгений все же вернулся и забрал чек. Настроение опустилось до нулевой отметки.
Ожидая Евгения, Марина старалась чем-то отвлечься, поэтому занялась уборкой в кухне. Девушка без устали терла печку жесткой губкой, словно оттирала боль в своем сердце. Марине было непросто поступить с Евгением подло, но она приняла это решение. У нее не было выбора, ведь на кону стояла жизнь ее сына. Если она не сделает того, что ей велели, то рискует больше не увидеть своего мальчика, в котором для нее заключался смысл жизни. А кто такой Евгений? Так, один знакомый…
С этими мыслями Марина щедро насыпала на мочалку чистящего средства. Она старалась сосредоточиться на том, что делает, но ее мысли неизбежно возвращались к прошлому вечеру.
Вчера, когда Марина прогуливалась с Антошкой, его украли прямо с детской площадки. Она не могла себе этого простить и не понимала, как такое могло произойти. Обычно Марина не спускала с ребенка глаз. Вчера вечером было только одно исключение: какой-то мужик решил выгуливать собаку у песочницы. Пока все мамы дружным хором требовали, чтобы он убрал псину, Антошка исчез. Марине казалось, что она переключила внимание с ребенка на собачника буквально на минуту, не больше. Но, как выяснилось, больше и не потребовалось.
Когда Марина не обнаружила Антошку среди детей, она чуть не сошла с ума. В отчаянии девушка металась по двору и за его пределами, но сына нигде не было. Марина опросила всех, кто был на детской площадке, но никто ничего не видел. Обычно дотошные мамаши и бабушки замечают каждую деталь: кто взял в руки чужое ведерко или лопатку, кто в кого плюнул, кто кого ударил. Но сейчас все как одна твердили: «не видели», «не знаем».
Дрожа от напряжения, Марина стояла посреди двора, взявшись за голову. После часа поисков она перестала что-либо соображать. Обезумев от горя, девушка громко рыдала. Когда начало смеркаться, ее мобильный телефон зазвонил.
— Твой сын у нас, — глухо произнес незнакомый мужской голос в трубке. — А сейчас иди домой и жди следующего звонка с указаниями. Никому не говори о том, что произошло, иначе ты своего крысенка больше не увидишь.
Марина не смогла произнести в ответ ни слова. На ватных ногах она отправилась домой. Задыхаясь от боли в груди, девушка поднималась на второй этаж, словно на эшафот, где вот-вот состоится ее казнь.
Ночь показалась Марине бесконечной. Маясь от тревоги и неизвестности, она ходила по пустым комнатам, стояла у окна, смотрела на двор, а потом снова возвращалась в смятую постель. Заснуть ей, несмотря на усталость, удалось лишь под утро. Разбудил Марину звонок мобильного телефона. Схватив трубку, она ответила.
— Ну что? — угрожающе поинтересовался незнакомый мужчина, что звонил ей вчера. — Ты все еще хочешь писать заявление в Генпрокуратуру?
— Заявление? — хрипло переспросила Марина, сев на кровати.
— Да, — подтвердил голос. — О следах насильственной смерти на теле Кушнарь Ольги Матвеевны.
— Н-н-нет, — выдавила из себя Марина, понимая, что с ней говорят от имени майора Рожкова. — Не буду, — торопливо добавила она.
— Точно будешь держать язык за зубами? — жестко спросил голос.
— Да, да, — отчаянно кивала девушка. — Клянусь, что буду молчать!