– Рома! А-а-а! Рома, прекрати! У меня уже закружилась голова.
– Зато согрелась, – прошептал Калинин мне на ухо и, остановившись, поцеловал. – Пойдем, я там местечко нашел.
– А что беседка? – спросила, вспомнив о деревянной постройке около Досов.
– Увы, она пала смертью храбрых, – засмеялся муж.
– То есть?
– Настенька, ее еще при переезде разобрали, перевезли на Сосновый и там уже поставили. Кстати! – Рома уткнулся носом в изгиб моего плеча и шумно втянул в себя воздух. – Не поверишь, но там ее даже застеклили и дверь вставили.
– Ого-о… – протянула я, сожалея о полюбившейся нам с Романом беседке.
Ольховскую расформировали следующим летом после нашей свадьбы, раскидав весь личный состав, кого куда. Меня отправили самую первую, еще до официального расформирования заставы, в областной центр, потому что на тот момент мне оставалось всего (по мнению отца) пять месяцев до декрета. Роман от папы совсем не отставал, и в итоге на десятой неделе беременности я практически превратилась в инвалида. Папа и Калинин посовещались и в один голос решили, что служить мы будем теперь только в городе и максимум, чего я достойна, – это разбирать бумажки. Я все стерпела. С трудом досидела до декрета, потому что более скучную и тягомотную работу придумать было ну невозможно.
Полгода назад, на семейном совете, перед выходом из декрета, я поставила четкий вопрос: «Дадут ли мне нормально служить?» – и по отведенным в разные стороны взглядам и пожатым плечам поняла, что нет. Тогда и начала подыскивать себе другую работу. Никому не сказала, что не стану продлевать контракт, скрепя сердце вышла на службу, отработала оставшееся время и ушла из армии насовсем, устроившись в Языковую частную школу преподавателем китайского. Ну не зря же гражданской специальностью в моем дипломе значился «переводчик».
Я отработала с детками всего месяц, но и предположить не могла, насколько это мое.
– Вот, давай здесь.
Я опустила взгляд и увидела покрывало, расстеленное на земле.
– Когда ты только успел?
Присела и поняла, что под покрывалом еще несколько одеял.
– Ну, пока ты пудрила носик в машине, принцесса, я искал место для пикника. А вообще, жаль, что ты не захотела остановиться у моста через Кутаманду, все же именно то место памятное для нас.
– Рома, все хорошо в меру, – засмеялась я и, подняв руку, схватила мужа за рукав и потянула на себя, – поваляемся?
– Моя принцесса хочет, чтобы я поцеловал ей пальчики? – деловито поинтересовался Роман, а я засмеялась.
Шут гороховый.
– Все-то ты помнишь.
– А как же, – кивнул Калинин и, чмокнув меня в кончик носа, поднялся. – Жди меня здесь, я за сумкой с едой. Сразу смог утащить только одеяла. Одно для тебя, кстати, оставил. – И, кивнув в сторону свернутого пледа, ушел.
Я укуталась и еще раз осмотрелась по сторонам. Наверное, если бы не отсутствующие окна, застава не выглядела бы так плачевно. Маленькое место, небольшая территория, соединившая чьи-то жизни, теперь осталась бесхозной, но продолжала жить. Всюду росли деревья, на полянке прятались грибы, на небе летали птицы, и где-то в высокой траве должны были прятаться мышки, которых так полюбил Босюсик. Несмотря на заброшенные строения, человек казался здесь лишним. Может, и правильно, что всех нас раскидала судьба, отдав это место во власть природы.
Первой отсюда уехала Люба, еще до нашей свадьбы с Романом. Она родила, ушла от зама и помирилась со старшиной, который, раскаявшись в своем поступке, принял ее вместе с ребенком. Они остались жить на Калинде. Следом уехала Вика – она развелась с Курковым, устроилась дизайнером в какую-то крутую московскую фирму и, родив ребенка, всем сказала, что усыновила его. Лишь бы никак не контачить с бывшим мужем. Антон же перевелся так же, как и мы, в областной центр, он так и не женился на своей любовнице и, кажется, даже отлынивал от алиментов. Дамира перевели в Дагестан, Аяса в Тыву, а Александра в Еврейскую автономную область. Они долго к этому стремились, и начальство, видимо, решило смилостивиться и отправило служить бойцов поближе к родному дому. Всех, кроме Студента, тому, как всегда, несказанно повезло, и после того, как его отправили на еще одну таежную заставу, он психанул и ушел со службы, не подписав новый контракт.
– На чай, попей, согрейся, – протянул мне муж теплую чашку с горячим напитком.
– Я люблю тебя, – серьезно произнесла я, глотнув чай.
– Я знаю, принцесса, я тоже тебя очень люблю.
Рома достал из сумки пакет со сладостями и, развернув фантик, положил шоколадное лакомство мне в рот.
Пять лет назад я боялась, что не смогу здесь выжить. Я не знала, какие живут здесь люди и вообще живут ли. Я расстраивалась, что мне придется уехать так далеко от дома. Но сегодня, когда смотрела в смеющиеся голубые глаза своего мужа, я понимала, что дом там, где Рома. Дом не там, где ты родился и вырос, дом там, где твоя семья, где тебя любят, ценят, уважают и поддерживают. И я была безумно благодарна обстоятельствам, Слесаренко, отцу – всем-всем, без кого не произошло бы нашей встречи с Калининым. Ведь, не встреть я его, у меня никогда не было бы дома.