– И для этого готовы были всех заживо сжечь? – нахмурилась Маринка.
Тамара пожала плечами:
– Есть такие уроды, для которых чужая жизнь дешевле копейки.
– Кто бы спорил, – буркнула Маринка и сердито на меня уставилась. – Никуда лезть не смей! – вдруг рявкнула она. – Смотри, что делается.
– Куда я лезу-то? – растерялась я.
– Куда не просят, ишь, следователь нашелся. Владан вернется, вот и решит, как поступить. Не то отцу твоему позвоню…
– Да что ж вы все отцом грозитесь? – всплеснула я руками. – Мне что, по-твоему, десять лет?
– Умом ты несильно старше, – выдала Тамара.
– Вот уж спасибо.
– Пожалуйста. Слушай, что говорят. Видать, баба, которую ты в подворотне нашла, не так проста, как кажется… Если б не ты, закопали бы беднягу и забыли. На что душегубы и надеялись. Но тут ты влезла. Да еще Бада приволокла. Бад куда хуже ментов, это даже младенцы знают.
Маринка согласно кивнула, а я спросила:
– Почему вы решили, что душегубов несколько?
– Говорю ж, с двух сторон полыхнуло.
– Горбатый сказал, пропала одна из его работниц. Через несколько часов после того, как обнаружили в подворотне женщину. Об этом ничего не слышно?
Тамара покачала головой, а Маринка заявила:
– Отправляйся-ка ты домой. Нечего здесь глаза мозолить. – Она схватила меня за руку и потащила к выходу, горя нетерпением сиюминутно от меня избавиться.
Мы как раз поравнялись с офисом, когда подъехал Бад.
– Куда ее конвоируешь? – весело осведомился он, выходя из машины и обращаясь к Маринке.
– К отцу. Слыхал, что у нас творится?
– Потому и приехал, – вздохнул Бад, глядя на меня с сомнением. – Не беспокойся, я ее родителю сам доставлю.
Маринка постояла, переводя взгляд с меня на Бада, и молча удалилась.
– Пойдем кофе пить, – сказал он и начал подниматься по ступенькам.
В офисе я приготовила кофе. Бад устроился за столом на месте Владана, и это мне почему-то не понравилось, однако я сочла за благо промолчать.
– Говорят, это был поджог, – начала я. Бад кивнул. – И его связывают с нашим визитом.
Он вновь кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто дал понять, что меня услышал.
– Неужто и теперь менты продолжат считать, будто женщину зарезали в пьяной драке?
– Почему бы и нет? Полина, детка… – вздохнул он, а я перебила:
– Ненавижу, когда ты так меня называешь.
– Учту. С чего ты взяла, что пожар связан с убийством этой бабы?
– Ты издеваешься, что ли? – рявкнула я.
– Нет, – покачал он головой с самым серьезным видом, – по словам Горбатого, а он не идиот, чтобы врать, убитую с фабрикой ничего не связывает.
– А пропавшая работница?
– За уши притянуто, – хмыкнул он.
– Алеша, – подхалимски начала я. – Я совершенно уверена…
Он снова покачал головой:
– Стоит тебе произнести мое имя таким сладким голосом, и я становлюсь дураком. Причем редким. Однако смею напомнить: профессионалы строят версии, исходя из фактов. А какими фактами располагаешь ты?
Только я собралась ответить, как хлопнула входная дверь, и через мгновение в комнате возник Владан.
Это было так неожиданно, что я замерла с открытым ртом и даже слова произнести не смогла.
– Привет, – сказал Марич, бросая на пол рюкзак, который снял с плеча, и ворчливо осведомился, обращаясь к Баду: – Ты теперь тоже здесь работаешь?
– Я в добровольных помощниках.
Бад поднялся и протянул руку Владану, спросив:
– Все в порядке?
– А как еще? – вроде бы удивился Владан, разворачиваясь ко мне.
Я наконец-то пришла в себя и с визгом бросилась ему на шею, одновременно пытаясь обнаружить в нем перемены. Особо он не загорел, то есть загар имел место, но ведь лето на дворе… дался мне этот загар… однако слова Бада не шли из головы.
Изменения все же были. Он коротко подстригся. Волосы у него совершенно седые, память о войне, на которой он хлебнул всякого, где потерял отца и мать. Короткая стрижка делала его моложе, недельная щетина больше походила на бороду, но ему, как ни странно, шла.
Он засмеялся, поставив меня на пол, а я подумала: улыбка у него необыкновенная, она делала его лицо по-мальчишески открытым. Жаль, что улыбается он не часто. А еще он очень красив. Так красив, что дух захватывает. Пахло от него божественно: хвоей, костром, чем-то вольным и дразнящим.
– Ты вернулся… – пробормотала я, поспешно вытирая некстати выступившие слезы.
– Можно подумать, я на Марс летал, – проворчал он.
– А где ты был? – спросила я.
– На рыбалке, – пожал он плечами.
– На какой рыбалке?
– Я ж оставил записку, – вздохнул он.
– Про рыбалку там ничего не было.
– Там было главное. Не доставай, ради Христа, не то весь отдых насмарку.
– А где рыба? – съязвила я.
– Съели. Если честно, мы больше природой наслаждались.
– Это в каком же месте?
– В Карелии, – глазом не моргнув ответил он. – Ладно, пойду приму душ с дороги. Пока, – кивнул он Баду и удалился, прихватив рюкзак.
– Как думаешь, он действительно был на рыбалке? – полезла я к Алексею.
– Главное, он хочет, чтобы другие так думали.
– Но это не так?
– Не забивай голову. Если Серб вернулся, я, пожалуй, пойду. Решишь позвонить – буду рад. – Он направился к двери, сделав ручкой на прощание, глядя на меня с каким-то странным выражением. Но мне было уже не до этого, все мои мысли занимал Владан.
Не успел Бад уехать, как в офисе появилась запыхавшаяся Тамара.
– Звони Маринке, есть ли у нее чего пожрать? А то я мигом сварганю. Мужик с дороги…
– Он был на рыбалке, – зачем-то сказала я.
– Звони…
Маринка ответила не сразу, зародив в душе худшие подозрения: вполне возможно, что они сливаются в объятиях после долгой разлуки.
– Чего тебе? – буркнула она недовольно, а воображение услужливо рисовало одну любовную сцену за другой. В тот момент я соперницу люто ненавидела, оттого удержаться от язвительности не смогла.
– Тамара спрашивает, есть ли чем накормить мужика с дороги, предлагает свои услуги.
– А то я без вас не справлюсь. – Маринка бросила трубку, а я пожала плечами:
– Справится без нас.
– Справится она, – презрительно фыркнула толстуха. – Яичницу пожарит? А я бы… – Тут она махнула рукой, после чего торопливо перекрестилась. – Вернулся, и слава богу. А ты чего скуксилась? Ревнуешь, что ли?
– А вы как думаете? – хмыкнула я.
– Понятное дело… Сама себе судьбу выбрала.
– Давайте без нравоучений, вас всех не переслушаешь.
Тамара наконец удалилась, а я вымыла чашки, оставшиеся после нас с Бадом, и устроилась на диване с робкой надеждой, что Владан скоро появится. Его и мои желания, похоже, пока не совпадали.
Зато где-то часа через два в офис заглянула старушка, имени я ее не знала, но встречала довольно часто, в теплое время года она полдня проводила на скамейке возле двадцать восьмого дома в компании соседок.
– Здравствуй, Полинка, – сказала она, пытаясь отдышаться после подъема по лестнице. – Говорят, Владан вернулся?
«По радио уже объявили?» – чуть не брякнула я, но вовремя сдержалась.
– Да. Вернулся. Был на рыбалке, в Карелии.
– Вот и славно. Отдохнул на свежем воздухе… дело у меня к нему. Пусть с дороги отдохнет, а я уж тогда завтра. Передай ему, что Пелагея Алексеевна заходила.
– Обязательно передам.
Она поставила на стол пакет.
– Я здесь собрала кое-что. Яички, творог. Ну и прочее по мелочи. Все свойское, от сестры привезла.
– Спасибо, только он не возьмет. И меня отругает.
– Возьмет, возьмет. Мне не откажет.
Она торопливо удалилась, а я заглянула в пакет. Кроме творога и яиц, там еще стояли двухлитровая бутылка молока, холодец в железном судке и банка варенья. Я только головой покачала, убрала пакет в холодильник и вернулась на диван.
Прошло еще два часа. Владан и не думал появляться. Но около пяти часов позвонил, к тому моменту я уже едва на стены не кидалась.
– Какого лешего ты в конторе сидишь? – осведомился он, а я зло подумала: «Ну вот и до меня очередь дошла».
– Я на своем рабочем месте.
– Помнится, я тебя в отпуск отправил.
– Заходила старушка, Пелагея Алексеевна, у нее к тебе дело. Если хочешь холодца – поторопись.
– Какой еще холодец?
– Свойский.
Он чертыхнулся, а минут через двадцать уже входил в офис. На смену недавней ревности пришла обида, потому что я заподозрила: явился Владан не из-за меня, а из-за старушки.
– Пакет в холодильнике, – буркнула я.
В холодильник он заглянул и сказал с серьезным видом:
– С голода мы точно не умрем, – и добавил, вдруг широко улыбнувшись: – Жутко рад видеть твою мордаху.
Само собой, я забыла все обиды, очень хотелось повторно броситься ему на шею, но он уже устроился в кресле в своей излюбленной позе и принялся вертеть монетку в один евро, которую вечно таскал с собой.
– Маринка жалуется, ты от рук отбилась.
– Господи, – скривилась я.
– Она о тебе беспокоится, – назидательно произнес он.
– Уж как-нибудь обойдусь. Идиотизм какой-то, – буркнула я.
– Это ты к чему?
– По-твоему, это нормально?
– Конечно. Она старше и опытнее…
– Ты какой опыт имеешь в виду? – съязвила я. – Между прочим, ей положено меня ненавидеть. А мне ее.
– С какой стати? – удивился он, точно и правда не знал.
– С такой. – Я отвернулась, давая понять, что продолжать разговор на эту тему не намерена.
– Ладно, рассказывай, что за хрень здесь творится.
Я подробно рассказала о том, как обнаружила женщину, и о своих последующих действиях, ничего не забыв, строго придерживаясь фактов в надежде, что он оценит: его школа не прошла даром.
– Добро пожаловать домой, – проворчал он, когда я закончила. – Что за мания влезать в дела, за которые мы не получим ни копейки?
– Я же не нарочно.
– Ага.
– Владан, исчезновение работницы с фабрики как-то связано с этим у