Уф, всего-то…
— Как скажете. — Я пожала плечами и тоже взяла бокал. — Дмитрий не особенно силен в делах подобного рода, так что ваша просьба выполнима.
— Ну, и отлично, — впервые за все время улыбнулся клиент.
Я украдкой перевела взгляд на Мельникова и увидела, что тот хмур и напряжен. Неужели ревнует? С ума сойти! Никогда бы не подумала, что Кирилл способен на такое…
Мы закончили ужин, и я позвонила водителю, сказав, что можно забирать Вяземскую и ехать за мной. Митрохин предложил подвезти, но я, понятно, отказалась, и он уехал. Я же, одевшись, вышла из ресторана и пошла в сторону дома, лихорадочно соображая, что буду делать, если Кирилл сейчас меня догонит. Лучше бы он меня догнал…
Я уже повернула на Большую Татарскую, когда на меня вдруг налетел какой-то хмырь, сбил с ног и, наклонившись, очень сильно ударил кулаком в лицо. От боли потемнело в глазах, я на пару секунд отключилась, а когда пришла в себя и села на тротуаре, то обнаружила, что нос мой сломан, из него течет кровь, а правый глаз практически закрыт. Охая от боли, я встала и принялась шарить в сумке — но кошелек, ключи и телефон были на месте. Что ж, банальное уличное ограбление отметаем… Я позвонила Володе и, зажимая платком кровоточащий нос, спросила, где он.
— Я к дому вашему подъехал.
— Разворачивайтесь и езжайте в сторону метро. Я до дома не дойду.
Сев на низкий заборчик, я запрокинула голову, стараясь остановить кровь, хотя бабушка всегда говорила, что делать этого не стоит, лучше дать крови свободно капать вниз. У меня кружилась голова, очень хотелось спать, но нос болел так, что на глаза наворачивались слезы. Внезапно за моей спиной возник Мельников, развернул к себе и в ужасе отпрянул:
— Господи, Варька, что это?! Кто тебя так?!
— Не знаю, — прогнусавила я, не отнимая платок от носа.
— Я тебя потерял, думал, ты по Новокузнецкой ушла… Дай я посмотрю. — Он осторожно отвел руку с платком от носа и коснулся пальцами переносицы. Я взвизгнула. — У-у, подруга… Сломали нос-то тебе. Поедем в травмпункт.
— Без тебя я не знаю, что сломали! Никуда я не пойду, за мной водитель сейчас подъедет. Там Анька с ним, так что иди куда шел, — зло сказала я, вытирая слезы. — Как ты вообще тут оказался?
— Хотел посмотреть, с кем моя женщина ужинает, — с вызовом ответил Мельников.
— Посмотрел? Все, иди.
— Варя… ну, виноват, не по той дороге пошел! Прости.
— Да ты-то при чем тут? Какой-то идиот налетел… наркоман, что ли…
— Пропало что?
— Нет.
— То есть — он тебе в нос дал и ушел? — не поверил Кирилл, и я сунула ему в руки сумку:
— На, проверяй.
Глаза Мельникова вдруг сузились, он тяжело задышал:
— Описание дать сможешь?
— Ты спятил? Он меня с ног сшиб, кулаком в лицо дал и убежал, я сознание потеряла. Все, Кирилл, иди, пожалуйста. Я не хочу, чтобы Анька тебя видела, — попросила я.
— Пообещай, что в травмпункт поедешь, — потребовал он, возвращая сумку, и я кивнула. Кирилл наклонился и поцеловал меня, испачкав в крови щеку.
— Я позвоню позже, — и ушел в Климентовский переулок как раз в тот момент, когда на противоположной стороне припарковался мой «Мерседес» и из него выскочил Володя.
— Варвара Валерьевна, что случилось? — заорал он, перебегая дорогу.
— Нос мне сломали. Поедем в травмпункт.
Он помог мне подняться с оградки и дойти до машины, где на заднем сиденье сидела хмурая Вяземская. Ее настроение мгновенно изменилось, когда она увидела мое перепачканное кровью лицо и плащ:
— Господи, Варька! Что с тобой?! Кто тебя так?!
— Что, не похоже, что сама упала? — хмыкнула я, садясь на переднее сиденье.
— Идиотка! — высунувшись между сидений, Аннушка взяла меня за плечо и повернула к себе. — Ой, мама… да у тебя же нос сломан!
— Какая проницательность!
— Кто?
— Вот визитку-то он мне и не оставил, прикинь, какая жалость! Ты не могла бы помолчать пару минут, у меня голова очень кружится? — попросила я, пытаясь примоститься на сиденье так, чтобы голова была хоть немного запрокинута — так было легче.
Володя гнал машину в сторону Маяковской, ловко объезжая пробки дворами. Я же старалась представить, кому именно нужно было таким образом пугать меня. Совершенно очевидно, что это не просто бежавший мимо наркоман — тот бы непременно сумку обшарил. Этот же определенно ждал меня. Мои противники, похоже, перешли к активным действиям. Не исключено, что сегодня мне сломали нос, а завтра свернут шею… Нужен все-таки телохранитель, как ни горько признавать. И снова придется просить Туза. Что-то слишком я ему задолжала в последнее время…
В травмпункт я пошла одна, попросив водителя и Аннушку подождать в машине.
— Можно, Володя мне кофе купит? — тоскливо взглянув на светившуюся невдалеке вывеску кафе, попросила Аннушка, и я испытала угрызения совести — она с работы, голодная, а тут я — со своим носом.
— Можете вообще пойти и перекусить. Только не наедайся особо, повар и так обижается.
В травмпункте меня ждал сюрприз — у окошка регистратуры стоял Мельников.
— Ну, какого черта? Вы каким путем ехали-то? — кинулся он ко мне. — Я уже давно здесь.
— Тебе-то что дома не сидится? — сморщилась я и охнула от боли. — Ой, просила же тебя — езжай к себе.
— Я не могу тебя в таком виде оставить. Да и убедиться хотел, что ты все-таки образумишься и к доктору пойдешь. Я очередь занял, идем, там всего один человек до нас.
— Кира, я серьезно — не хочу, чтобы Аннушка тебя видела, — предупредила я, следуя за ним по коридору и невольно любуясь тем, как уверенно он идет, словно чувствует себя хозяином жизни.
— Ой, да прекрати! Не увидит, если не хочешь. Я задержусь здесь, пока ты в машину не сядешь, — отмахнулся Мельников. — Погоди-ка… — Он неожиданно завернул за угол, и мы оказались в небольшом закутке. — Варька, я так испугался, — пробормотал Кирилл, обняв меня и уткнувшись лицом в волосы. — Ведь черт знает…
— Хватит! — Я чуть оттолкнула его. — Идем, болит нос у меня, не до нежностей.
После уколов и наложенной на нос лангетки мне стало легче, и, добравшись до «Снежинки», я сразу ушла в спальню и легла там. Аннушка, сменив деловой костюм на пижаму и тапочки, пришла пожелать спокойной ночи. На разговорах она не настаивала, видя мое состояние, и я была ей благодарна за это. Совершенно очевидно, что завтра я не смогу выйти из дома — куда с таким лицом, да и голова кружится постоянно. С утра позвоню Димке, проинструктирую, а сама буду лежать.
Около двенадцати позвонил Мельников, но меня уже «забирало» от выпитого снотворного, и я разговаривала вяло и чуть слышно. Кирилл, как и Аннушка, не стал донимать разговорами, попросил только позвонить завтра, если буду в состоянии разговаривать. Я сунула трубку под подушку и уснула.
— Ну, и какого черта было устраивать такое?! Ведь договаривались — только напугать!
— Я не вижу других возможностей напугать ее. Может, хоть физические методы заставят ее думать и как-то действовать?
— Да как действовать?! Как?! Не знает она ничего о вдове, разве не понятно?
— Не пори чушь. Все она знает.
— Если голову оторвете, все равно результата не будет.
— На твоем месте я жалел бы не ее голову, а свою задницу, под которой здорово полыхнет, если все наружу выплывет.
— А под вашей не полыхнет?
— Не дерзи. С моей все в порядке.
«С-сука», — негромко прошипев это, человек вышел из номера отеля, напоследок хорошенько хлопнув дверью. Вслед ему донесся приглушенный смех.
Глава 17Должность ангела-хранителя
Женщина остается женщиной, ей всегда необходима защита мужчины, кто бы он ни был…
Утром зеркало в ванной отразило печальную действительность. Лицо перекошено, на носу повязка, правый глаз окружен сине-черным пятном. Красотка… И тошнота с головокружением, от которых невозможно избавиться.
Охая и держась за стены, я спустилась вниз, где в кухне хлопотала Наташа, убирая следы завтрака Аннушки.
— Вы зачем встали, Варвара Валерьевна? — воскликнула она, увидев меня в дверном проеме. — Я бы в постель принесла, позвонили бы.
— Не надо, я здесь поем.
Кое-как взгромоздившись на табурет, я подперла рукой налившуюся болью голову и жалобно посмотрела на горничную:
— Вы не знаете, долго так будет?
— С недельку помаетесь, — отозвалась Наталья, ставя передо мной чашку с бульоном, в котором плавали небольшие галушки. — Чайку вот заварила свежего, с шиповником. Кофе не стоит вам пока пить.
— Вам Анатолий Иванович звонил? — спросила я, окуная ложку в бульон.
— Да, звонил. Я все сделала уже, осталось только сам «жучок» установить, куда нужно.
— Оперативно, — усмехнулась я, хотя смех тут же дал о себе знать усилившейся головной болью.
— Вы бы, Варвара Валерьевна, поели да снова в кровать. С такой травмой не нужно разгуливать.
— Да какие уж тут гулянки, — пробормотала я, не в силах заставить себя проглотить хоть ложку бульона. — Наташа, а вокруг дома никто не шастает? — вдруг спросила я и даже сама не поняла, почему у меня возник этот вопрос.
— Не скажу, что шастает, но вот приходили вчера плату за охрану собирать, например. А она отдельно не собирается, все включено в общий счет. — Наташа убрала чашки в посудомойку, прикрыла ее и села напротив меня за стол.
— Мужчина приходил?
— Нет, женщина. И точно могу сказать — никакого отношения к охране она не имеет, там вообще женщин нет. Я не стала шум поднимать, сказала, что хозяйка сама занимается такими вещами, мол, я не в курсе.
— Ну и правильно…
— Кстати, я сегодня Анатолию Ивановичу звонила утром, сказала, что у вас вчера произошло. Он распорядился больше без охраны в город не выезжать.
— А вы откуда знаете, что произошло? — удивилась я, так как точно помнила — вчера, когда мы вернулись, Натальи здесь уже не было.