– Секретный рецепт.
– Это просто французский тост.
– Как ты теперь знаешь, не все французские тосты одинаковы.
– Ты не собираешься сказать мне, что в нем?
– Может быть, позже, – он сделал глоток кофе. – Если будешь хорошо себя вести.
Она ела медленно, не спеша, аккуратно и методично, точно так же, как работала в своей лаборатории. Эли наблюдал за ней с ничем не оправданным чувством выполненного долга.
«Что, блядь, она со мной делает?»
– У меня есть просьба, – сказала она, прикладывая салфетку ко рту.
– Я же сказал тебе, это секрет.
– Я не об этом.
– Тогда, о чем?
– Ты не обязан... Мне не нужны ужасные подробности, если не хочешь ими делиться. Я просто хочу узнать о твоей бывшей невесте.
О…
– Что именно?
Она несколько секунд раздумывала, словно подыскивала идеальный вопрос, прежде чем спросила:
– Кто разорвал помолвку?
– Она.
Пауза.
– Почему?
– Потому что я не любил ее так, как она хотела, чтобы ее любили.
Рута склонила голову набок.
– Что это значит?
Прошло уже достаточно времени, и теперь, когда Эли думал о Маккензи, то чувствовал только привязанность и благодарность. Но сейчас ему припомнился их последний разговор:
«…Ты успешный взрослый мужчина, и все же ты вкладываешь больше усилий в какую-то безрассудную вендетту, которую ведешь со своими созависимыми друзьями, чем в то, чтобы быть по-настоящему счастливым. Ты в любой момент предпочтешь свой глупый план мести мне, и мы оба это знаем.
Ты хочешь влюбиться в меня. Ты хочешь просыпаться утром и думать обо мне. Ты хочешь хотеть меня, но не можешь, потому что дело не в том, что ты хочешь, а в том, что ты чувствуешь. Любовь, что я ищу, ты не можешь мне дать. Не все способны так любить, Эли..».
Слова Маккензи, возможно, уже не резали, как три года назад, но все еще кололи.
– Недостаточно, – он скользнул языком по внутренней стороне щеки. – Она имела в виду, что я недостаточно ее любил.
– И она была права?
«Да. И это больнее всего».
Эли заставил себя кивнуть.
– Вы все еще друзья?
– Приятели. Она хотела полностью порвать, но теперь, когда она нашла кого-то другого и... наверняка счастливее, чем когда-либо была со мной, мы общаемся чаще.
– Ты ревнуешь к нему?
– Может быть. Немного. Маккензи – прекрасная женщина. Я не мог дать ей то, в чем она нуждалась. Я рад, что она обрела это с кем-то другим. Но ничего не могу поделать с тем, что, – он пожал плечами, – завидую. Это верное слово.
Рута уставилась на сильный дождь, обдумывая то, что он сказал так, словно это был сложный набор анализов, которые предстояло выполнить.
– Почему ты не дал ей то, в чем она нуждалась. Просто не хотел или не мог?
Это был сложный вопрос с подвохом, и Эли даже показалось, что он снова говорит с Маккензи. Но Рута была бесхитростной. И любопытной.
– Не знаю. Надеюсь, что не первое.
Она кивнула.
– Возможно, я такая же.
– Какая?
– Не способна любить людей так, как они того заслуживают.
– Правда? А как же Флоренс? Разве ты ее не любишь?
Она отвела взгляд.
– Думала, что да. Я знаю, что люблю, но, возможно, недостаточно, если предаю ее, находясь здесь с тобой, – она сделала долгий успокаивающий вдох и снова посмотрела на Эли.
– А как насчет романтической любви? – Сердце Эли бешено колотилось, и он не был уверен почему. – Ты способна на нее?
– Может быть. Или, может быть, некоторые люди слишком сломлены. Возможно… в их жизни произошло нечто такое, после чего их уже не исцелить. Поэтому они никогда и ни с кем не обретут свое «долго и счастливо», – она подтянула колени к груди и обхватила руками. – Может быть, некоторым людям суждено иметь «плохой конец» их истории.
Нож в его гребаном животе, вот кем была Рута. И зеркало, в которое он не мог смотреть.
– Итак, это мой шанс задать вопросы и получить ответы? – спросил он, желая сменить тему.
– Что ты хочешь узнать?
Он хотел постепенно подойти к этой теме, но раз Руте нравились откровенные разговоры:
– Почему ты против проникающего секса?
– Потому что мне не очень нравится.
– Есть какая-то конкретная причина?
– Нет. По крайней мере, никакой травмирующей истории или медицинских проблем, – она пожала плечами. – Не то чтобы я была против, просто я не могу так кончить.
– Ах.
– Но не только это. Очевидно, что я делаю не только то, от чего кончаю, и делаю с радостью. – Она, не дрогнув, выдержала его взгляд, и каждая восхитительная вещь, которую она сделала для него, внезапно оказалась там, на переднем плане его сознания. – Но, по моему опыту, проникающий секс обычно приводит к двум результатам, и ни один из них не является хорошим.
– Каким?
– Многие мужчины видят проникающий секс, как конечную цель и забывают обо всем остальном. Пропускают прелюдии, переходят сразу к траху, достигают удовольствия и забывают о своем партнере. И это еще не самый плохой сценарий.
– Какой же самый плохой?
Рута вздохнула.
– Когда мужчина решает, что ему во чтобы то ни стало надо, чтобы я кончила от его члена в моем влагалище. Это все тянется и тянется… так что уже становится больно. Я так кончить просто не могу, и это, как ты понимаешь, тупик. Чтобы остановить все это, мне приходится имитировать оргазм. – Она выглядела настолько искренне оскорбленной, что Эли не смог сдержать смех. Ему это в ней нравилось: то, как она стремилась к собственному удовольствию, требовала того, что ей причиталось. Она ему просто нравилась, и точка. Тем более теперь, когда кусочки начали складываться в полную картину.
«Проси меня, о чем угодно, – подумал он, – о чем угодно, и смотри, как я тебе это дам. Кто бы ни был до меня, они ни черта не знали. Я готов принять вызов».
– Почему ты спрашиваешь? Хочешь это сделать?
– Ты правда спрашиваешь, хочу ли я тебя трахнуть?
Рута кивнула.
Он сдержал улыбку.
– Ты сама можешь ответить на этот вопрос.
– Справедливо.
Она наколола вилкой еще один аккуратный кусочек французского тоста и намазала его идеальным количеством ягод и сливок. За то время, что она жевала этот кусочек, Эли успел бы съесть сэндвич во время обеденного перерыва.
– Ты собираешься вылечить меня своим волшебным членом? – не скрывая веселья, наконец спросила она.
Конечно, это было именно то, на что он надеялся. Мысль о том, что она кончает на его члене, была опьяняющей сама по себе, но мысль о том, что это он станет первым, кто доставит Руте такое удовольствие, будет предметом его фантазий на склоне лет. Он займет видное место в истории сексуальной жизни Руты. Из-за этого она будет его вспоминать. Это была мечта, причем неуместная, но Эли старался не слишком наказывать себя за мысли. В конце концов, именно ненависть к себе довела его до этого.
– Тебе не от чего лечиться, – не кривя душой, ответил он. – Но тебе это может понравиться. Со мной.
– Верно. Из-за вышеупомянутого волшебного члена. – Рута дразнила его, как в тот первый вечер в баре отеля, до того, как узнала, что должна ненавидеть его.
Эли наслаждался каждой минутой.
– Ты никогда не была с кем-то больше одного раза, а я был, и могу сказать, что чем больше ты узнаешь своего партнера, тем лучше становится секс. – Он не стал упоминать, что больше не был так уж в этом уверен. Именно из-за Руты он пересмотрел концепцию сексуальной совместимости. – Я бы хотел попробовать, если ты готова. Если ты кончишь, хорошо. Если нет, то я все равно получу удовольствие, и доведу тебя до оргазма полудюжиной разных способов, как до, так и после.
Она прикусила губу, размышляя.
– Ты не обидишься, если мне не понравится?
– Тебе нравится, когда я проникаю в тебя пальцами, верно? – Они обсуждали секс практически с клинической точки зрения, и это так отличалось от того, как умопомрачительно это ощущалось, когда они действительно им занимались. По крайней мере, так чувствовал себя Эли. Рута подпускала его близко к себе физически, но не эмоционально.
– Это другое, – размышляла она. – Твой член намного больше. И ты знаешь, как пользоваться руками.
«Жаль он это не записывает».
– Я знаю, как использовать и другие части тела. – Он постарался сказать это как можно более буднично, но не удалось.
– Уверена, ты так думаешь, – губы у нее дрогнули в легкой улыбке. Его губы тоже. – А что, если я откажусь?
– Мы продолжаем с чего начали. С моей стороны никаких жалоб.
«Только огромная благодарность».
Она кивнула.
– Я готова попробовать. Но если буду зевать от скуки в середине, не принимай это на свой счет.
– Принято к сведению.
– И я не буду имитировать оргазм ради тебя.
Он прикусил щеку.
– Я тоже.
Они смотрели друг на друга через стол. Оба осознавали, что разговоры на такую тему, если и ведутся, то точно не за завтраком. Им обоим было весело.
– У меня тоже есть вопрос.
Он кивнул, предлагая продолжать.
– Твои кинки, сексуальные предпочтения.
Он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее.
– Что тебя интересует?
– Думаю, ты сам можешь ответить на этот вопрос, – сказала она, повторяя дословно его слова.
Эли покачал головой, стараясь не улыбаться.
– Хочешь знать, увлекаюсь ли я чем-нибудь извращенным?
Она кивнула.
– Ты испугаешься, если я расскажу?
– Нет. У людей могут быть самые разные пристрастия. Главное, чтобы они не навязывали их другим, против их воли. В этом я тебе доверяю.
Это было головокружительно. И определенно эротично. Рута Зиберт, доверяет ему в том, что касалось секса. Он мог бы многое сделать с этим знанием. Рассмотреть возможности, и если звезды сойдутся, действовать в соответствии с ними.
– Мне нравится... доминировать.
Она немного помолчала.
– Думаю, я уже знала это. – Эли не был удивлен, особенно после их разговора в лаборатории «Клайн». – Ты хорошо умеешь сдерживать себя, но иногда я вижу, что ты предпочел бы быть...