— Джек, а вы, оказывается, ярый поклонник футбола? — поинтересовался Алехандро. — Или где-то здесь играет и ваш ребенок, а?
Джек подумал, понимает ли его собеседник, какая ирония заключена в его вопросе?
— Собственно, я пришел повидаться с вами.
— В самый разгар матча, в котором играет мой внук?
— Мне хотелось застать вас в таком месте и в такое время, где я мог бы видеть, как Брайан делает что-либо еще, кроме того что дает свидетельские показания в зале суда. Надеюсь, вы ничего не имеете против.
— Это зависит от того, с чем вы пришли.
Прозвучал свисток арбитра. Игрок в синей футболке лежал на газоне. Родители на противоположной стороне явно взволновались, но дети продолжали играть, как ни в чем не бывало. Тео потихоньку отошел в сторону, дав Джеку возможность побеседовать с Алехандро наедине.
— Я хотел поговорить с вами о двух вещах, — сказал Джек. — Во-первых, мне просто любопытно. Помните ту статью, которая появилась в «Трибьюн» сразу же по окончании процесса? Ну, та, автор которой ссылался на анонимный источник?
Алехандро наблюдал за игрой и почти не смотрел на Джека. Но Джек видел, что он слушает, и притом очень внимательно. Джек продолжил:
— Я решил, что статья — дело рук настоящего гения. Она подтолкнула Линдси к разговору с прокурором, но одновременно заставила ее думать, что Джонсон намерен выдать ее и стать свидетелем обвинения. В то же самое время эта статья буквально повесила мишень на спину Джонсона, поскольку наркоторговцы сочли, что он собирается сдать и их. Теперь, когда я оглядываюсь назад, у меня возникают сильные подозрения, что все это было прекрасной уловкой. Джонсон не имел ни малейшего намерения признаваться в чем-либо федеральному прокурору. Кто-то придумал очень хитроумный план, который и запустил в действие, найдя репортера, согласившегося работать с «анонимным источником».
Алехандро закурил сигару, не проронив ни слова в ответ.
— Как, по-вашему, в моих рассуждениях есть рациональное зерно? Или я заблуждаюсь? — поинтересовался Джек.
Они смотрели, как мальчишки борются за мяч в ближнем углу, а потом Брайан вновь спас свои ворота от верного гола. Пинтадо заметил:
— А мальчик-то хорош, верно?
— Да, в самом деле, — согласился Джек.
— Обычно глухота считается недостатком. Но здесь, на поле, Брайан отрезан от шума и прочих отвлекающих вещей и может сосредоточиться исключительно на игре. В каком-то смысле отсутствие слуха делает его более успешным вратарем.
— Может быть, — не стал спорить Джек.
Наконец Пинтадо взглянул Джеку в лицо и произнес:
— Так устроена жизнь. Вы все время смотрите на мяч. Вы осознаете свои сильные стороны и используете их. Какими бы они ни были. Вы понимаете, что я имею в виду, Джек?
Джек обдумал его слова. Впрочем, ему не понадобилось на это много времени. Он боялся даже вообразить, что мог бы сделать, если бы его собственного сына убили.
— Да, — протянул Джек, — мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.
Они вновь перенесли все внимание на футбол. Потом Пинтадо сказал:
— Вы говорили о двух вещах. В чем заключается вторая из них, о которой вы хотели поговорить со мной?
— Брайан, — ответил Джек.
Лицо Пинтадо стало серьезным, почти суровым.
— Я слушаю вас.
— Я просто хотел сказать вам, что мальчику повезло и он попал туда, куда нужно. Ему пришлось пережить много ужасных и неприятных вещей, но это все в прошлом. Думаю, отныне у него все будет хорошо. И я очень рад за него.
Алехандро с любопытством взглянул на Джека, словно спрашивая себя, откуда такая забота.
— Я ценю это.
— Желаю вам удачи.
— Спасибо. И вам того же.
Они пожали друг другу руки, и Джек зашагал прочь, оставив Алехандро одного радоваться за внука.
Он нашел Тео на соседнем поле. Тот наблюдал за четырехлетними игроками, смеясь вместе с привлекательной мамашей. Они стояли у самой кромки игровой площадки. Тео сунул что-то в карман, очевидно бумажку с номером ее телефона, помахал ей рукой на прощание и поспешил к Джеку. Возвращаясь по обсаженной деревьями дорожке к парковочной площадке, они разговорились.
— Ты сказал ему? — поинтересовался Тео.
— Сказал ему что?
— Что Брайан — не твой сын?
— В этом не было необходимости. Никто не говорил ему, что он — мой сын. Ни я, ни Линдси.
Тео дружески толкнул Джека в плечо.
— Эй, приятель, мне жаль, что все так обернулось.
— Нет проблем. Все в порядке.
Джек был рад узнать правду, хотя и не одобрял действий Тео. Когда Джек нанес визит семейству Пинтадо во время судебного процесса, Алехандро рассказал ему, что их очень беспокоит безопасность Брайана, особенно после того, как какой-то идиот украл у мальчика школьный ранец. Этим идиотом оказался Тео. Без ведома Джека Тео похитил ранец Брайана, пока тот играл в футбол. Внутри лежала вратарская капа, предохраняющая зубы голкипера, на которой оставалось достаточно следов слюны, чтобы провести ДНК-тест. Лабораторные исследования длились несколько недель, и все это время Тео молчал, как партизан, и рассказал обо всем Джеку только после того, как получил результаты.
— Послушай, мне даже интересно, — начал Джек. — Для проведения сравнительного анализа лаборатории нужен был образец моей ДНК. Что ты им отдал, в конце концов? Или, точнее, что ты забрал у меня?
— В общем, это…
— Что?
— Собственно, твой образец я взял первым. Ну, я попросил твою докторшу помочь мне.
— Докторшу? — Джек похолодел. Оказавшись на одну-единственную ночь в городе на пути из Африки в Лос-Анджелес, доктор «раз-два-трах-спасибо-Джек» успела оказаться замешанной и в эту историю. — Черт возьми, Тео. Зачем тебе понадобилось впутывать сюда Рене?
— А для чего тогда нужны друзья?
Джек всерьез задумался над этим вопросом, словно наступило самое время постараться ответить и на него.
— Давай вернемся к этой теме позже. Но я тебе это припомню, приятель.
Они молча шагали еще несколько минут, а потом Тео, кажется, прочел мысли Джека.
— Ты ведь знал об этом еще до того, как я сказал тебе, правда, Джек? Ты ведь знал, что Брайан не твой сын.
— Я бы так не сказал. Линдси почти убедила меня.
— Откровенно говоря, я что-то не заметил особого сходства между тобой и Брайаном. Мне кажется, ты просто хотел, чтобы это оказалось правдой, вот ты и поверил сразу, как только она показала фотографии.
— Может быть. Но меня все равно не покидали сомнения. Полагаю, именно поэтому я так и не сказал ей, что Джесси оставила небольшое наследство мальчику, которого она отдала на усыновление.
— Небольшое? — возмутился Тео, возвысив голос. — Насколько я помню, она оставила ему все, что у нее было, включая выплаты по полису страхования жизни. Это больше, чем небольшое наследство.
Тенистая дорожка сменилась плавящимся на солнце асфальтом. Джек огляделся по сторонам в поисках автомобиля. Даже спустя столько времени он подсознательно надеялся увидеть свой старый «мустанг».
— Что ты теперь собираешься делать, Джеки? — поинтересовался Тео. — Даже если Брайан и не твой сын, он все равно остается сыном Джесси. А это значит, что он имеет полное право на ее собственность.
— Я знаю.
— И когда же ты обрадуешь Алехандро сообщением о столь неожиданно свалившихся на его внука капиталах?
— Пусть этим занимается адвокат Джесси. Я позвоню ей в понедельник и скажу, что мы наконец отыскали наследника Джесси.
Джек открыл дверцу автомобиля и залез внутрь. Тео устроился на сиденье пассажира, и они одновременно захлопнули дверцы.
— Ты думаешь, Джесси с самого начала знала о том, что мальчик — не твой сын?
Джек на мгновение задумался.
— Нет. Я думаю, она сумела убедить себя, что он — мой. У нее были на то причины.
Тео опустил солнцезащитный козырек над стеклом и принялся изучать свое отражение. Кажется, тот факт, что у взятой напрокат машины Джека имелось зеркало с подсветкой, приводил его в полный восторг.
— Почему бы нам не спросить Господа, что он об этом думает?
— Что? — переспросил Джек, заводя мотор.
— Это специальное предложение, и срок его действия ограничен. Последний парень, которому представился такой шанс, лопухнулся по полной программе, так что смотри, не упусти момент. Господь решил дать тебе возможность задать ему один-единственный вопрос. О чем бы ты его спросил?
— О чем ты говоришь?
— Может быть, ты хочешь спросить его о чем-нибудь вроде: «Знала ли Джесси о том, что ты не являешься отцом ребенка, когда заполняла свидетельство о рождении?»
— Мне не нравится твоя игра.
— Тогда придумай другой вопрос. Ну, давай же. О чем ты хочешь спросить?
— Ладно. Как насчет такого вопроса: почему моя мать должна была умереть?
Тео скривился, словно жевал дольку лимона.
— Черт возьми, парень. Ты иногда бываешь жутким занудой и пессимистом, понял, Суайтек?
— Сам виноват.
— Ну, еще бы. Чтобы тебя черти взяли. Если бы таких, как ты, было большинство, бедный Господь пожалел бы, что сотворил мир.
— Ну, ладно, умник. Какой вопрос задал бы ты?
— Что ты предпочитаешь?
— Как, как?
— Что ты предпочитаешь? Я имею в виду выпивку, дубина. Вот о чем я бы спросил его.
— Господь дает тебе право задать ему один вопрос, и ты не нашел ничего лучшего, как спросить у него, что он будет пить?
— Разве это не лучший способ завязать разговор?
Джек только покачал головой и выехал задним ходом с парковочной площадки.
Посмотрев на него, Тео поинтересовался;
— Итак, Джек, что ты предпочитаешь?
Джек нажал на тормоза, потом переключил передачу.
— Сейчас только одиннадцать часов утра.
— Конечно, конечно. Я понимаю, что уже поздно. Но если мы начнем с текилы за ленчем, то к ужину уже наверняка разговоримся с Господом. Если повезет, то еще до заката солнца ты будешь знать ответ на свой вопрос.
Джек ошеломленно взглянул на друга.