Это слово казалось таким же недостаточным, как и то, что они будут просто встречаться.
«Пока, – сказал он себе. – На какое-то время».
– Я очень плохо отвечаю на эсэмэски, и не люблю вечеринки с сюрпризами. Но остальное... – она улыбнулась. – Да, я согласна.
Эли наклонился к ее уху.
– И я собираюсь сделать с тобой ужасно неприличные вещи.
У нее перехватило дыхание.
– У тебя неуемное либидо.
– Как и у тебя.
– Верно.
Эли отстранился. Рута запечатлела нежный поцелуй на его большом пальце, хотя ее глаза были серьезными, когда она предупредила:
– Со мной не будет легко.
Эли знал это, и был вполне доволен. Больше всего на свете он хотел изучить в мельчайших деталях сложную, непостоянную девушку своей мечты.
Он наклонился для поцелуя, перед этим сказал:
– Могу представить судьбу и похуже.
ЭПИЛОГ
РУТА
год спустя
Я уткнулась в подушку и стиснула зубы, но голос все равно прозвучал пронзительно и отчаянно:
– Ненавижу это.
– Правда? – Эли все еще не двигался внутри меня, но провел тыльной стороной ладони по позвоночнику, успокаивая мою дрожь. Это не сработало, потому что другой рукой он прижимал мои запястья к матрасу. – А мне нравится.
Еще бы! Он кончил. Дважды. И там, где пожелал – то есть в моем влагалище. А я до сих пор нет. Прошло уже несколько часов, и я была дрожащим, неудовлетворенным беспорядком. Когда Эли становился таким – напористым и властным, овладевающим, и я просто не могла. . .
Я застонала в подушку.
– Тебе правда не нравится? – прошептал он мне на ухо.
– Да, – соврала я.
– Бедная моя девочка, – он прищелкнул языком. Я была готова убить его, как только он меня отпустит. Как только позволит кончить. – Почему это?
«Потому что».
– Это слишком? – он потерся носом о мою шею, и из-за этого движения член скользнул еще глубже. Так приятно, что я была готова заплакать. Я и на самом деле находилась на грани. – «Брокколи», детка?
– Нет! Просто...
– Просто?
Я прижалась задницей к его паху. Эли приглушенно проворчал и схватил меня за бедро, удерживая на месте.
«Мудак!»
– Почему ты прижимаешься ко мне, милая? – он поцеловал меня в плечо. – Мы оба знаем, что ты все равно не можешь кончить в такой позе.
– Тогда почему бы тебе просто не позволить мне перевернуться?
– Потому что в такой позе могу кончить я. А я хочу сделать это вместе с тобой… попозже.
– Пожалуйста, – захныкала я умоляюще и в тоже время разочаровано. – Мне нужно...
– Я точно знаю, что тебе нужно, не надо мне говорить, – Эли легонько укусил меня за мочку. – Я оскорблен, милая.
– Тогда почему бы тебе не...
– Потому что мне весело. Хочешь, чтобы я прекратил, просто скажи слово.
Я могла бы, и делала это раньше, когда становилось уже чересчур, когда чувствовала, что вот-вот вылезу из собственной кожи. И Эли останавливался, не задавая вопросов. Я представила, как он развернет меня, доведет до оргазма ртом, а потом будет долго укачивать в объятиях, пока я не оттолкну его или не засну, смотря что случится раньше.
Я сказала, что ненавижу, когда Эли так долго не дает мне кончить, и, тем не менее, мне слишком это нравилось, чтобы отказаться. Да и зачем просить, когда есть способ получить то, что хочу? Нечестный способ. Манипулятивный. Но находчивый. Я точно знала, как подействует на Эли то, что скажу, и пробормотала это в подушку.
Эли замер. Уткнулся лбом мне между лопаток и спросил:
– Что ты сказала?
Я подняла голову и четко повторила:
– Я люблю тебя.
И все переменилось. Я почувствовала, как внутри меня дернулся член. Эли сильнее сжал мое бедро и прерывисто вдохнул. В нем бурлило возбуждение. Прошел год, а эффект от этих слов еще не стерся.
– Ладно, знаешь что? Думаю, хватит играть. Хочу посмотреть на тебя. Давай просто... – он отпустил мои запястья и развернул так быстро, что голова закружилась.
Мы встретились взглядами, соприкоснулись губами. Эли чуть приподнял меня и снова вошел, но сейчас ощущения были совершенно другими, и в такой позе я могла…
– Эй, – он улыбнулся.
Я не могла ответить тем же, и просто торжественно кивнула. Эли задвигался внутри меня, нашептывая на ухо, какая я идеальная, как сильно ему нравлюсь, о том, что он точно знает, что я только что сделала, но позволит мне выйти сухой из воды, потому что ему так нравится слышать эти три слова. Потом он нашел пальцами клитор, и...
В этот раз я кончала, а Эли оставался неподвижно, и только потом застонал и присоединился ко мне на вершине удовольствия.
– О чем думаешь? – спросил Эли, пока пот остывал на его коже, а сердце ровно билось у меня под ухом.
Я улыбнулась, или что-то вроде того.
– Это было отличное начало отпуска.
Моя жизнь изменилась, а я – нет. И это не было проблемой, потому что Эли, казалось, устраивало то, какая я есть.
Раньше, когда я представляла себя в отношениях, то воображала, что мне придется вести себя соответственно, постоянно держать лицо, вести дружескую болтовню (что я вряд ли смогла бы сделать, даже если было бы очень нужно). Однако Эли практически не требовал ничего из этого. Он молчал, когда я молчала, и вел долгие беседы, когда я этого хотела. Он давал мне свободу, но не позволял сильно отдалиться. Он подшучивал надо мной, особенно, когда я подшучивала над ним.
Быть с ним означало и другие вещи: безоговорочное принятие в кругу его друзей, крепнущие отношения с его сестрой и собакой. Еще до того, как влюбилась в Эли, общение с людьми (да и они сами) тяготило меня, но и теперь я с трудом ориентировалась в некоторых ситуациях. Как-то Тиш сказала: «Тебе не обязательно наслаждаться всем этим социальным дерьмом только потому, что тебе нравится быть с Эли. Он так втрескался в тебя, что его это вряд ли волнует». После этого все встало на свои места.
Однако я должна была признать, что Тини мне понравился. Без всяких преувеличений, я была готова умереть за это чудовище.
Так что я не изменилась. Но моя жизнь стала немного ярче.
***
– Надо ее немного подлатать, – сказал Эли, придирчиво осматривая веранду. Мы с Тини стояли на крыльце, и я позволяла псу облизывать мое лицо. Вот такой я стала слабачкой, хотя и поразительную харизму собак тоже не стоит недооценивать. – Возможно, я сам с этим справлюсь.
Я не ожидала, что сразу же привяжусь к этому месту, и была права. Но мне было приятно стать хозяйкой коттеджа – отец же хотел, чтобы дом был у его детей. Я обожала свежий воздух, лесные пейзажи и то, как здесь было уединенно.
«К тому же, есть связь», – подумала я, когда телефон звякнул, оповещая о новом сообщении.
– Опять Тиш? – спросил Эли. – Ты же оставила ей абсолютно простую и разумную инструкцию из сорока трех пунктов по уходу за твоими «детками».
Он имел в виду мои растения.
– Не Тиш, – я показала сообщение.
– Да ладно! – фыркнул Эли.
– Что?
– Давно пора удалить это приложение.
– Благодаря ему мы встретились. Пусть останется на память.
– Ты, оказывается, такая сентиментальная, – он потянул меня дальше по тропинке, которая вела к пешеходным тропам, которые мы планировали исследовать.
– А ты его удалил?
– Я удалил оттуда свой профиль после того, как ты в первый раз осталась у меня на ночь.
Я взглянула на Эли. Рядом с ним я всегда чувствовала уют и тепло.
– Хвастаться, что знал все наперед – это, во-первых, дурной тон, а, во-вторых, перебор.
Он рассмеялся и притянул меня в объятия.
– Перебор? А мне порой кажется, что недобор.
***
Вокруг все было диким: деревья, залитые солнечным светом, маленькие зверьки, занимающиеся своими делами, и дикий восторг Тини, исследовавшего незнакомую местность.
– Если вернемся сюда этой зимой, – сказал Эли через час, когда мы остановились передохнуть, – сможем покататься на коньках по этому пруду.
Он присел, чтобы завязать шнурки на ботинках, а я с легкой улыбкой посмотрела на воду.
«Этой зимой...»
– Ты представляешь мириады способов, которыми мы могли бы умереть, катаясь здесь? – спросил Эли у меня за спиной.
– Ага. – Мы могли бы попробовать, но сначала пришлось бы пробурить лед, чтобы проверить его толщину. Нужно по крайней мере пять дюймов, чтобы...
– Эй, Ру?
– Да, – рассеянно ответила я.
– Раз уж мы здесь... мне интересно…
Я обернулась. Эли все еще возился со шнурками, низко склонив голову.
– Ты бы хотела выйти замуж? – он поднял голову и встретился со мной взглядом.
Его слова несколько секунд плавно кружили у в голове, но, когда их смысл дошел, меня бросило в жар.
– Что ты сказал?
– Замуж. Ты бы хотела?
Я открыла рот, да так и замерла.
– За меня, то есть. Я должен был уточнить.
Я чувствовала свой пульс даже на кончиках пальцев. Мое тело, мой мозг, я вся состояла из сердцебиения.
– Я... разве так делают предложение? – Мне правда было интересно.
Эли пожал плечами.
– Я никогда раньше этого не делал.
– Ты был помолвлен.
– Да?
– Да. И я с ней знакома. Она очень добрая. Приготовила нам ужин и...
– Ах, да. Теперь припоминаю. Что ж, тогда я не делал предложения. Мы просто посмотрели друг на друга и решили, что пора пожениться.
– Понимаю.
«Он сказал: «Ты бы хотела выйти замуж?», верно?»
У меня вспыхнули щеки. Голова закружилась.
– Разве тебе не следует встать на одно колено?
Эли оглядел себя.
На самом деле он стоял на одном колене. Я это знала. Просто была слишком взволнована. Вот и все.
– А кольцо у тебя есть? – добавила я.
– Оказывается, ты – традиционалистка. Что удивительно для женщины, которая позволяет себя связывать и вставлять затычки в ее разные интимные дырочки, – Эли очаровательно улыбнулся.
– Дело не в этом, – я глубоко вздохнула и попыталась рассуждать спокойно. – Нельзя делать это импульсивно. Просто взять и сделать предложение по прихоти посреди прогулки. Следует хорошенько поразмыслить. Убедись, что ты действительно этого хочешь.