«Сучка! Она специально это делает для него! Как у нее совести хватает!» – во мне все кипело. Если бы в обязанности ивент-менеджера входил найм и увольнение девочек из группы поддержки нашей команды, Карина бы уже была уволена сегодняшним числом. Но все, что я могла, это стоять у стекла и ненавидеть ее и всех красивых девушек, которые присутствовали на ледовой арене, просто за то, что они все могли отобрать у меня моего Любовника. Так я и стояла. И смотрела. И ненавидела.
– Да они все тупые, – раздался насмешливый голос откуда-то сбоку.
Я отвела взгляд с трибуны и посмотрела на моего случайного собеседника. Под два метра ростом, широкоплечий парень с таким, знаете, подростковым пушком над верхней губой. «Сколько ему лет? Шестнадцать? От хоккейной школы отбился, наверное». Мой взгляд опустился вниз и выцепил яркий логотип на его штанах. А, понятно, молодежка. Видимо, парень не попал сегодня в заявку, поэтому вышел посмотреть, как играют старшие.
– Кто тупые? – на всякий случай спросила я у него.
– А на кого ты смотришь? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ну, в данный момент на тебя.
Парень хмыкнул, улыбнулся и спокойно ответил:
– Ну, значит, я тупой. Я ж хоккеист. Мне вроде как положено быть тупым. Это моя работа.
– Я вообще-то тоже по работе тут смотрю… Кстати, я ивент-менеджер. – Я протянула вперед правую руку для рукопожатия.
– Понял. Если все так официально… Ну, тогда я – форвард. – Он с наигранной серьезностью пожал мне руку, так пожимают руку президенты, позируя на камеры. – У тебя руки холодные. Не простынь, тут у льда прохладно.
Форвард снял свою куртку и накинул мне на плечи, не дожидаясь моего разрешения.
– Мне не холодно, – попыталась возразить я.
– Теперь – да. Теперь не холодно.
– Ну, в следующий раз хотя бы разрешения спроси, перед тем как накидывать свои куртки на посторонних людей, – уже доброжелательнее отозвалась я.
– Я форвард таранного типа. Спрашивать – не в моих правилах.
С того дня Форвард таранного типа всегда был где-то рядом. Естественно, без разрешения. Неважно, была я в менеджерской или в столовой, шла домой или в бухгалтерию, писала сценарий или смотрела раскатку перед матчем, он всегда находил повод подойти и быть рядом. С пластиковым стаканчиком горячего шоколада или курткой и пушком над верхней губой. Иногда, когда у нас совпадало свободное время, мы садились на пустые трибуны и разговаривали ни о чем.
Когда я разговаривала с Форвардом, паника и неуверенность по поводу моей никчемности отступала. Я переставала думать, что мой Любовник уйдет от меня к какой-то Карине. Я видела в глазах Форварда неподдельный интерес, и этот интерес позволял мне снизить уровень моей тревожности. Все изменилось. Теперь каждый раз, когда мой Любовник обещал позвонить мне и не звонил, я не грызла ногти в напряжении, не металась из угла в угол, думая, что я ему больше не нужна. Я писала Форварду. И он всегда отвечал. Его ответы действовали на меня успокаивающе, как лаванда. А ответы Любовника действовали на меня возбуждающе, как корица. А ответы моего мужа на меня уже давно никак не действовали.
Измена произошла зимой. Мы договорились с Любовником пойти в кино. Я нарядилась, приехала, а он не приехал. «Наташ, ты просто смешна! Ты старая убогая баба. Ты никому не нужна. Вернись к мужу и живи с ним, успокойся, все так живут, все терпят. А ты со своим поиском счастья посмотри, до чего докатилась», – начал выдавать рецензию на мою жизнь внутренний голос. А руки в этот самый момент разблокировали смартфон и начали набирать сообщение: «Привет, хочешь со мной в кино?» Форвард приехал в кинотеатр через двадцать минут. В джинсах и мятой футболке со взъерошенными волосами. Не исключено, что он уже спал, когда получил мою смску. Не исключено, что в этой же футболке.
– Я ща за попкорном сгоняю, тебе какой? Сладкий или соленый? – сразу начал суетиться он. Я распорядилась взять оба. Он убежал за попкорном.
Мы вошли в зал на середине фильма и не могли понять, что там по сюжету происходит. Да я особо и не вникала в сюжет, потому что сюжет моей жизни интересовал гораздо больше, чем какой-то голливудский блокбастер. Я уютно откинулась на спинку кресла и положила руки на подлокотники. Точнее, моя левая рука опустилась на свободный подлокотник, а правая легла на его предплечье. От неожиданности я отдернула руку, он улыбнулся.
– Садись, как удобно, – заметив мое ерзание, сказал Форвард.
Я хмыкнула и демонстративно закинула правую ногу на его ногу. Он довольно улыбнулся и положил сверху на мою ногу свою ладонь. Так мы сидели какое-то время, глядя в сторону экрана, стараясь не думать ни о чем, кроме сюжета фильма. А потом пришел охранник кинотеатра и сказал, что, видите ли, заниматься сексом в кинозале запрещено. Да шучу я. До секса дело не дошло, но целовались мы с Форвардом настолько активно, что кто-то из бдительных посетителей кинотеатра вызвал охрану.
– Я домой, наверное, поеду, – нерешительно сказала я ему, стоя у гардероба в ожидании моей куртки. – Я уже вызвала такси.
– Хочешь, я тебя провожу до дома? – с какой-то тревогой спросил он.
Я мысленно представила, что все, что началось сейчас в кинотеатре, без сомнений, продолжится на заднем сидении такси, а потом окончится в подъезде.
– Нет. Не нужно, – поспешно заверила я его. – Извини, что все так… все так…
– … так кайфово, – закончил мою фразу Форвард, накидывая мне на плечи мою куртку. – Извини, что без разрешения.
«Лучше бы разрешение не на накидывание на плечи куртки спрашивал, а на поцелуй и накидывание мне на плечи ответственности», – подумалось мне, когда я, потупив взгляд в пол, быстрым шагом выбежала из фойе на улицу.
В темноте такси у меня было время подумать. «Я не изменщица, я просто альтернативно верная», – попыталась вывернуть ситуацию я. Ситуация никак не выворачивалась. С какой стороны ни зайди, я выглядела как шлюха. Теребя билетик в кино, я пыталась по-быстрому разобраться в себе. Чтобы, когда я приеду домой, сразу приступить к своим домашним обязанностям, а не сидеть на кухне, глядя в стену и размышляя о своей никчемной жизни. У меня есть муж, которому я изменяю с Любовником, которому я изменяю с другим любовником. А что будет, если я замечу, что Форвард тоже охладел ко мне? Я заведу себе еще одного любовника?
Создавалось ощущение, что у моего морального падения просто нет дна. Каждый раз, когда я опускалась на уровень ниже, оказывалось, что опускаться есть еще куда. В какой-то момент мне показалось, что финальная стадия у этого мракобесия – бомжиха, которая дает всем за еду. Мне стало невероятно жаль себя. Ведь я ничего плохого не планировала. Я просто не хотела быть обузой своему любимому. Я боялась слишком сильного эмоционального включения. Боялась задушить своего мужчину своей заботой. По итогу я только что изменила своему мужчине.
Зачем я сорвалась в эту измену, сейчас я могу объяснить с легкостью. В теории мое поведение тогда было весьма логичным: я, как Волан-де-Морт, насоздавала себе крестражей, расколов свою душу на несколько частей. Чтобы не вкладывать всю себя в одного человека. Потому что если любимый и единственный уйдет от меня, моя жизнь рухнет. А так, даже если любимый уйдет, рухнет только часть моей жизни. Одна треть. Удобно, когда у тебя не один-единственный, а несколько множественных. Удобно, логично, но не кайфово.
По итогу моя жизнь рухнула вся целиком, погребя под своими обломками остатки моего самоуважения. Измена, которая должна была спасти от неуверенности, тревоги и паники, погрузила меня в осознание тотальной уверенности, что я никому не нужна.
Страховочная измена – это измена от неуверенности в себе и своем партнере, от заниженной самооценки и всяческих прочих сопутствующих факторов. Изменяющий супруг заводит себе интригу на стороне, но не потому что недоволен отношениями в семье. Нет. Наоборот. В семье может быть все хорошо. Настолько все хорошо, что человек начинает бояться, что когда-то это «хорошо» закончится, и он останется один. Чтобы так сильно не переживать из-за актуальных отношений, он заводит интрижку – разгрузить свой пылающий от паники мозг.
Так, например, мой друг, потеряв работу, запаниковал, что его жена из-за этого бросит, поэтому он завел интрижку в соцсетях. И перестал волноваться. Та женщина из Интернета подарила ему несколько месяцев спокойствия и стабильности. А потом мой друг устроился на работу, и надобность в этом общении пропала. Друг спокойно распрощался со своей киберлюбовницей и удалил свой профиль с сайта.
В основе страховочной измены – неуверенность и тревога. «А что если мой мужчина меня бросит?» – спрашивает женщина и впадает в состояние оцепенения. Женщина чувствует панику, потому что она не контролирует ситуацию. И чтобы хоть как-то взять все под контроль, она решает завести себе запасной аэродром – подстраховаться. Обычно спусковым крючком такой измены у женщин является осознание собственного увядания: морщины, седые волосы, малолетка в трамвае назвал «женщиной», а не «девушкой» – это все причины начинать сомневаться в своей силе и привлекательности для мужа. И не только для мужа, а для мира в целом.
У мужчин спусковым крючком может служить их способность совершать половой акт. В страховочную измену мужчина опускается из-за страха потерять свою мужественность и привлекательность в глазах жены и в своих глазах тоже. Поэтому, если вдруг жена уйдет, у него останется запасной аэродром, который всегда ждет посадки его боинга.
В основе этих измен, по мнению психотерапевтов, гендерные стереотипы. А именно: если ты не фертильна, ты не женщина, и если у тебя нет крепкой эрекции, ты не мужчина. А еще в основе этой измены страх перед старостью в целом, потому что старость приносит ворох проблем со здоровьем и сексом. Именно поэтому мужчины и женщины в какой-то момент ловят себя на мысли: «Я ведь не молодею, надо успеть попробовать все, что еще могу, а то скоро мое тело не будет работать, и я пожалею об упущенных возможностях». Одни люди просто ловят себя на этой мысли и ничего не предпринимают, а другие ловят себя на мысли, а потом их ловят на измене.