Если бы не мисс Фенг, я бы не знал что и делать. Но мой камердинер как в воду глядела, заставив меня прихватить капсулу перезагрузки. Терпеть не могу ею пользоваться, а Лаура так просто ненавидит, и всякий раз, когда мне приходится «восстанавливать» её подобным образом, она костерит меня на чем свет стоит. С другой стороны, лучше уж вызвать гнев возлюбленной, чем попасть в лапы обезумевшего визиря, жаждущего нацепить мне на спину психотропного выползня. Согласны, хэй-хо? Поэтому я открутил серебряный колпачок на шее у Лауры и бросил капсулу внутрь.
Лаура заскрежетала зубами и напряглась. Затем выдохнула:
– Ублюдок! Я же терпеть этого не могу. Что происходит, где мы?
– Где, где, на Марсе! Влипли в историю. Ибн Баши-Бузук оказался отъявленной скотиной и подкинул старине Абдулу краба-мозгопожирателя. Так что ты здесь не случайно, ибн Баши-Бузук использовал тебя как приманку, он хотел заманить меня в свои сети. А заодно собрал наших из Клуба, чтобы прихлопнуть всех одним ударом. Мы ведь Абдула знаем, как облупленного, сразу бы почуяли что-то неладное.
– Боже мой! – Лаура резко отпрянула от меня. – Давай поскорее выбираться отсюда, дорогой!
Она выпрямилась, одернула платье и огляделась.
– Ты знаешь, куда идти? – она вопросительно уставилась на мой костюм. По-моему, симпатий он у неё не вызвал.
– Конечно! – Я взял ее за руку и повел к выходу в галерею. – Уверен, проход где-то, где-то…
– Там! – подсказала бин-Генеративная медицина и махнула рукой куда-то мне за спину. – Идите прямо, никуда не сворачивая, пока не упретесь в двух громил-евнухов и коварного визиря.
Я развернулся, и она отвесила мне увесистый пинок под зад.
– Прости, конечно, но здесь каждый сам за себя. В борьбе за руку и сердце второго богатейшего человека Марса все средства хороши, разве не так?
Звездный час Джереми
Мы попались. Перед нами вырос ибн Баши-Бузук и два наймита. За ними на верёвочке плелся Абдул. Он размахивал руками, бормотал – голова моя, голова! – и бессмысленно таращился вокруг ничего невидящим, пустым, стеклянным взглядом.
Надо отдать должное подлецу-визирю – актер он бесподобный.
– Ах, мистер Макдональд, мистер Макдональд! – заюлил этот фигляр, с остервенением дергая вылезший из ноздри и прилипший к верхней губе ЗОМП-волосок. – Как печально видеть вас здесь! Я так надеялся, что вы не станете совать нос в чужие дела. Ну почему вам не сиделось в своей комнате? Теперь же вы наверняка рассчитываете, что я, наивный, расскажу вам о своих злодеяниях, запру в хлипкой, неохраняемой темнице, и вы совершите из неё успешный побег. И не надейтесь. Я просто-напросто прикажу отрубить вам голову, вжик-вжик. Зарождается новая эра, и никто не в силах помешать мне! Моё дело – правое, диалектический и исторический материализм на моей стороне!
– Понятия не имею, о каких гнусностях вы толкуете, – вскричал я, – но я сыт ими по горло!
Два головореза угрожающе шагнули к нам, и Лаура вцепилась мне в плечо – то ли испугалась, то ли просто нервное, не знаю, я вдохновенно продолжал:
– Как вы осмелились похитить мою конкубину перед самым «прыжком»? Это вам не крикет какой-нибудь, не бейсбол, а «прыжок»! Знайте же, теперь вам заказан вход в любой из моих клубов! Скорее рак на горе свистнет, чем вы там окажетесь, да вас с лестницы спустят, попробуй вы туда сунуться!
Нежная ручка Лауры проникла под абайю и настойчиво шарила в кармане моего смокинга. Понятия не имею, что она там искала, я был занят, буравил взглядом мерзкого и гнусного визиря.
– Клубы, – брезгливо протянул он и с отвращением сплюнул. – Дебильное времяпрепровождении дегенеративных отпрысков притеснителей-олигархов!
«Ого, – подумал я. – Плохо дело». Ничего хорошего не жди от прислуги, которая впала в краснобайство. Заумные многосложные слова до добра не доводят. Ноздри ибн Баши-Бузука свирепо затрепетали.
– Клубы, соревнования, вечеринки – вот всё, что у вас, паразитов, на уме! Без зазрения совести пускаете вы на ветер наше общее, народное благосостояние, поганые вы пиявки!
Его слова задели меня за живое, но что я мог ответить? На виске ибн Баши-Бузука вздулась и очумело забилась синяя жила.
– Зажравшиеся свиньи, по уши погрязшие в роскоши! – не унимался он. – Что надеть на гламурную вечеринку – вот единственный, терзающий вас вопрос! А то, что вечный праздник на вашей улице оплачен потом и кровью миллионов рабов – несчастного пролетариата – вам и в голову не приходит!
Лаура, закончив изыскания в карманах моей одежды, прикрыла лицо руками, видимо, пытаясь заслониться от потока грязи и лжи, выливаемой на нас вздорным оратором.
– Когда мы стремимся к лучшей жизни, вы глумитесь и издеваетесь над нами, когда же мы покорно склоняем перед вами головы, вы запрягаете нас в ярмо, словно скот, и обращаетесь, как со скотом. Довольно! Пора уже «проста-людам» подняться с колен и вернуть отнятые толстосумами богатства!
Я открыл в изумлении рот.
– Чёрт меня побери, вы серьезно? Вы хотите сказать, что…
– Вот именно! – рявкнул он, и глаза его полыхнули мстительным ликованием. – Капиталистическая система на последнем издыхании, гибель её предрешена! Семьсот нескончаемых лет рабства и унижений, Великое сокращения штатов – сколько можно терпеть? Хватит! Пришло время провозгласить диктатуру пролетариата и вывести из небытия славное имя «проста-люда»! С каждым днем крепнет солидарность угнетенных масс, стекаются они под знамена Абдула аль-Мауцумото – да, да, вы не ослышались, Абдула аль-Мацумото – вождя революционного движения, который обагрит плодородную землю Олимпа кровью тысячи невинных дев, провозгласит себя Большим Братом, объявит владычество террора и тогда…
К сожалению, я так и не узнал о дальнейших планах Реввоенсовета имени ибн Баши-Бузука, так как нас прервали. Вначале Лаура резко выбросила вперед руку с моим лосьоном после бритья и весь его извела на визиря, а затем примчался Джереми.
Следует отметить, что в гареме воцарилась атмосфера любви и неги – сплошной тестостерон, дышать нечем. Я этому не способствовал ни разу, а вот старина Эджи и Тодсворт трудились во всю. Ну, с первого взятки гладки, он бонвиан или, если вы предпочитаете изысканный французский вариант – павиан тот еще; второй же погрузился в тщательное исследование конических сечений бота-девицы, которую наконец-то загнал в угол. Таким образом, кроме меня, ибн Баши-Бузука и, возможно, Абдула (хотя за последнего не поручусь, кто знает, что с ним успела сотворить мерзотная тварь – крыша-то у парня явно поехала) свободных мужчин как таковых не наблюдалось.
Джереми в последние дни прибывал в угрюмейшем расположении духа. Не вижу смысла ходить вокруг да около, скажу прямо – у зверя начался гон, и глас природы настойчиво твердил ему в уши, что цель жизни каждого мини-мамонта – затоптать в грязь соперников и исполнит своё мамонтосамцовое предназначение…
Парочка соперников, Эджи и Тодсворт, уже обскакали Джереми в амурных делах и теперь мирно паслись возле своих избранниц, не выказывая воинственности и не трубя о победах почём зря. значит, с них взятки гладки и самоутверждаться за их счёт неинтересно. Но ведь надо, ох, как надо продемонстрировать кому-нибудь свою мужественность и силу, прежде чем отправиться на поиски изнывающих от недостатка любви декоративных мамонтих! И раз уж других мини-мамонтов в округе днём с огнём не сыщешь, то можно отыграться на своём злейшем враге, поставив его наконец-то на место. Тем более что враг этот совсем рядом, только хобот протяни – вот же он, до остервенения знакомый ненавистный запах! Одно лишь ускользнуло от Джереми – его личного недруга (меня то есть) полностью скрывала черная непроницаемая абайя, а ибн Баши-Бузука пару минут назад обрызгали из моего любимого лосьона с феромонами. Но кого винить, если мини-мамонты предпочитают вначале действовать, а потом думать.
Даже не представляю, что творится в мозгу атакующего мини-чудовища, однако если оно решило напасть, оно нападает мгновенно. Джереми прицелился, выбрал мишенью детородные органы ибн Баши-Бузука (он ведь не знал, что мужское достоинство визирем утрачено давным-давно), и стрелою помчался на лиходея. Всем известно, что хоботные подкрадываются тихо-тихо, почти неслышно, а пониженная гравитация Марса и вовсе благоволила к Джереми, и он элегантно парил в воздухе, не издавая ни звука. Таким вот образом он бесшумно подлетел к Тосиро и насадил визиря на бивни.
Ату его, ату! – заулюлюкал я, припомнив старинный охотничий клич.
Лаура грациозно шагнула вперед, изящно вздыбила юбку, развернулась и заехала тонким и острым, как стилет, десятисантиметровым каблуком-шпилькой прямо в лоб одному из наймитов. Учитывая, что шпильки – неотъемлемая часть ее тела, так как они растут прямо из её блестящих хромированных щиколоток, можете представить силу удара.
Второй наймит оборотился ко мне и, оскалив в усмешке зубы, вытащил из ножен саблю. Дело принимало нешуточный оборот, но не будь я Сузуки из рода Макдональдов, если не смогу постоять за себя! Я ему покажу, где раки зимуют, меня на испуг не возьмешь! Я резво стащил абайю, выпростав, наконец, стесненные халатом руки, и наставил на приспешника визиря «одурманитель» Тодсворта. Тодсворт вручил мне его на сохранение – нужно было освободить сокет для более насущного на тот момент осеменатора.
– А ну, греби отсюда! – злобно ощерился я на врага. – А то щас сам огребёшь!
Угроза не сработала. Секир-башка ни капли не испугался, а наоборот, воинственно двинулся на меня, угрожающе сверкнуло остро отточенное лезвие. Я судорожно нажал на спусковой крючок одурманителя и с ужасом обнаружил, что никак не могу привести его в действие – похоже, у Тодсворта пальцы устроены как-то иначе, если он в состоянии заставить эту хреновину работать! И в тот самый миг, когда доморощенный багдадский цирюльник собрался уже было перерезать мне горло, за его спиной вырос гибкий стройный силуэт и опрокинул ему на голову бочонок отвратительной бурой жидкости. Ругаясь на чем свет стоит и жалобно завывая, ассасин отчаянно тер залитые жгучей дранью глаза. Ничего не помогало – от невыносимой боли он повалился на пол, и там его энергичным батма