Симпатично. Надо спросить Минами, как называется этот стиль.
– Стыдишься, что твой пароль «69»?
Его мысли резко приняли неуместный сексуальный оборот. Это было неизбежно. Он уже некоторое время находился на грани, и сдерживать себя становилось все труднее.
– Два, семь, один, восемь, два, восемь.
– Твой пароль – число Эйлера?
Они обменялись удивленными взглядами. Как будто только сейчас встретились.
– Ты ученый? – с любопытством спросила она.
Впервые он заметил хоть какой-то интерес с ее стороны. Она невозмутимо попросила разрешения воспользоваться его телом и добровольно предложила взамен свое, просмотрела его документы с эффективностью клерка автоинспекции, но за рамками того, что происходило здесь и сейчас, он не был ей интересен.
До этого момента.
– Если я скажу «да», ты примешь это как доказательство того, что я Унабомбер?
Она улыбнулась. Чуть шире, чем раньше. Эли надеялся, что его ответ ее не разочарует.
– Я не ученый. – Это был честное, хотя и болезненное признание. – Просто немного изучал естественные науки.
– Как дополнительную дисциплину в университете?
– Что-то в этом роде. – Вдаваться в подробности не было смысла.
– Чем же ты тогда занимаешься?
– Скучными финансовыми делами.
– Понятно. – Она не казалась разочарованной и все еще пытливо смотрела на него.
Это кружило голову. Ее внимание казалось более ценным, чем золото, акции, и прогнозы краха рынка.
– А ты ученый?
Она кивнула.
– Какого рода?
– Биоинженер.
Он начал выезжать с парковки, и вдруг почувствовал, как ее теплая ладонь легла ему на предплечье. Эли испытал шок, сравнимый с тем, что получаешь, когда тебя обдувает горячим воздухом из кондиционера.
Блядь. Просто блядь.
– Спасибо, – сказала она, как обычно, серьезно и искренне.
– За то, что не вожу «Тесла»?
Она покачала головой.
– За твою доброту.
Он не был добрым. Ни один добрый человек не сделает того, что он собирался сделать завтра, и при этом наслаждаться каждым мгновением. Но было приятно, что она так думает.
– И за заботу, я полагаю, – ее голос звучал как-то потеряно, и из-за этого голос у Эли стал жестче, когда он сказал:
– Ты должна позвонить властям, рассказать, что произошло сегодня вечером. Потребовать судебный запрет.
Она закрыла глаза и откинулась на подголовник.
Что это, если не знак глубокого доверия?
Эли изучал ее тонкую шею, представлял, как утыкается в нее носом, но затем напомнил себе, что он вот-вот выедет на дорогу и вольется в поток машин.
«Смотри вперед!»
– Это для твоей безопасности, – добавил он.
– Это сложно.
– Я в этом не сомневаюсь. Но даже если вы женаты и у вас общие дети, это не меняет того, что он может быть очень опасен...
– Он мой брат.
Эли поморщился.
– Черт.
– Да, – она повернулась к окну, за которым мелькали уличные фонари, – черт.
Теперь, когда он знал, что нужно искать, их сходство было налицо: рост, темные, почти черные волосы, разрез глаз, хоть цвет и отличался.
– Черт, – повторил Эли.
– Он не всегда такой, только когда выпьет... Ну, ты сам видел.
– Видел.
– Не думаю, что он действительно причинил бы мне боль.
– Не думаешь? Этого мало.
– Да, – она прикусила внутреннюю сторону щеки. – Мой... наш отец умер несколько месяцев назад. Мы были отчуждены, и не знали, где он живет, но он оставил нам маленький домик в Индиане. Винсент и я разошлись во мнениях, что с ним делать, – она повернулась к Эли. Удивительно, какой непринужденной она выглядела, хотя они были в его машине совсем одни. Это обезоруживало. – Тебе еще не наскучило?
– Нет.
Ее улыбка была блеклой.
– Нелегко отказать тому, кто разделяет пятьдесят процентов твоих генов.
– Я знаю.
– Знаешь?
Он коротко кивнул.
– Брат?
– Сестра. Никаких публичных домогательств, но она всегда находила весьма изобретательные способы свести меня с ума.
– Например?
Эли подумал о Майе в подростковом возрасте. Как она кричала, что он разрушил ее жизнь, и желает, чтобы он умер. Как она рыдала, сжимая его рубашку в кулаках, когда он настоял, чтобы нужно переезжать. Как она рылась в его вещах, типа искала там батарейки, а потом ходила по кухне и критиковала его выбор презервативов и смазки. Как ворчала по телефону, что он всегда оставляет ее одну, и может просто отдать ее в приемную семью, а потом злилась, когда он пытался провести с ней время.
– С братьями и сестрами бывает трудно.
– Уверена, что Винсент согласится с тобой.
– А вот я не уверен, что Винсент имеет право соглашаться.
Она так долго молчала, что Эли уже подумал, что это конец разговора, но потом она грустно сказала:
– Однажды, когда мы были еще детьми, он поздно возвращался домой от друга. Я, ждала его несколько часов, беспокоилась, думала, не попал ли он под машину или что-то в этом роде. А когда он наконец-то вернулся домой, вместо того, чтобы вздохнуть от облегчения, подумала: «Моя жизнь была бы намного проще, если бы он просто исчез».
Видимо, она сама от себя не ожидала такой откровенности – Эли понял это по ее растерянному взгляду. И он сам немало удивился, когда сказал:
– Когда родилась сестра, родители все время говорили, какая она идеальная. Я был так обижен, что неделями отказывался даже смотреть на нее.
Она не говорила ему банальности, не поднимала брови, не пыталась смягчить то, что сказал, а просто смотрела без осуждения (как и он на нее, когда она рассказала о том, чего стыдилась) пока Эли не отвел взгляд. Он даже ее имени не знал, а выболтал то, в чем никогда не признавался даже самым близким друзьям.
Вероятно, именно потому, что не знал ее имени.
– Где, по-твоему, Винсент узнал твой адрес? – спросил Эли, в основном для того, чтобы прекратить этот аномальный (иначе и не назовешь) обмен откровениями.
– В Интернете?
– Хреново, если так.
Он повернул направо, направляясь в Северный Остин. Той же дорогой он поедет завтра утром, и будет думать об этой женщине, а не о предстоящем дне. Она будет рядом, пусть даже только в его мыслях.
– Верно. Это хреново, – она снова откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
На этот раз Эли воспользовался моментом и хорошенько разглядел ее длинные, очень длинные ноги, пышную грудь и красивый завиток ушной раковины. В ее характере было что-то колкое, острое, но тело было мягким.
Эли не знал, какого типа женщины ему нравятся, но она, похоже, была в его вкусе. Если бы не Винсент, он бы узнал наверняка.
«Какая, черт возьми, жалость!»
– Сколько тебе лет? – спросил он, чтобы отвлечься.
– На шесть лет, два месяца и пять дней моложе тебя, – ответила она без запинки.
– Мило. А номер моего социального страхования запомнила?
– Тебе следует купить защиту от кражи личных данных, до того как узнаешь.
– Я это сделаю, если ты добьёшься судебного запрета для своего брата. – Он снова перешел ее личные границы. – Если думаешь, что он не причинит тебе вреда, чтобы получить желаемое, ты слишком доверчива.
– Мне кажется, это ты слишком доверчив.
– Я?
– Да. Тебе не приходило в голову, что я могу быть серийным убийцей?
Эли снова посмотрел на нее. Ее улыбка была слабой, глаза все еще закрыты. Ему захотелось провести костяшками пальцев по ее скулам.
– Я рискну.
– С девушкой, которая заманивает тебя в неизвестное место и даже не назвала своего имени.
«Робин? Нет, ей это не подходит…»
Может, лучше не знать? Чем более расплывчатой она останется в его воспоминаниях, тем быстрее он ее забудет.
И все же:
– Тогда скажи мне.
– Ты спрашиваешь уже в третий раз.
– А ты уже в третий раз не отвечаешь. Какое совпадение.
Она сжала губы.
На самом деле они его просто заворожили. Они были будто из его огненных снов, которые он видел, когда был очень молод и полон бушующих гормонов.
– Думаю, нам было бы весело, – сказала она немного меланхолично.
– Что?
– Сегодня вечером. Нам с тобой.
Кровь забурлила в венах: быстро, громко, яростно. Эли взглянул на навигатор: до места назначения оставалось три минуты. Он сбросил скорость ниже допустимой, внезапно став щепетильным водителем.
– Да?
– Ты, кажешься, весьма умелым.
«Ты, черт возьми, и понятия не имеешь насколько я умелый. У нас еще есть время. Я могу быть нежным. Или нет. Я могу быть каким угодно для тебя… Господи, с ней только что грубо обошелся ее брат. Я просто отвратителен».
– Может, ты меня переоцениваешь? – спросил Эли, хотя твердо знал, что позаботился бы, чтобы ей было весело. И повеселился бы сам в процессе.
– Я просто правильно оцениваю себя. – Легкая улыбка. – В конце концов, это я отправила тебе сообщение.
Он начинал жалеть, что она это сделала. Это дестабилизировало, в то время, как для него сейчас важно твердо стоять на ногах.
– Кстати, почему именно мне ты написала?
– Мне понравилось твое фото. Это было не селфи из спортзала, и ты не показывал знак peace, стоя рядом с усыпленным тигром.
– Зато я хожу в подпольные бары.
Он попытался вспомнить, какая у него фотография в приложении. Наверное, что-то из фото, сделанных Минами. Она всегда беззастенчиво снимала его и Харка.
«Это для сайта, – объясняла она. – Так намного лучше дерьмовых фото в костюмах и галстуках».
– В твоем профиле говорилось, что ты некоторое время не заходил в приложение. Я подумала, что ты либо остепенился, либо нашел кого-то, либо просрочил оплату. И ты?
– Что я?
– Нашел кого-нибудь? – Судя по голосу, она спрашивала не из каких-то сексуальных соображений, а из любопытства. Эли пришлось напомнить себе, что не стоит напрасно надеяться.
В любом случае, надеяться на что? Не похоже, чтобы он искал девушку. В этом он уже катастрофически облажался.