«Ничего я не понял».
— Конечно, — ответил Джек. Голова у него шла кругом. — Я все прекрасно понимаю.
Глава двадцать шестая
Утро наступило быстро. Джек оделся и уже собирался идти, когда в дверь коттеджа постучали.
— Полковник Хименес вас сейчас примет, — сказал мужчина, остановившись в дверном проеме.
Джек сверился со своими наручными часами. Прошлой ночью водитель, встретивший его в аэропорту, передал ему, чтобы он был готов к шести часам. Сейчас было около девяти, но Джек прожил в Майами достаточно долго, чтобы разбираться в том, как кубинцы относятся к своему времени.
— Строго по расписанию, — заметил Джек.
Джек не имел точного представления, где находится, кроме того, что он где-то в Гаване и живет не в отеле. Водитель привез его в относительно тихий район округа Ведадо, к западу от центра Гаваны, и Джек провел ночь в однокомнатном коттедже за главным зданием. В его комнате не было ни телевизора, ни радио, ни телефона. Времени на сборы, когда он уезжал из Майами у него практически не оставалось, он только и успел, что схватить свой паспорт и помчаться в аэропорт. Но в коттедже оказались туалетные принадлежности и чистая пара носков и нижнего белья, любезно предоставленные кубинским правительством. Джек решил, что его поселили еще в одном casa particular, частном доме, принадлежащем тому, кто лояльно относился к правящему режиму. Он предполагал, что находится под постоянным наблюдением, и вел себя соответствующим образом, отправившись принимать ванну в темноте.
Сегодня утром его сопровождающий был в одежде домашней прислуги. Он провел Джека по вымощенной крупной галькой тропинке к главному зданию. Оно было построено в стиле неоклассицизма, не столь роскошное, как приходящие в упадок трехэтажные жемчужины старой Гаваны, — очевидно, это была одна из многих построек дореволюционной поры. В свое время их отобрали у состоятельных людей, а владельца либо пристрелили прямо на ступеньках дома, либо вынудили, бросив все, бежать в Майами — вполне может статься, что Джек даже встречался с ним. Вокруг дома был небольшой, но ухоженный участок. На переплетенных вьющихся стеблях бугенвиллии, подобно бабочкам, теснились крошечные розовые и фиолетовые цветы, а ярко-красные и желтые цветы покрупнее были украшены высокими стройными рядами гибискуса. Дорожка привела их в центральный дворик, построенный в традиционном для девятнадцатого века стиле, когда все комнаты имели отдельный выход наружу. Некоторые окна до сих пор были с цветными витражными стеклами, что было не просто красиво, а еще и помогало уберечься от палящего тропического солнца. Джек прибыл из аэропорта Гаваны далеко за полночь, поэтому не заметил очарования этого места. Не увидел он также и вооруженных солдат, расставленных по углам обнесенного стеной поместья.
— Кто здесь живет? — задал Джек вопрос по-испански.
— Полковник Хименес, естественно.
Итак, он находился в гостях у самого полковника. Коммунизм вполне подходит Хименесу, решил Джек.
Он проследовал за сопровождающим по крытому переходу, потом наверх, на второй этаж. В конце коридора виднелись массивные деревянные двери с вычурной резьбой и впечатляющими большими кольцами из желтой меди. Роскошный вход словно предупреждал о том, что внутри вас ждет некто важный, и это впечатление еще более усиливалось вооруженными солдатами, неподвижно застывшими по обе стороны от дверей. Не говоря ни слова и с важностью, достойной королевского гвардейца, несущего караул в Букингемском дворце, солдат слева повернулся, постучал и объявил о прибытии Джека.
— Пусть войдет, — послышался ответ. Джек узнал голос полковника.
Солдат открыл дверь и проводил Джека в просторную, обшитую темными дубовыми панелями библиотеку. Щелкнув каблуками, охранник удалился, оставив Джека наедине с полковником, который встал, любезно улыбнулся и предложил Джеку сесть. Кажется, со времени их предыдущей встречи полковник уяснил, что Джек не расположен здороваться с ним за руку.
— Кофе? — предложил полковник.
— No, gracias. Спасибо, нет.
Полковник перешел на английский, как поступали все латиноамериканцы, стоило им услышать, как Джек коверкает их язык.
— Благодарю вас за то, что согласились приехать так быстро, без предварительного уведомления.
— Еще бы. Ведь вы угрожали моим кубинским родственникам.
Полковник продемонстрировал сдержанное участие.
— Aye, какой ужас, он действительно так обошелся с вами? Клянусь вам, стоит мне отправить своих людей в Майами, как они начинают вести себя грубо. Наверное, так на них действует город?
Джек решил пресечь светскую болтовню.
— Ваш посыльный передал, что у вас есть для меня кое-что.
— Да, есть. Я думаю, вы будете очень довольны.
— Именно это я говорю своим клиентам, когда казнь переносится с понедельника на четверг.
— Вы очень забавный человек, — заметил полковник, но его улыбка выглядела неискренней.
— Что у вас есть, полковник?
Полковник поднял трубку, нажал несколько кнопок, потом очень быстро и отрывисто произнес несколько слов по-испански. Буквально через несколько секунд открылась боковая дверь, которую Джек поначалу не заметил, так искусно она была вделана в стенные панели. Вошли двое солдат, но только один из них был вооружен. Тот, который был без оружия, сел лицом к полковнику, оказавшись наискосок от Джека. Его вооруженный товарищ вышел из комнаты.
— Это рядовой Фелипе Кастильо, — сказал полковник.
Кастильо кивнул Джеку, и тот повторил его движение.
— Рядовой Кастильо входит в состав группы, осуществляющей наблюдение в Гуантанамо-бей, — продолжал полковник. — Он один из многих солдат на земле Кубы, в чью задачу входит контроль за деятельностью военно-морской базы США. Я не буду вам говорить, сколько у нас расставлено вышек и где они стоят. Не то чтобы это считалось секретными сведениями, просто обе стороны ведут постоянное наблюдение друг за другом.
— Вы хотите сказать, что рядовой Кастильо видел постороннего человека, входившего в дом моей клиентки?
— Думаю, будет лучше, если я позволю рядовому Кастильо высказаться самому. Он не говорит по-английски, но я буду переводить.
— В этом нет необходимости, — заметил Джек. — Я дам вам знать, если не пойму чего-либо.
— Отлично. — Полковник обратился к солдату по-испански: — Рядовой Кастильо, я уже объяснил мистеру Суайтеку, что вы входите в состав группы наблюдения в Гуантанамо-бей. Опишите в общих чертах, что и когда вы делаете.
— Я служу в третьей восьмичасовой смене. Работаю с полуночи до восьми утра.
— Получается, что вы работаете и в ночное, и в дневное время?
— Да. По большей части ночью, естественно. Это значит, что я пользуюсь инфракрасным биноклем. После восхода солнца я перехожу на обычный бинокль.
— За какой частью базы вы ведете наблюдение?
— За той секцией главной базы, где расположены постоянные жилые помещения. В них живут в основном офицеры.
— Рядовой Кастильо, вам ведь известно, для чего здесь находится мистер Суайтек, правильно? — спросил полковник.
— Да.
— Вы знаете, в чем заключаются обвинения, выдвинутые против его клиентки?
— Да, мне это объяснили.
— Вы располагаете какими-либо сведениями, которые могут оказаться полезными клиентке мистера Суайтека?
— Да, располагаю.
— Не могли бы вы сейчас рассказать о них мистеру Суайтеку?
— Да, конечно. — Он глубоко вздохнул. Казалось, у него пересохло во рту. Полковник налил ему стакан воды, но когда молодой человек пил, у него так сильно дрожала рука, что вода струйкой потекла по подбородку. Джек решил, что это не говорит о том, что он лжет. Любой солдат нервничал бы в присутствии полковника.
— Обычно, когда я нахожусь на дежурстве ночью, не происходит ничего особенного, но именно в ту самую ночь между пятью тридцатью и шестью часами утра случилось нечто необычайное, — произнес Кастильо.
— Что именно?
— Часть сектора, за которым я веду наблюдение, включает в себя жилые дома офицеров морской пехоты. Я заметил, как к одному дому подошел военнослужащий.
— Почему это событие показалось вам необычным?
— Потому что дом был не его. Но он вошел свободно, без стука или чего-нибудь в этом роде.
— Это случилось до шести часов утра?
— Именно так.
— Вы видели, в чей дом он вошел?
— В дом капитана Оскара Пинтадо.
Сердце гулко бухало в груди у Джека.
— Прошу прощения, о каком дне вы говорите?
— О дне семнадцатого июня.
В этот день застрелили Оскара Пинтадо. Джек даже боялся задать следующий вопрос, уж слишком удачными оказались показания.
— Вы заметили, кто был тот мужчина, который вошел в дом?
— Пожалуйста, — вмешался полковник, — предоставьте мне задавать вопросы. Ваш испанский…
— Я думаю, он прекрасно меня понимает, — возразил Джек.
Полковник обдумал его слова, потом согласился.
— Хорошо. Задавайте свои вопросы.
Джек непроизвольно подвинулся на самый краешек стула. Ему не хотелось выглядеть агрессивным, но он должен был выяснить кое-какие серьезные вещи.
— Вы хорошо рассмотрели мужчину, который вошел в дом?
— Да, хорошо.
— Кто это был?
— Лейтенант Дамонт Джонсон, Береговая охрана Соединенных Штатов.
— Почему вы так уверены, что это был лейтенант Джонсон?
— Потому что я много раз видел его в доме Пинтадо раньше.
— А как могло случиться, что вы много раз видели его входящим в дом Пинтадо?
— Это был мой квадрат. У меня есть карта и диаграмма, на которых перечислены все дома и указаны все их обитатели.
— Итак, в вашу задачу входит наблюдать за некоторыми секторами базы.
— Да, — ответил солдат, а потом пожал плечами. — Но, честно говоря, у нас все в группе наблюдения положили глаз на дом Пинтадо.
— Из-за того, кем был его отец?
— Нет. — Солдат чуть улыбнулся, словно смущаясь. — Это было нашим развлечением.