«Не все способны любить, Эли», – припомнилось ему.
– Нет. А как насчет тебя? Ты написала «никаких повторных встреч» в профиле.
– Написала.
Будь она проклята за эту свою привычку, не давать объяснений. Будь она проклята за то, что не живет дальше. Вот он, ее жилой комплекс.
Эли вцепился в руль, понимая, что не может ехать медленнее, иначе его остановят.
– Это твое правило?
Она невозмутимо кивнула.
– Кажется какой-то условностью, – небрежно сказал он, паркуясь.
«И эта условность стоит между мной и тобой, мешая чертовски здорово проводить время».
– Правила существуют не просто так.
Он заглушил двигатель и приказал себе отпустить ситуацию. Что хорошего в разговорах о том, чего не случиться?
– Пойдем. Я провожу тебя внутрь, на случай, если твой брат ждет поблизости.
Но Винсент, похоже, отстал от нее, по крайней мере, на эту ночь. Ни одна машина не следовала за ними.
Был конец мая, и это был Техас, что означало давящую, изнуряющую жару даже ночью. Эли был рад увидеть в вестибюле консьержа, который выглядел не просто грузным и настороженным, но и с большим подозрением смотрел на Эли.
«Вот это отношение», – восхитился он, кивая консьержу и делая мысленную пометку поговорить предупредить его на обратном пути насчет Винсента.
– Ты же знаешь, что я не собираюсь приглашать тебя, верно? – спросила она, когда они остановились перед ее квартирой.
За последние двадцать минут Эли посетило множество крайне неуместных мыслей, но только не эта.
– Я уйду, как только услышу, как ты запираешь дверь, – ответил он и вдруг добавил: – И положи телефон в рис: он впитает влагу.
Что, черт возьми, на него нашло? Среди друзей он был известен покладистым, уживчивым характером. Он никогда не был навязчивым и властным, даже с сестрой. Вероятно, потому, что Майя оторвала бы ему за это голову.
Но эта женщина казалась лишь слегка удивленной. Она посмотрела на него с тем безмятежным, как у сфинкса, выражением, к которому Эли уже начал привыкать, и сделала шаг ближе. Сердце у него забилось громче и быстрее, но, как оказалось, без причины, потому что она сказала только:
– Спасибо. Я действительно ценю, как ты помог мне сегодня.
– Это самое малое, что я мог сделать. – Он не стал добавлять, что подумывает переночевать в машине у ее дома, чтобы перехватить ее брата-идиота.
Что было бы форменным сумасшествием.
Неужели он так запал на эту женщину? Он даже не подозревал, что способен на такое.
– Нет, это не малость. – В ее руке звякнули ключи с брелоком в виде плоского блестящего конька для фигурного катания. Еще в брелоке был фонарик и ручка, а на обратной стороне карточка лояльности супермаркета. У Эли была похожая. – Ты добрый. И я считаю тебя очень привлекательным.
В голове у Эли на долю секунды помутилось. Он не был застенчивым, ни в коем случае, но он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то делал ему комплимент, как что-то само собой разумеющееся. В хмуром взгляде женщины не было ни капли лукавства, и Эли был почти сражен.
«Пора убираться домой, и побыстрее».
– Это не поможет делу, – сказал он, и ему не понравился, как хрипло прозвучал его голос.
– Правда?
– Поскольку ты никогда не повторяешься. Разве это не твое правило?
На мгновение она задумалась.
– Ты прав. Тогда прощай.
Это было неизбежно. Но прежде чем Эли успел еще раз напомнить ей о безопасности, женщина сделала что-то простое и неожиданное: шагнула к нему, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала в щеку.
Рука Эли по собственной воле поднялась, чтобы обнять ее за талию.Ее запах окутал его. В мире словно остались только они вдвоем. Эли повернул голову и посмотрел на ее лицо: ему было любопытно, как она реагирует на очевидную химию между ними. Женщина ненадолго задержала на нем взгляд, затем сократила расстояние между их губами.
Это едва ли можно было назвать поцелуем, но его бросило в жар, когда женщина легонько прижались к его губам. Эли попытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал что-то похожее на это, но, кажется, такое было с ним впервые. Когда она нащупала его пальцы и сжала, У Эли закружилась голова от всего того, что он представил: они могли сбежать, или он мог сделать это прямо здесь: прижать к двери, подминая под себя, и показать, как хорошо бы им было бы…
– Хотя, мне кажется, – прошептала она, прерывая ход его мыслей, – что правила существуют не просто так.
Она сделала шаг назад. Эли был очарован. Порабощен. Заколдован. Он подумал, не попросить ли разрешения прикоснуться к ней. Позволить наброситься на нее здесь, в коридоре. Он мог бы сходить за продуктами и приготовить ей ужин по рецепту с YouTube на ее вкус. Он бы мог помыть ее машину, почитать ей книгу, посидеть здесь, за дверью, чтобы просто убедиться, что она в безопасности. Они могли бы держаться за руки всю ночь. Они могли бы играть в скрэббл. Он был очень близок к тому, чтобы умолять о чем-то одном или обо всем, когда она добавила:
– И иногда для того, чтобы их нарушать.
Она поглаживала большим пальцем его ладонь, но Эли не мог оторваться от ее глаз – теплой, тонущей синевы.
Ее руки, такие прохладные по сравнению с его. Ее чертова кожа. Она была такой нежной. Ох, чтобы он сделал с этой кожей. Он хотел увидеть, как она покраснеет и покроется отметинами от его любовных укусов и пальцев. Ее кожа была так гладка и невинна, и он хотел ее развратить.
– Спокойной ночи, Эли. – Ее полные, непристойно красивые губы изогнулись в последней улыбке, и прежде чем насыщенная кислородом кровь успела вернуться к голове, она исчезла.
Бледно-серая дверь закрылась перед носом Эли, и он остался в тускло освещенном коридоре с ее ароматом, жаром ее губ на его коже и своим мощным стояком.
Он услышал щелчок замка и неуверенно отступил на шаг. Дезориентированный, он гадал и не мог понять, что, черт возьми, эта женщина с ним сделала. Затем прохладный ночной воздух коснулся его рук, и он, наконец, опустил взгляд.
Пока он мечтал, о том, что хотел сделать с ней, она тоже была занята: на его ладони было написано десять цифр: как раз достаточно для телефонного номера, а под ними четыре буквы, от которых у него перехватило дыхание: «Рута».
ГЛАВА 4. НЕ ВРАГИ
РУТА
– Есть две главные причины, по которым я организовала эту встречу, – сказала Флоренс Клайн.
Если она хоть на десятую часть паниковала так же, как ее сотрудники, то никто этого не заметил. С другой стороны, Флоренс всегда была такой. Со стальными нервами. Всегда готова принять вызов. Неукротимая. Энергичная. Я никогда не видела, чтобы она сомневалась в себе, и никакая частная инвестиционная компания не могла заставить ее усомниться.
– Первая: заверить всех вас, что ваши рабочие места в безопасности. – Шепот облегчения пробежал по залу, как муравьи по сахару. Однако многие не выглядели убежденными. – Мы не планируем никаких перестановок. Я по-прежнему являюсь генеральным директором, состав правления не меняется, как и ваша ситуации с трудоустройством. Если вы не воруете чернила для принтера, можете рассчитывать, что для вас ничего не изменится.
Это рассмешило большинство присутствующих.
Флоренс Клайн была не только выдающимся ученым, которая всего за несколько лет построила успешную компанию. Она была лидером.
А также одной из моих ближайших подруг. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы сомневаться в том, о чем она сейчас говорила.
– Вторая: представители компании «Харкнесс», нашего нового кредитора, нам не враги. У «Харкнесс» долгая история развития технологических и медицинских стартапов, и именно поэтому они здесь. Их целью, конечно, является проведение надлежащей проверки и обеспечение соблюдения их финансовых интересов, но наша работа – ваша работа – всегда была безупречной. Некоторым из вас они назначат встречи, и прошу вас сделать эти встречи приоритетом. И я хочу быть уверена, что вы узнаете их, если увидите: доктора Минами Ока, доктора Салливана Дженсена, мистера Эли Киллгора и мистера Конора…
– Рута? – прошептала Тиш.
Я не ответила, но она все равно продолжила:
– Фото водительских права, которые ты прислала вчера?
Пол под моими ногами исчез, провалился до самого ядра земли. Я скользила прямо по нему, и ничто не могло смягчить мое падение.
– Фотография того парня…его лицо.
Это было, бесспорно, запоминающееся лицо. Поразительное. Привлекательное. Так я ему и сказала. Волнистые, нет, вьющиеся волосы, слишком буйные с одной стороны. Квадратная челюсть. Орлиный нос: что-то среднее между римским и греческим. Еще он растягивал гласные и иногда не договаривал согласные.
– И его фамилия Киллгор.
Я дразнила его по этому поводу. Чуть ли не впервые я шутила с незнакомым человеком. Обычно мне нужны были годы, чтобы достичь такого уровня непринужденности в общении, но с Эли это было просто, и я не могла понять почему.
Он был обычным человеком, и прошлой ночью излучал ту же энергию, что и сейчас: приятный парень, абсолютно бесстрашный, в высшей степени довольный собой и окружающими. Всю нашу поездку в машине он сохранял это невозмутимое спокойствие. Тогда как я едва могла оторвать от него взгляд. У меня задрожали руки, когда я шагнула в круг его теплого, древесного запаха, чтобы написать свой номер на его ладони.
– Тот мужчина на сцене… Это он, верно?
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Хорошо. Да. Вау. – Тиш попыталась помассировать глаза, затем вспомнила о своем искусном макияже. – Это такое научное определение для слова «совпадение».
Неужели это могло быть правдой? Кислый комок подкатил к горлу. Я не была уверена, что совпадения такого масштаба существуют. Знал ли Эли, кто я? Где я работаю? Я уставилась на него, надеясь, что ответ появится на его лице. Сегодня он был в очках. В темной оправе. Самая нелепая маскировка Кларка Кента.
– Не могу поверить, что они прислали четырех представителей кредиторов, – сказал Джей, пробиваясь сквозь тума