— Всё будет хорошо? — спросил Эрик.
— Не знаю, — честно ответил Обжора. Шагнул к Эрику (в туманной стене что-то зашумело, забурлило). Обнял, облапив ручищами. И вдруг, ухмыльнувшись, стукнул лбом по лбу!
— Ай! — воскликнул Эрик.
И провалился в тёмный крутящийся вихрь, несущий его вдаль.
Издалека, из-за стен тумана, взвыли разочарованно тёмные тени.
Глава шестнадцатая
Виктор редко ощущал себя таким слабым. По пальцам одной руки можно было пересчитать: после битвы с Драконом Сотворённым, после сбора лидеров кланов, человеческих правителей и гномьих старейшин, когда он утвердил свою власть (но там слабость была не от споров и демонстрации силы, а от затянувшегося на два дня «примирительного пира», где реками лились пряные сладкие вина, крепкие человеческие настойки да горный гномий виски), после схватки с неожиданно большой стаей виверн, разбойничающих на Востоке. Ну, и когда его схватили в Изнанке Красные Береты; впрочем, то, что происходит в Изнанке, там и остаётся.
Кстати, а как там его бывшие обидчики?
Он оглядел свой маленький отряд. Маги были живы, помяты и вымотаны, но целы. Надо признать, что они помогли. Может, и срастётся у них что-то в Срединном Мире.
Четыре мага. Три десятка стражей во главе с верным Ярославом. Тэль. Лой.
Неделю назад он сказал бы, что с такой силищей способен встряхнуть весь Срединный Мир, усмирить Стихийных, буде они взбунтуются, и надавать по мордам Прирождённым, если сунутся.
А вот сейчас — не был уверен.
И сил почти не осталось, и происходило что-то непонятное…
Стоп. Происходило?
Он вслушался в себя, в инстинкты — и человеческие, и драконьи.
Да. Ничего не закончилось.
Они отразили атаку… но главной ли она была? Или лишь пробой сил, проверкой на прочность, отвлекающим манёвром? Если да — то всё плохо.
— Жена… — позвал он. Тэль встрепенулась, едва заметно нахмурилась. Он нечасто звал её так, обычно — по имени. — Скажи, есть у тебя ощущение, что всё в порядке? Что вторжение отбито?
Тэль мгновенно покачала головой. Добавила:
— Пока Убийца здесь — мы в опасности. Весь мир в опасности, муж мой.
Виктор жестом подозвал к себе Лой, Ярослава, поколебавшись — и четвёрку магов. Они отошли чуть в сторону от стражей.
— Смотрите, какое дело, — сказал Виктор. — Я ждал вторжения Прирождённых. И вроде как именно с ними мы имели дело. Но — почему Обжора помогал нам против своих?
— Втирался в доверие, — быстро ответила Лой.
— Возможно. Но и вторжение шло странно. Не из Мира Прирождённых, не с Изнанки. А из… — Виктор помедлил, подбирая слова. — Из какого-то странного мирка, связанного со мной, но непонятного. И при том настоящего, живого. Мне кажется, что я допустил ошибку.
Тэль нахмурилась. Властитель не должен говорить таких слов, будто кричали её глаза. Свали на меня, на Обжору, на Стихийных…
— Я допустил ошибку, — твёрдо сказал Виктор. — Слишком часто я ходил между нашими мирами. Я ведь не человек с искрой магии, которого выбросило в Срединный Мир. И не маг, что сквозь трещины мироздания сумел ненадолго пробраться в Изнанку. Я — Дракон.
— Вы, господин Виктор, суть сила разрушения и правления, — хрипло сказал Святозар. — Вы не сквозь щёлки пробираетесь, вы себе парадное пробиваете. Дырень сквозь миры. Зарастают те дыры или нет, мне неведомо. А вот то, что из них в обе стороны силы хлыщут — точно. Из нашего… из Изнанки, то бишь, утекает порядок и логика. А из вашего — в Изнанку магия прёт. Может, мы потому и стали магами-то? Это ведь четверть века назад началось, почти что у всех. До того была капелька силы, чуяли мы её в себе, да могли только свечку зажечь или форточку взглядом прикрыть.
Виктор кивнул, и вздорный старикан надулся от гордости, оглядев товарищей. Георгий, до сих пор старавшийся не смотреть Виктору в глаза, добавил:
— Только мне кажется, если будет позволено сказать, что всё ещё сложнее устроено. Я тут как мог разобрался… я же Бауманское закончил, технарь, физик. Этот ваш Мир Прирождённых, про который вы говорите, он и есть генератор магии. Она идёт оттуда, большей частью фильтруется в Срединном Мире, а немножко просачивается в Изнанку. И наоборот, с Изнанки к Прирождённым идёт упорядочивание. Мир Срединный — фильтр, прокладка, изолятор. Таким и был задуман. По чуть-чуть силы просачивались — это нормально, погрешность. Как раз для того, чтобы у людей вдохновение и фантазия оставалась, а Прирождённые разум обрели. А сейчас… да, сейчас хлещет.
— Хлыщет! — поправил Святозар.
— И что из этого следует, господин профессор? — спросил Виктор.
— Я не профессор, я доцент, кандидат наук, — ответил Георгий. — Следует то, что вокруг Срединного Мира происходит смешение сил, которые в таких объёмах смешиваться не должны.
— Гремучая смесь образуется! — поддержал Святозар.
— И если не заделать эти дыры, то рванёт, — сказал Георгий. — Ну и… хорошо бы новых пробоин не творить…
Виктор подумал о маме. О бабушке Вере. О детях, которых он возил в парки аттракционов и в зоопарк.
— Всё правильно, — сказал он. — Новых… новых творить не станем. А вот как заделать старые — вопрос.
— Милый, — Тэль взяла его за руку. — Всё так. Но сейчас важнее другое. Убийца!
— Я позову детей, — сказал Виктор. — Узнаем, что у них там.
— Может быть, я? — предложила Тэль.
— На это у меня сил хватит, — сказал Виктор как можно увереннее.
И сил действительно хватило. Но с трудом.
Тёмный вихрь потащил Эрика, заткнул ему рот, погасил крик. Он падал, почти как в самый первый раз, с высокого парапета над откосом, только теперь его крутило, вертело и швыряло из стороны в сторону.
Он не боялся. Отец не сделает ему зла. Отчего-то Эрик в это верил твёрдо.
Смерч разжал челюсти, выплюнул Эрика над каким-то хилым леском, правда, сжалился, подложил желтоватый песчаный откос.
Эрик упал, закувыркался. Эх, не супергерой он, никак не супер!..
Кое-как встал, отряхнулся, огляделся. Да, папа-Обжора помог, «подлатал». Правда, на колене опять дырка, а под ней на коже ссадина. Брр, и вообще, что тут так холодно?..
А вокруг лежал только-только начавший пробуждаться весенний лес.
Под мрачными елями держал оборону снег, таял хоть и неуклонно, но медленно. Всё вокруг было мокрым, холодным и совершенно не располагало к прогулкам.
— Отец, — Эрик задрал зачем-то голову, обращаясь к низкому серому небу. — Отец, что мне здесь делать?.. Отец?..
«Он тебе не ответит, глупый!» — Эрик выругал сам себя. Ты же этого хотел, верно? Ну да, хотел. Хотел вернуться к Нотти. Отыскать её…
Тут перед глазами вновь появилась всё та же сцена: Нотти, выступающая из огненного облака, обнажённая, словно богиня пламени.
Я должен её найти!
Ага, легко сказать, когда вокруг — весенняя чаща с ещё не сошедшим снегом, а у него — пустые карманы. Никаких тебе брутального вида ножей, никаких «наборов выживальщика», где найдутся и спички, и леска с крючком, и даже тонкое, словно паутинка, высокотехнологичное термоодеяло. Которым хоть укрывайся, хоть светомаскировку устанавливай.
Но, увы, брутальный нож отсутствовал. Эрик на один миг почти что ощутил его тяжесть на собственном бедре… но нет. Ничего. Пусто.
— Ладно, — постукивая зубами, сказал он вслух. — Н-ничего. В-выберемся!..
Выбирался он долго. Солнце выкатилось в зенит и там застыло, а он всё брёл и брёл весенним редколесьем.
Брёл наугад. Можно сказать, «куда глаза глядят», однако глядели они, как оказалось, лучше собственного хозяина, выведя его в конце концов на дорогу.
Плохонький разбитый грейдер, каких множество в русской глубинке. С вечными непросыхающими лужами.
Впрочем, Эрику он показался в тот миг прекраснее любого футуристического автобана.
…К жилью он вышел, когда солнце уже начало опускаться. Усталый, голодный, чуть ли не шатающийся. Грязный, с мокрыми ногами — кроссовки не самая лучшая обувь для прогулок по весеннему лесу или же мокрому просёлку.
Собственно, жильё это оказалось деревенькой, словно сошедшей с какого-нибудь советского издания «Кому на Руси жить хорошо» или «Истории одного города». Эрик смутно припоминал что-то такое, унылое, читанное на уроках литературы. Избы покосившиеся, оконца небольшие, подслеповатые. Изгороди дырявые. Псы худые, шерсть свалявшаяся. В общем, «положение простых крестьян в эти годы сильно ухудшилось».
Однако тут имелся трактир, о чём недвусмысленно свидетельствовала вывеска «ТрактiрЪ», абсолютно безграмотная. Это здание могло похвастаться аж двумя этажами, стеклом в окнах и черепичной крышей.
Эрик, замёрзший, с бурчащим от голода животом, недолго думая, толкнул дверь.
Внутри было темновато и душновато. Да и пахло отнюдь не амброзией — хотя сквозь сложный букет всё же пробивался запах чеснока и чего-то жареного.
Народу сидело немного, всё сплошь люди, насколько мог судить Эрик.
На него уставились, причём как-то нехорошо.
Мужички здесь тоже были какие-то совершенно… замшелые. В памяти всплыли полузабытые слова из школьных уроков, всякие «треухи», «зипуны» и «армяки». Правда, значения их Эрик не помнил, но и ладно.
Хуже всего, что у него не было денег.
— Привет, хозяин! — сказал он тем не менее громко. — Позволено ли усталому путнику будет обогреться у твоего огня?
Огонь в трактире имелся. Здоровенный и закопчённый очаг, где запросто можно было зажарить на вертеле целого быка. Сейчас там весело горели три толстых бревна.
— Мы всем гостям рады, — хрипло отозвался здоровенный тип с совершенно разбойничьей мордой. На поясе висел тяжёлый тесак. — Входи, садись. За тепло у нас монету не берут.
— Спасибо, — искренне сказал Эрик. Ему казалось, что подобное он читал… или видел… да, точно! В компьютерных играх частенько попадаются такие вот обобщённые «таверны», где можно получить квест. Невольно он даже поглядел, не светятся ли над головами собравшихся жёлтые восклицательные знаки, символы «квестгиверов», как это именовалось в игровом сообществе.