Это сработало: говнюк сверкнул глазами, стиснул челюсть, огляделся по сторонам, словно ища свидетелей, которые вместе с ним осудят несправедливость, которой он подвергся. Когда никто не вышел вперед, чтобы его поддержать, он сердито затопал к выходу.
Эли повернулся к женщине, и его словно пронзило током. Ее глаза были большими и влажными, темно-синего цвета: прежде он никогда таких не видел. Эли уставился в них и на мгновение забыл, о чем хотел спросить.
Ах. Верно. Это было что-то очень сложное, что-то вроде…
– Ты в порядке?
Вместо ответа она спросила:
– Ты часто занимаешься линчеванием, чтобы выместить на ком-то свои проблемы? – ее голос был спокойным, но взгляд сверкал. Эли заметил, что ее верхняя губа немного полнее нижней, и обе были темно-розовыми. – Возможно, для этого ты мог бы просто купить танк.
Эли приподнял брови.
– И, возможно, ты могла бы выбирать мужчин получше, чтобы проводить с ними время.
– Это уж точно, поскольку я приехала сюда, чтобы провести время с тобой.
Значит, она его узнала. И, похоже, не была впечатлена.
Эли не винил ее за то, что сочла его дерзким, вспыльчивым придурком, но последнее, чего он хотел, – это ставить ее в неловкое положение. Она явно не хотела, чтобы он был рядом, Эли почувствовал легкое разочарование, и оно возросло, когда он снова посмотрел на ее губы.
Жаль, но не настолько, чтобы продолжать навязываться.
Он в последний раз кивнул ей, повернулся и...
Чья-то рука сомкнулась на его запястье.
Он посмотрел через плечо.
– Извини, – женщина крепко зажмурилась, затем глубоко вздохнула и улыбнулась. Совсем чуть-чуть, но это вызвало в Эли новую, горячую волну интереса.
Он не был эстетом, понятия не имел, была ли эта женщина объективно красива, или просто идеально подходила его вкусу. В любом случае, результат был один и тот же: чертовски возбуждающий.
– Ты Эли? – спросила она.
Он кивнул и полностью повернулся к ней.
– Мне очень жаль. Я все еще была в режиме «приготовься драться или бежать». Обычно я не такая ... – она неопределенно махнула рукой. Ногти у нее были красные. Руки изящные, но дрожащие. – Когда мне помогают. Спасибо тебе за это.
Она убрала руку с его запястья и положила к себе на колени. Эли, как загипнотизированный, следил за каждым дюймом этого путешествия.
Вместо «Не за что» он сказал:
– Ты не назвала свое имя.
В приложении она подписывалась просто «Р».
– Верно. – Она не стала вдаваться в подробности, и ее бескомпромиссный тон говорил сам за себя.
Рейчел, Роуз или, возможно, Руби повернулась, чтобы посмотреть на двери отеля, около которых все еще топтался мужчина, что к ней приставал, бросая на них обиженные взгляды. Когда она тяжело сглотнула, Эли небрежно предложил:
– Я могу припугнуть его так, что он уйдет.
Со средней школы его жизнь состояла из хоккейных тренировок, задержаний и большого количества ярости. Теперь это закончилось, тем не менее, он не забыл, как обращаться с придурками.
Она покачала головой.
– Все в порядке.
– Или можно позвонить в полицию.
Еще одно покачивание, и после секундного колебания:
– Но, возможно, ты мог бы...
– Я останусь, – сказал он, и женщина расслабилась от облегчения.
Учитывая то, как вел себя этот засранец, Эли в любом случае планировал приглядывать за ней. Вероятно, это сильно смахивало на преследование, и, тем не менее он чувствовал ответственность за эту случайную девушку, имени которой даже не знал. Он прислонился к барной стойке, скрестив руки на груди. Большая группа людей подошла к бару и заняла место рядом с ними, вынудив его подвинуться немного ближе к ней.
«Р.. Ребекка? Роуэн?»
– Я знаю, что мы должны... – она указала вверх, и, как по щелчку, миллион мыслей закружил у Эли в голове.
Ее первое прагматичное сообщение:
Ты все еще в районе Остина? Заинтересован во встрече?
Фраза в шапке ее профиля в приложении: «Только случайные связи: никаких отношений или повторных встреч». Ее ответ на вопрос о сексуальных играх, БДСМ и прочих кинках: «Открыта для обсуждения», а далее список того, что она хотела и не хотела делать.
Эли сомневался, что сегодня вечером между ними что-нибудь произойдет, но все равно собирался поразмыслить над последним. Много.
– Но я больше не хочу, – продолжила она ровным голосом.
Ему понравилось, что она сказала «не хочу», а «не могу», а так же отсутствие извинений в ее тоне и серьезное, спокойное выражение лица.
– То есть, что не хочешь подняться наверх и трахнуться с незнакомым мужчиной через несколько минут после того, как знакомый мужчина напал на тебя? – он посмотрел на нее с притворным удивлением, и она задумчиво кивнула.
– Это верное краткое изложение ситуации. Скорее всего, в отеле тебе уже не вернут деньги за номер, так что, если тебе нужно договориться с кем-то еще на сегодняшний вечер, не стесняйся.
Уголок его рта приподнялся.
– Я переживу.
– Как тебе будет угодно, – безразлично ответила она.
Ей явно было все равно, достанет ли он свой телефон и обзвонит полгорода или поклянется в вечной верности ей. Эли сдержал улыбку.
– Ты часто этим занимаешься? – спросила она, склонив голову на бок.
– Что делаю? Трахаюсь?
– Спасаешь девушек в беде.
– Нет.
– Потому что редко с ними сталкиваешься или потому что оставляешь их в беде?
Из уст любой женщины эти слова прозвучали бы как флирт. Но не из ее.
– В любом случае, я польщена, – добавила она.
– Так и должно быть. – Он взглянул на мужчину, который все еще свирепо смотрел на них. – Ты живешь одна?
Ее брови приподнялись, и он заметил едва заметный шрам на правой. Ему захотелось провести по нему пальцем и, чтобы удержаться, Эли снова забарабанил по барной стойке.
– Ты пытаешься выяснить, одинока ли я?
– Я пытаюсь прикинуть, каковы шансы, что этот придурок будет ждать у твоего дома, и может ли кто-то тебе помочь.
– Ах.
Она не выглядела взволнованной из-за того, что неправильно поняла его.
Очаровательно.
– Я действительно живу одна. И он не должен знать, где именно.
– Не должен?
– Я не уверена, как он выследил меня здесь. Могу предположить, что он узнал, где я живу, но консьерж не пустил его в здание, и тогда он проследил за Uber, который привез меня сюда.
Еще минуту назад она была потрясена, но теперь ее голос звучал обезоруживающе прагматично.
«Прямо как в ее сообщениях», – подумал Эли.
Она отправила ему сообщение без эмодзи. Без «LOL» или «РЖУНИМАГУ». Правильно расставленные знаки препинания и заглавные буквы. Он предположил, что это местная причуда, но ее почерк, казалось, отражал ее саму: серьезная, немного недоступная, сложная.
Эли нравилось все сложное.
– Как ты доберешься домой? – спросил он.
– Uber или Lyft. Что быстрее.
Она взяла свой телефон, но когда она постучала по экрану, он отказался загораться.
Эли вспомнил о пролитой минералке.
– Ну, это что-то новенькое, – она вздохнула. – Ладно, вызову такси.
«Ни за что на свете», – чуть не сказал он, но остановился с полуоткрытым ртом. Эта женщина не была его другом, сестрой, коллегой. Она была той, с кем он планировал вступить в короткие сексуальные отношения, а затем никогда больше не видеться. Он не имел права указывать ей, что делать.
Но мог попытаться ее убедить.
– Он все еще там, – спокойно сказал Эли, указывая подбородком на мужчину, который расхаживал перед вращающейся дверью. Его кожа блестела от пота. – Ждет, когда ты выйдешь из бара.
– Верно.
Она почесала свою длинную шею. Эли смотрел на нее гораздо дольше, чем следовало.
– Ты не мог бы прогуляться со мной на улицу?
– Я так и сделаю. Но что, если он знает, где ты живешь, и будет ждать тебя там? Что, если он последует за тобой?
Она задумалась.
– У тебя есть сосед, которому ты доверяешь? Друг? Брат?
Она коротко рассмеялась: тихо, с какой-то задумчивостью, которую Эли не понял.
– Не совсем.
Он кивнул, испытывая нечто противоположное раздражению при мысли о том, что собирался предложить.
– Тогда я отвезу тебя домой.
Ее взгляд был долгим и ровным. Эли удивился, почему ее широко раскрытые, прозрачные глаза подействовали на него как удар в живот.
– Ты предлагаешь мне сесть в машину к мужчине, которого не знаю, чтобы избежать домогательств со стороны человека, которого знаю?
Он пожал плечами.
– В значительной степени.
Она прикусила нижнюю губу, и тело Эли отреагировало на этот жест.
– Спасибо, но я вынуждена отказаться. Такая ирония судьбы слишком даже для меня.
– Я не думаю, что это можно так квалифицировать.
– Можно было бы, если бы ты оказался серийным убийцей.
Улыбка не принесла бы ему никаких очков, но он ничего не мог с собой поделать.
– Ты собиралась подняться в гостиничный номер, забронированный на мое имя, и провести несколько часов наедине со мной...
– Часов?
Судя по тому, что он чувствовал сейчас, даже больше.
– Часов, – повторил он, пока она удерживала его взгляд. – Похоже, поздно беспокоиться о том, убью ли я тебя.
– Мой друг знает, где я буду сегодня, – возразила она, – и если уж я сменю локацию, то только на свой дом.
Он не имел права так радоваться ее осмотрительности.
– Винсент – придурок, – продолжила она, – а ты вполне можешь оказаться Унабомбером.
Винсент, значит. Она знала имя этого придурка, а Эли все еще не знал ее имени. Это чертовски раздражало.
– Унабомбер? Он же мертв.
– Именно это сказал бы Унабомбер, чтобы сбить меня с толку, – невозмутимо ответила она.
Эли не мог понять, флиртует она, подшучивает над ним или говорит совершенно серьезно.
Это было волнующе.
– Он делал бомбы, рассылал их по почте и решал математические теоремы, а не похищал молодых женщин.