Я выбралась из душевой кабины, завернулась в махровый халат и, юркнув под одеяло, набрала номер Кирилла. Он ответил не сразу и таким сонным голосом, что я, мгновенно вспомнив, который час, устыдилась собственного поступка:
— Прости, я разбудила тебя…
— Ничего… — пробормотал он, и мне показалось, что я вижу, как он трет пальцами переносицу и жмурит глаза, пытаясь прогнать сон. — Что-то случилось? Ты звонишь среди ночи, да еще и извиняешься.
— Кира, мне очень страшно.
— Хочешь, я сейчас приеду? — мгновенно отозвался он, и я чуть было не ляпнула «да, хочу», но вовремя прикусила язык, вспомнив, что не говорила ему о своем новом месте жительства и не планирую делать этого теперь.
— Ну, что ты… не нужно, ты просто поговори со мной, ладно?
— Конечно, поговорю. Хочешь, я тебе сказку расскажу?
«Вот так всегда — детей успокаивают конфетками, а взрослых — сказочками», — подумала я, но согласилась:
— Хочу.
Кирилл понес какую-то ерунду в стиле «жила-была одна принцесса», но даже это оказалось хорошо — звук его голоса успокаивал, убаюкивал, мне даже начало казаться, что мы говорим не по телефону, а Мельников лежит рядом со мной, я чувствую его руки, тепло его тела, дыхание возле своего уха. Я сама не заметила, как уснула…
Глава 11Мимолетная красота
Есть женщины, созданные для любви, и есть женщины, созданные для интриг…
Утро принесло яркое солнце и пребывающую в крайне дурном настроении Аннушку. Она бесцеремонно ввалилась в спальню и забралась в постель, стянув с меня добрую половину одеяла.
— Чего тебе? — поморщилась я, пытаясь выпихнуть захватчицу из кровати.
— Ты во сколько вернулась? И почему у тебя телефон на подушке?
Я нашарила трубку и бросила ее на тумбочку:
— Разговаривала.
— Я тебя умоляю — давай чем-нибудь займемся, пока я с ума не сошла в этом мавзолее, — попросила подруга, потягиваясь.
— Что ты заладила — «мавзолей, мавзолей»? Не нравится — выметайся, — не слишком любезно посоветовала я.
— Ну, ладно — у меня настроение фиговое. Но ты-то! Чего вызверилась с утра пораньше? — удивленно протянула она, хлопая ресницами.
— Не выспалась я, неужели не понятно? Суббота, девять утра, спи — не хочу, а тут ты!
— Я, между прочим, в салон нас записала — массаж, парафинотерапия рук, спа… — обиженно сообщила Аннушка, выбираясь из постели. — Так что неплохо бы тебе зад оторвать и в душ пойти. На одиннадцать часов запись.
Она ушла, а я, потянувшись, сбросила с себя одеяло. Не то чтобы мне хотелось идти в салон… Но, с другой стороны, это возможность пройтись по поселку и хорошо осмотреться. И потом — разговоры в салоне… на них я возлагала определенные надежды.
Повар приготовил совершенно фантастический завтрак, и я подумала, что, пожив здесь подольше, успею набрать несколько лишних килограммов, которые потом нужно будет сгонять с определенным количеством усилий. Аннушку же это, похоже, не беспокоило — она с удовольствием уплетала и гренки с джемом, и омлет с овощами, и ломтики поджаренного бекона.
— Куда в тебя все это помещается? — спросила я, ковыряя вилкой омлет, не в силах проглотить ни кусочка.
— Сама не знаю, — беззаботно отозвалась подруга, настроение которой ощутимо улучшилось. — Но вкусно же!
— Не могу не согласиться. Но если завтракать так каждый день, придется сменить гардероб.
— Ой, не говори ты ерунды! Ты в отличной форме, можешь позволить себе пару лишних килограммов.
Мы вышли на улицу. Апрель в этом году радовал теплом и ярким, почти летним солнцем. Я надела черные очки и зажмурилась — господи, как же хорошо… Здесь, в полностью закрытом и охраняемом поселке, можно расслабиться и чувствовать себя в безопасности. Ночное происшествие почти выветрилось из головы, однако внутри все еще неприятно холодило воспоминание о пустой ночной трассе и пробитом колесе. Я вдруг сообразила, что колесо могло быть прострелено, и неплохо бы это уточнить — главное, чтобы исполнительный и педантичный Володя не отвез его в шиномонтаж. Нужно было срочно позвонить и распорядиться не делать этого. Но рядом вышагивала Аннушка, и разговаривать об этом при ней невозможно. Пришлось пойти на хитрость:
— О, черт, я забыла карточку! — воскликнула я, придав огорченное выражение лицу.
— Не беда, рассчитаемся моей, — отмахнулась Аннушка, но я уже повернула к дому:
— Нет, дорогая, я так не привыкла. Ты иди потихонечку, я быстро, — и опрометью кинулась во двор.
Зайдя в дом, я набрала номер водителя и попросила ничего не делать с колесом, пообещав, что разберусь с этим сама в понедельник. Володя удивился, но возражать не стал — видимо, перспектива мотаться по шиномонтажам в выходные его тоже не слишком радовала.
Вот теперь можно расслабиться и получить удовольствие от салонных процедур.
…Никогда не понимала женщин, способных провести в салоне красоты больше двух часов. Нет, уход за собой — это важно и прекрасно, но тратить на это целый день собственной жизни мне всегда казалось абсурдом. Удовольствие я получала ровно два первых часа, потом на смену ему приходило раздражение — верный признак, что пора вставать и уходить. Но сегодня сделать этого я не могла — Аннушка кайфовала на тайском массаже, и мне почему-то показалось жестоким испортить ей удовольствие. Я со скучающим видом сидела в большом мягком кресле, пила терпкий травяной напиток и курила, когда мое внимание привлек невысокий, коренастый брюнет с орлиным носом и близко посаженными черными глазами. Он уверенной походкой вошел в салон, небрежно кивнул администратору и передал ей рулетку-поводок, на котором вел рыжего кокер-спаниеля:
— Ему как всегда, — бросил он и сразу потерял интерес и к администратору, и к собаке, словно был уверен, что короткая фраза все объяснила.
По всей видимости, так и было — потому что девушка мгновенно вынула из стенного шкафа фарфоровую миску с надписью «Битти», налила в нее воду из чайника, стоявшего на небольшой тумбе рядом с кулером, закрепила рулетку на крючке администраторской стойки и, присев на корточки, подвинула миску собаке. Пес пару раз мотнул коротким хвостом и принялся пить. Его хозяин опустился в кресло рядом со мной, протянул холеную руку с большим перстнем и взял какой-то журнал. При этом, как я заметила, успел оценить длину моих ног и размер груди, но сделал это не нахально-ощупывающим взглядом, а как-то очень деликатно, не прицениваясь, а восхищаясь. Я сделала вид, что не заметила этого, и он углубился в чтение. В это время вышла молодая девушка в форме и с убранными в высокий пучок светлыми волосами, приблизилась к нам и пригласила:
— Господин Карибидис, все готово, проходите, я буду ждать, пока вы переоденетесь.
Фамилия заставила меня поставить чашку на стол и как бы невзначай снова посмотреть на незнакомца — это оказался тот самый банкир, знакомство с которым было мне весьма необходимо. Но как теперь продемонстрировать интерес, не показавшись наглой? Черт, почему я сразу не отреагировала?
Карибидис меж тем поднялся и проследовал в глубь салона, а девушка подошла к стойке администратора:
— Ну, пожелай мне удачи.
— Что — любимый клиент явился? — сочувственным тоном спросила администратор.
— Любимый… будь он неладен, — понизила голос девушка. — Опять весь зад в синяках будет.
— Я не пойму — ты почему хозяйке ничего не скажешь? Это же этот… как его… харассмент.
— Это за бугром харассмент, а у нас — «сама виновата». Ты что думаешь — хозяйка предпочтет меня такому клиенту? Да я вылечу отсюда, как ракета, даже ойкнуть не успею. А мне сына кормить надо. Где я еще такие деньги заработаю и возможность жить за городом в приличном месте?
— Тогда терпи, — пожала плечами администратор.
— Так я и терплю. Ну, почему он только ко мне ходит? Почему не к Вале?
— Потому что Валя — короткостриженая брюнетка с большой грудью, а Карибидису нравятся стройные длинноволосые блондинки без большого бампера, вот хозяйка и учитывает его вкусы.
— Перекраситься, что ли? — задумчиво протянула девушка, и тут у нее в кармане запищало какое-то устройство. — Черт, приготовился уже, — пробормотала она. — Ладно, Лиз, пойду я…
Она развернулась и ушла в кабинет, на ходу распуская по плечам волосы, а я подумала, что вот он, мой шанс: Аннушка идеально вписывалась во вкусы кипрского банкира. Стройная миниатюрная блондинка с маленькой грудью и длинной косой — ну, мечта же! Теперь надо скоренько продумать схему знакомства и уговорить Вяземскую. Я поднялась и спросила у администратора, могу ли пройти в кабинет тайского массажа.
— Да, разумеется. Вам подать чай туда?
— Нет, благодарю.
Я прошла в кабинет, где нежилась под руками симпатичной тайки Вяземская:
— Анют, ты еще долго?
— Ноги остались, — не открывая глаз, простонала та. — А что?
— Поговорить надо.
— Так говори. Она ни бельмеса не понимает даже по-английски, — этот комментарий относился к массажистке.
Я обошла стол и присела на корточки перед лицом подруги. Понизив на всякий случай голос, сказала:
— Я нашла тебе потрясающего мужика. Если поторопишься, успеешь прямо здесь с ним познакомиться.
— В смысле? — протянула Аннушка, по-прежнему не открывая глаз и не желая выныривать из нирваны.
— В прямом. Он здесь, на массаже. Если ты невзначай перед ним что-то уронишь, то появится шанс. По слухам, ему нравятся как раз такие девушки, как ты.
Аннушка, наконец, открыла глаза и протянула:
— Варька, ты что? Сводницей заделалась?
— Аня, я тебя очень прошу — сделай так, как я сказала, это важно. Дома я тебе все объясню, а сейчас мне нужно, чтобы твое знакомство с ним состоялось.
Вяземская покрутила головой и произнесла:
— Втравливаешь ты меня во что-то, Варька. Но пусть будет на твоей совести.
— Уверяю тебя, что если все, что я слышала об этом человеке, правда, то ты будешь благодарна мне по гроб жизни. Если, конечно, сама все не испортишь, — ухмыльнулась я, вставая. — Пойду тогда в холл сидеть, а ты подумай, как буд