— Кто-то один из них или все трое?
Индиго продолжала укладывать вещи. Перл снова попробовала ее разговорить; голос ее громко звучал в почти пустой комнате.
— Я пытаюсь кое-что выяснить. Например… как они действуют — альфа-самец, омега-самец и прочее, — но потом они выкидывают нечто такое, что на корню разрушает всю теорию.
— Своя голова на плечах есть не только у Тристана, если ты об этом.
— Вот не знаю. Может, объяснишь мне, что к чему?
Индиго постучала по крышке коробки и выдохнула.
— Слушай. С осени по весну я помогаю Мэрилин почти каждое утро, чтобы немного подзаработать. Я была у всех троих дома — у Спенсеров, Малхотра, Гаррисонов — и убедилась, что Тристан вовсе не всем заправляет.
— А ты была там в декабре? — Индиго кивнула. — Что-нибудь странное заметила?
Она коротко засмеялась.
— Нет, все довольно обычно: ложь и изворотливость.
— Ты имеешь в виду Слоан и Дэвида?
— Я имею в виду Спенсеров. — Она скрестила руки на груди, глядя Перл в глаза. — Мы убирали коттеджи. В последнем никого не должно было быть. Перед крыльцом никаких флагов. Но мне показалось, я кого-то видела в окно. — Она помолчала. — Там была Кэссиди. И не с Акилом. — Индиго опустила глаза. — Если хочешь подробностей, спроси об этом самого Бриджеса. Я предпочитаю держаться от них подальше и не стану ни во что вмешиваться.
— Бриджес был здесь в Рождество? — Индиго ответила ей прямым взглядом. По телу Перл пробежало колючее онемение, словно кровь остановилась в жилах. — Но… — Теперь объяснение ясно встало перед ней красным флажком, а остаток лета померк, похожий на черно-белую фотографию. Вот почему Бриджес оправдывал Кэссиди, когда речь зашла о ее не вполне честных отношениях с Акилом. «Любой парень был бы счастлив оказаться на его месте». Как он описал ее тогда на Литтл-Никату? «Она нуждалась в защите».
Перл отступила назад, все тело теперь жгло, словно с него содрали кожу и опрыскали соленой водой. Надо убираться отсюда, спрятать свое глупое ошарашенное лицо. Индиго все еще смотрела на нее, уперев руки в бока, и теперь, все-таки показав свою уязвимость, Перл чуть было не произнесла: «Те парни… они сказали, что все хорошо знают тебя, поскольку ты посещала вечеринки» — и едва не задала вопрос, чтобы наконец увидеть правду в глазах Индиго: не она ли была той местной девушкой, которую сняли на видео и ославили на всю Сеть? Хотя вопрос этот так и рвался с языка, Перл знала, что никогда не задаст его. Потому что надежда иметь рычаги давления на Индиго была иллюзией: если именно она стала жертвой распущенных богатых мерзавцев, Риз наверняка уже знал об этом.
— Передай Ризу, что я заходила, ладно? — Перл отвернулась.
Голос Индиго остановил ее у двери.
— Знаешь, тебе не о чем волноваться. — Перл оглянулась: Индиго сидела на кровати, перекинув волосы через плечо, и взгляд ее снова был спокойным. — Между тобой и Ризом ничего не изменится. — Она слегка пожала плечами. — Ты его лучший друг.
22
Следующий день был ветреный, по бледно-голубому небу быстро бежали облака.
Перл подъехала к усадьбе Спенсеров, свернула на дорогу к коттеджам и припарковалась у последнего. Флаги полоскались и хлопали на ветру. Девушка постучала в дверь и, не дожидаясь, пока ей откроют, вошла в дом.
Бриджес готовил завтрак. На столе в середине кухни Перл увидела мюсли и кувшин с молоком; кофе домработница уже сварила. Стоявший за дверцей холодильника Бриджес удивленно выпрямился.
— Ух ты. Уже половина одиннадцатого?
На самом деле не было еще и девяти. После ночи, проведенной в поверхностном тревожном сне, и беспокойного утра с беспрестанным поглядыванием на часы после отъезда отца на работу Перл не могла больше ждать — она хотела освободиться от накопившегося в душе, сбросить с себя этот груз.
— Почему ты не сказал мне, что был в городе, когда убили Гаррисонов?
Бриджес, в белой майке и синих клетчатых трусах, медленно выпрямился, положив руку на дверцу холодильника. Он поставил рядом с кофейником настоящий серебряный сливочник.
— Что?
— Ты был здесь в канун Рождества.
Бриджес оцепенел.
— Кто тебе сказал?
— Так ты признаёшь это?
Он принужденно засмеялся, убрал волосы со лба и налил в свою кружку сливки, капнув на стол.
— Ну, это не секрет, так что я тебе не лгал.
Перл на мгновение прикрыла глаза.
— Как ты мог умолчать об этом?
— Наверно, я просто не думал, что это важно. Моя семья навещает деда по праздникам раз в два года. Я разговаривал с полицейскими, когда они опрашивали всех на Коув-роуд. Вообще-то я не свидетель.
Перл закусила губу.
— Ты был влюблен в нее? — Бриджес медленно поднял взгляд и смотрел на Перл. — Или она была влюблена в тебя, а ты не возражал, потому что таким образом получал, что хотел?
— Что…
— Нет, помолчи немного, я пытаюсь выяснить суть. Это из-за тебя Гаррисоны вернулись в Тенни-Харбор на Рождество, так? Ты заставил Кэссиди упросить родителей приехать, чтобы вы могли встретиться.
Он беззвучно открыл рот, прочистил горло и попытался оправдаться:
— Все было совсем не так.
— Прошлым летом ты изменял Хэдли, а Кэссиди — Акилу. Это из-за тебя она порвала с ним.
Бриджес одной рукой оперся о край разделочного стола, а другой о стол в центре кухни и разглядывал пол.
— Теперь я могу сказать? — Перл промолчала, и он поднял глаза. — Ты так говоришь, как будто это какое-то преступление. Мы ничего такого не планировали.
— И потому это в порядке вещей?
— Мы поняли, как относимся друг к другу, прошлым летом. Кэссиди чаще бывала с нами из-за Акила, и — просто так получилось, понимаешь? — Он тяжело вздохнул. — Обычно мы встречались на Литтл-Никату. Она сказала мне, что я ей давно нравлюсь, а я считал ее… удивительной. Но она вечно занималась музыкой и выступала, а у меня всегда была девушка. До прошлого лета.
— То есть ты считал Хэдли просто подругой с привилегиями? Вот бы она удивилась, услышав это.
— Думаешь, мне самому доставляло удовольствие поступать так с Хэдли?! Она хорошая девушка, но в итоге я разорвал с ней отношения, не мог долго ее обманывать. А что касается Акила, то он все равно совершенно не подходил Кэссиди, и все это знали. К концу лета мы оба расстались с прежними пассиями.
— Только вот правды никому не сказали. Ни к чему лишние осложнения, да?
— Ну… да, — со страдальческим лицом согласился он. — Акил чуть с ума не сошел, когда Кэссиди его бросила. Узнай он, что это из-за меня, всему конец: нашей дружбе, поездкам сюда на лето… Но вообще мы собирались всё рассказать, когда вновь встретимся в июне. А до того времени казалось лучше… — Вдруг его глаза повлажнели, и он склонил голову.
Перл стояла, сжав руки и размышляя, в каком направлении давить дальше.
— Ты знал о ее проблемах? Панических атаках?
Бриджес кивнул и хриплым голосом проговорил:
— Она только мне сказала, ей было стыдно. Кэссиди скрывала, что сидит на таблетках. Отчасти ее состояние объяснялось напряжением, связанным с выступлениями, но в основном это все было из-за ее семьи. Она говорила, что никто и представить не может, насколько тяжело ей живется. Я пытался выведать у нее, в чем дело, но она отказывалась рассказывать. — Он потер глаза. — Господи, когда деду позвонили и сообщили, что в их доме пожар… — Бриджес помолчал, потом едва слышно продолжил: — Мы должны были встретиться на следующий день.
Перл затопило сочувствие, чего ей меньше всего было сейчас нужно.
— И ты никому ничего не сказал.
Бриджес сел на стул, свесив голову между коленей.
— Только полиция знает. Они нашли нашу переписку на страницах Кэссиди в соцсетях. Но больше никто не в курсе. Даже Тристан. — Он долго сидел неподвижно. — Она говорила, что со мной чувствует себя защищенной.
Перл некоторое время не могла взглянуть на Бриджеса — ее праведное негодование тут же испарилось, как только она увидела его мертвенно-бледное окаменевшее лицо. Она села напротив и тихо произнесла:
— Ты поэтому так усердно меня преследуешь? Потому что я полная противоположность Кэссиди Гаррисон и ты пытаешься забыть ее?
Бриджес взглянул на столешницу.
— Ты мне очень нравишься, Перл, правда. Я никогда не притворялся.
Практически ясное «да», которого она и добивалась. За полгода от концертной пианистки до местной официантки — как вам такое упрощение запросов?
— Надо было рассказать мне. — Кулаки, стучащие в дверь с другой стороны, готовые снести ее с петель и добраться до Кэссиди. — Это очень важно.
— Почему? — тихо, недоверчивым тоном спросил он.
— Потому что может быть связано с трагедией.
— Думаешь, их убили из-за наших отношений? — Бриджес отшатнулся от стола, мотая головой. — Нет. Ни в коем случае. Никого это так сильно не задевало.
— Почему ты так уверен? Может быть, Акил в курсе? Если я знаю, то кто угодно мог узнать. — Перл встала. — Возможно, хотели убить только одного из них. Например, Кэссиди. Не исключено, что остальные члены семьи — случайные жертвы или их убрали для отвода глаз.
— Что ты собираешься делать? — Бриджес двинулся следом за ней. — Послушай, никто не должен знать — никакой пользы это не принесет. Будь тут какая-то связь, копы бы ее обнаружили…
— Мне нужно идти, Бриджес.
— Перл, не говори никому. Пожалуйста. — Он шел за ней по пятам и успел придержать дверь. Стоя на пороге, он смотрел, как Перл спускается по ступеням, перемахивая через две сразу. — Поделись хотя бы, кто тебе сказал.
Она дернула на себя дверцу машины.
— Человек, у которого была на то веская причина.
Некоторое время Перл ехала без цели, в глубокой задумчивости, так что на Оушен-авеню чуть не проскочила на красный свет. Она обнаружила, что направляется к улице Наррагансетт, сама не зная, что собирается делать, даже когда доехала до подъездной дорожки к дому Тристана и нашла ее пустой.
Перл свернула к дому, остановила машину и стала разглядывать фасад, проигрывая в голове разговор с Бриджесом и изнуряя себя подробностями. Она думала о маленьком клубе, миниатюрном мире Кэссиди, который сестра Тристана больше связывала с Бриджесом. Наблюдая за Спенсером у бассейна, на теннисном корте, девушка влюбилась в него, но, скованная своим образом жизни, не могла ничего предпринять. Перл проверила телефон: уже два пропущенных звонка и два голосовых сообщения от Бриджеса. И один звонок от Риза.