По телу разлилось тепло.
— Обязательно рассердятся. — Она представления не имела, что сделает отец, если она явится домой только утром. Наверно, попросит, чтобы в следующий раз дочь оставляла записку, и поинтересуется, как приготовить яйца на завтрак.
— Тебе уже восемнадцать. Они ничего не могут с этим поделать.
Перл увидела Тристана раньше, чем Бриджес. Лавируя между танцующими, он подошел к Бриджесу со спины и похлопал его по плечу. Песня закончилась, и по залу прокатились аплодисменты.
— Позволь пригласить твою даму.
Бриджес нахмурился:
— Сейчас? — Он взглянул на Перл, которая не могла его поддержать, поскольку и сама опешила. Наконец Бриджес пожал плечами и отступил. — Ну ладно… давай… — Он развернулся и ушел с танцпола, временами оглядываясь на пару.
Оркестр заиграл «Misty».[14] Тристан взял руку Перл и крепко обхватил ее за талию, глядя поверх головы партнерши на других танцующих, словно каждое движение совершал механически, не задумываясь. Девушка двигалась вместе с ним, разглядывая его лицо. Наследный принц, член семьи, которую все считали самой лучшей, блестящей, элитной. Кто знает, правдивы ли сплетни, подслушанные ею в дамской комнате, но Перл не могла выбросить их из головы — «Ты же не хочешь сказать… распускал кулаки?», — и у чудовища, которое ломилось в дверь туалета на яхте, появилось новое лицо.
— Ты не возражаешь, что я занял место Бриджеса? — внезапно спросил Тристан. У Перл возникло впечатление, будто он заметил, как она изучает его, и намеренно дал ей время рассмотреть себя.
— Нет.
Тристан медленно кивнул, все так же глядя куда-то вдаль за ее спиной.
— Он уговаривал тебя переспать с ним сегодня? — Перл молчала. — Может, тебя и не надо уговаривать. Но это будет, когда он попросит.
Девушка не выдала своих чувств; внешне она была даже еще спокойнее, чем Тристан, но внутри невероятно мучилась от смущения.
— Похоже, ты хорошо знаешь его привычки.
— Для Бриджеса ждать три недели — все равно что ждать свадьбы. Должно быть, он видит в тебе что-то особенное.
— Представь себе.
— Ты обиделась.
— Ну ладно, а тебя с какого бока это касается?
— Просто интересно. Особенно то, зачем ты проводишь с ним столько времени, если секс не входит в твои планы.
Ее рука, лежащая в его руке, вспотела.
— А ты только с этой целью встречаешься с девушками?
Тристан по-настоящему улыбнулся. Это была мгновенная улыбка, но она объясняла, почему таких парней девушки считают красивыми, напоминала, что он был Тристаном Гаррисоном и что они танцуют в клубном банкетном зале в какой-то параллельной вселенной. Он крепче обхватил ее.
— Я прикидываю, что между вами произойдет. Возможно, это случится сегодня в коттедже его деда. Там гарантировано полное уединение. Бриджес понимает, что слишком торопит события, и потому будет убеждать тебя, что никто не узнает, что это будет ваш секрет. Но, конечно же, все станет известно. Он расскажет Акилу, а тот — всем на свете.
Перл боролась с собой, чтобы не перейти в нападение, но увидела небольшой просвет и шмыгнула в него:
— Похоже, ты много думаешь об этом. Вероятно, потому, что тебе очень одиноко. — Она помолчала, изучая выражение его лица. — Наверно, трудно было пережить прошлую зиму и весну. Мне бы не понравилось жить одной в доме.
— А ты была в моем доме, Перл?
В этом мягком тоне можно было прочитать что угодно, и она постаралась не отводить глаз и не напрягать тело.
— Городок маленький. Все знают, где живет Тристан Гаррисон.
Он тихо хмыкнул, что могло означать усмешку.
— Ты так значительно произносишь — «Гаррисон».
— А не стоит?
— Это просто фамилия.
Перл решила подступиться иначе:
— Наверно, ты ужасно скучаешь по родным.
Последовало непроницаемое молчание, словно между ними захлопнулась дверь склепа. Казалось, ее ладонь вот-вот выскользнет из его руки. Девушка подавила побуждение извиниться и помалкивала, ожидая, чтобы он заговорил первым.
Наконец Тристан сказал:
— Ты когда-нибудь застревала во времени?
— Что ты имеешь в виду?
— Бывает у тебя такое, что определенное время дня или ночи ты носишь в себе постоянно? И тебе никуда от этого не деться. — Теперь его взгляд был устремлен не просто мимо ее лица, но куда-то совсем далеко, за пределы зала и клуба. — Полночь, плюс-минус пятнадцать минут. Я просыпаюсь в полночь, и… — он тряхнул головой, — сон как рукой снимает. Лежу, смотрю на тени на потолке. Потом бегу.
— Куда?
— На улицу. Иногда на пляж. — В его безжизненных глазах Перл теперь могла рассмотреть легкую красноту в уголках — красноречивый признак бессонницы. Тристан не уточнил, какой пляж имеет в виду, и она похолодела при мысли о том, как он едет к сгоревшему семейному особняку и идет в темноте по дорожке в лесу к своему частному пляжу. — К двум часам я возвращаюсь и тогда засыпаю. Но в те два часа я горю. — Последнее слово прозвучало совсем тихо.
Немного за полночь. Щелчок дверного замка, напряженное вслушивание в тишину, две вспышки в стволе для каждого — и потом огонь, жадно бегущий по бензиновым дорожкам к спальням и поглощающий кровати, где лежат уже бездыханные тела. Перл бросило в жар, потом кожа покрылась мурашками.
— Это как будто… внутри меня… и всегда происходит в полночь. — Он заговорил быстрее, выталкивая чувства наружу, пока не сработал внутренний выключатель. — Для них, по крайней мере, все это закончилось. А для меня продолжается. Огонь всегда со мной. — Тристан затих. А когда заговорил снова, тон его был неуверенным, словно он совершенно не привык обращаться за поддержкой. — Ты понимаешь, о чем речь?
Перл подумала об отце, который пытается потушить пожар алкоголем и не понимает, что, снова и снова возвращаясь в подпитии в ту ночь, только раздувает пламя.
— Да. — Она проглотила ком в горле, внезапно почувствовав, что ей необходимо во что бы то ни стало утешить его, исправить положение вещей. — Ты не виноват в том, что случилось.
— Тогда почему меня наказывают?
— Потому что ты скучаешь по ним. — В его глазах промелькнуло искреннее смятение. Повинуясь порыву, Перл свободной рукой сжала ему плечо. — Все же они были твоей семьей.
Ее прикосновение, казалось, вспугнуло Тристана, он посмотрел на ее руку, потом снова перевел взгляд на людей вокруг. Похоже, они протанцевали как минимум еще под две песни, и сейчас гости аплодировали последней.
— Если бы все было так просто.
Следующие два часа Перл провела рядом с Бриджесом. Поначалу он вел себя скованно, видимо ожидая, что Тристан присоединится к ним, но тот не вернулся к столику. Никто не сказал об их танце ни слова. Постепенно Бриджес расслабился и приглашал Перл танцевать еще не меньше четырех раз, убеждал поесть, пытался вывести ее из задумчивости, в которой она пребывала после разговора с Тристаном.
Риз в зале больше не появлялся. Перл все время высматривала его, но только то и дело встречалась глазами с Индиго, разносившей закуски и шампанское; трудно было сказать, на кого она поглядывала, на Перл или на парней.
В десять оркестр отправился на перерыв, и главный управляющий клубом Джин Шарбонно вышел к микрофону. Он был в смокинге, лицо с тяжелой нижней челюстью раскраснелось, редеющие волосы расчесаны на косой пробор.
— Леди и джентльмены, прошу вас обратить внимание на аукционные столы. Мы начинаем торги…
Акил развалился, взгромоздив одну ногу на соседний свободный стул и положив руку на спинку стула Хэдли, и пялился в телефон.
Два помощника ставили по одному предметы для аукциона на стол у подиума. Джин коротко описывал лот, и люди поднимали свои номерные карточки. На продажу были выставлены картины маслом, билеты на поездку по заливу на закате для двоих, горка для посуды, карболитовая копилка в виде клоуна и механического тюленя, который смахивал монету в щель. Аукционеры предлагали за эти вещи тысячи долларов, что казалось Перл невероятным.
На торги выставили набор из четырех ваз выдувного стекла с выпуклым рисунком. Толпа оживилась. Джин поколебался, потом продолжил:
— Начальная цена — тысяча пятьсот долларов.
В итоге за вазы заплатили почти в два раза дороже. Появлялись и продавались новые товары. Когда вынесли швейцарские часы, за одним из столиков стали возбужденно шептаться, и какая-то женщина твердо произнесла:
— Да, это они. Я их узнала…
Часы ушли с молотка очень быстро. Перл ерзала, закладывала ногу на ногу, потом меняла ноги местами; в зале теперь царила странная атмосфера растущего напряжения. Уголком глаза девушка заметила, как кто-то, сложив руки на груди, прислонился к стене у выхода в вестибюль. Тристан. Когда она обернулась к нему, он медленно выпрямился и покинул зал.
Джин заметно потел в свете ламп, и было очевидно, что больше всего на свете ему хочется скинуть смокинг.
— Теперь мы выставляем любопытную вещицу. Искусная работа на тему, которая всем нам близка. — К столу поднесли островерхий ящик, накрытый материей. Джин сдернул покров, и аудитория дружно ахнула.
Это был кукольный домик, изображавший клуб в миниатюре. Два с половиной этажа, обитых белой вагонкой и покрытых темно-зеленым гонтом, с филигранным вычурным крыльцом и каменными плитами, выложенными в пластмассовой траве у основания.
— Работа неизвестного мастера. — Джин показал макет во все концы зала. — Подарена анонимным донатором, и, если честно, мы хотели оставить ее у себя. Открывается вот так… — Он потянул за невидимый шнурок, дом разъехался надвое на медных петлях, и показался интерьер в поперечном сечении. — Вы можете видеть, что каждая комната полностью повторяет подлинный декор вплоть до рисунка обоев. — Он нажал на скрытый рычажок, и присутствующие засмеялись и зааплодировали, поскольку во всех помещениях макета зажглись электрические огни.
Акил выпрямился и застыл, забыв про свой телефон.
— Что за черт!