Виктор только покачал головой и обернулся вновь — но вместо Дракона и Единорога там вновь оказались Сева и Нотти. Дочь, прикусив губу, глядела на ссутуленную спину Эрика.
— Папа… папочка… Я…
— Она не хотела! — немедля встрял Сева. — Она не нарочно!
— Да ты не знаешь, о чём я…
— Неважно! Ты много чего натворила!
— А ты-то сам? — встрепенулась Нотти. — Да если бы ты Эрика не скинул с лодки, мы бы…
— Идёмте, — прервал их Виктор. — Там мама.
Дети как-то разом вдруг прижались друг к другу. Сева зажмурился на миг, Нотти, напротив, широко раскрыла глаза.
— Ну, дракошки-единорожки, — фальшиво-бодро сказал Виктор, — маму сейчас будем лечить!
…Голова Тэль так и оставалась на коленях у Лой. По лицу Кошки разлилась нездоровая синеватая бледность, глаза закрыты, губы что-то шепчут, пальцы на висках Тэль. Рядом опустился и Ритор, водил ладонями над неподвижным телом.
А чуть поодаль растерянно толпились остатки краснобереточного воинства. Вот ещё с ними надо понять, что делать…
Но это — потом, всё потом.
Взглянув на мать, Нотти охнула, прижимая ладошку ко рту.
— Давай, сестра, — неожиданно деловито бросил Сева. — Давай, как… как прадеда спасали.
— Вы и это успели? — удивился Виктор.
— Успели, они всё успели, — отозвался маг Воздуха. — Славные вы, правнуки! Все в меня, если поглядеть. — Он убрал руки. — Что смог — сделал. Потраченное ею — вложил. Дальше уж вы сами. — Ритор поднялся, покряхтел старчески. — А я вот пойду, пообщаюсь с новоприбывшими чародеями. Вижу, среди них немало Воздушных. Постараюсь… объяснить им текущий момент. И ты, убивец несостоявшийся, — он сурово сдвинул брови, глядя на Эрика. — Иди со мной. Не волнуйся, внук, он никуда не денется. И я тоже.
— Спасибо… дед, — искренне поблагодарил Виктор.
Сева меж тем вовсю командовал Нотти, и строптивая сестра на сей раз слушалась его беспрекословно. Только сама стала совершенно бледна.
Виктор потянулся, положил ладонь Тэль на лоб. Зажмурился. Кто я сейчас? Дракон ли, Убийца — но я могу уничтожить и то, что в тебе сейчас, что не даёт тебе открыть глаза, улыбнуться, протянуть руку, взъерошить мне волосы. «Дракоша мой…»
…Вчетвером они быстро нащупали чёрную дыру со рваными краями, дыру в самой магической сущности Тэль, дыру, что не увидишь обычным зрением. Виктор мимоходом успел подивиться, насколько ловко орудует Всеволод, словно заправский целитель; Нотти тянулась за ним, старалась изо всех сил.
…И, передавая силы детям, Виктор волей-неволей заглянул в самую глубь этой чёрной дыры. Заглянул и отшатнулся — что Тэль пришлось впустить в себя, к чему прибегнуть, чтобы спасти его, удержать, когда сама драконья сущность его распадалась и рвалась, словно туман под ветром.
Убийца навис над добычей. Вгляделся в трудно шевелящееся существо, паразита, Прирождённого, цену своего спасения — и нанёс удар. Стремительный, короткий, сжатой, словно игла, силой; разнёс тварь на атомы, на мельчайшие частицы Хаоса, и, тяжело дыша, следил, как дети при помощи Лой быстро и ловко заживляют рану.
А потом Тэль вздохнула и открыла глаза.
Лой Ивер всхлипнула. Совершенно искренне.
И отвернулась, когда Виктор и Тэль обнялись.
— Ты… ты… ты…
— Драконы знают, что делают. А то ишь! Собралась красиво умирать! А кто дочь замуж выдавать станет, кто сына женить?
Голова Тэль уютно улеглась у него на плече, словно и не на поле брани, а в их супружеской спальне.
— И что же теперь? — совсем по-детски спросила она.
— Что теперь? — вдруг отозвалась Лой. — Как «что»? Вторжение отбито. Бунт не прижившихся Изначальных подавлен. Да, надо не забыть наградить за верность того гнома — он, как-никак, Севу спас.
По полю, опираясь на топор, к ним с трудом ковылял старый Фалар Благонравный.
Там, в отдалении, куда скрылось бежавшее воинство бывшего Убийцы, Обжора, судя по всему, уже навёл порядок: люди, эльфы, гномы вернулись, таскали раненых, сносили в одну сторону погибших. Ритор с Эриком уж невесть что, но сумели сказать Красным Беретам, от которых тоже двинулись несколько десятков чародеев — на помощь.
Сам же Обжора, вытирая руки, торопился к ним, смешно переваливаясь с боку на бок.
— Ну что? Очнулась супружница-то твоя? — осведомился деловито. — Очнулась, очнулась, вижу. И… ага! Вспомнила, значит, что и откуда?..
— Вспомнила, Хранитель, — тихонько склонила голову Тэль.
— А ты, девица самовольная? — обернулся он к Нотти.
— И я. И я вспомнила, — кивнула та. Потом вдруг задрала нос и закончила: — А вот если б не ты, я бы никуда и не побежала!
— Побежала бы, — заверил её Обжора. — Только не туда, куда нужно. Но — суть в том, что появилась ты, милочка, именно там, где надо. И сделала всё, как надо.
— Сочиняешь ты, — сказал Виктор. — Всё-то у тебя хитрые планы, разной глубины…
— А на самом деле — ничего и нет? — хихикнул толстяк. — Ну, не скажи, господин Дракон, не скажи. Вот если б не встретила твоя дочурка моего сыночку, так всё бы вообще вразнос пошло!
— Оно и так пошло. — Виктор и Тэль смотрели, как Всеволод помогает Фалару освободиться от помятых поножей. — Что вот нам всем теперь делать, а?
— А ты и так уже знаешь, — вновь хихикнул Обжора.
— Ты знаешь? — в упор взглянула Тэль.
Виктор зажмурился. Да, конечно, он знал.
Открыл глаза, выдохнул. Сила Убийцы и сила Дракона оставались в нём, но…
Но это ли требовалось Срединному Миру?..
Он взглянул на поле боя: недавние враги его старательно трудились, таская убитых и раненых. Никто не отлынивал.
— Это моя вина, — сказал Виктор. — Я старался быть хорошим Драконом, но о многом забыл. Например, о том, что нельзя слишком часто возвращаться в Изнанку. Что нельзя упрашивать тех, кто привык склоняться лишь перед силой. Дракон принадлежит одному миру, так было и так должно быть…
Тэль, Лой, Нотти, Сева, Фалар и даже Обжора — все молча внимали. От Красных Беретов медленно возвращались Ритор с Эриком, ну и всё та же четвёрка во главе с Георгием.
Тьфу ты, подумал Виктор. Сейчас ляпну что-то патетическое и глупое.
— Можно сделать вид, что ничего не случилось. Ну, трупы, ну, битва. Правда, ещё идут поезда с мятежниками… и их надо приводить в чувство.
— Приведём, — хором ответили Сева и Нотти. Глянули друг на друга и расхохотались.
Искренне, легко, словно и не было позади крови, словно и не кипела тут безжалостная битва, словно и не пришлось им делать выбор за выбором, отрезая по частям себя прежних.
Красивые, молодые, сильные. Настало их время.
И Виктор, глядя на них, вдруг понял, что надо сделать. Понял отчётливо и чётко.
— Конечно же, приведете. Вы у меня молодцы. А нам с тобой пора, дорогая, — сказал он, глядя на Тэль.
— Куда нам «пора»?
— Тут… — замялся господин Дракон, — в общем, такое дело… эти миры… ах, да, ты ж не знаешь… Слушай, тот мир, где ты про «Единорога и дракошку» рассказывала — он теперь не просто так. Он — якорь, он — как маяк. Там, за небом — бродячие молодые вселенные. Они появились из-за меня… и стали добычей Хаоса. Вот такие вот твари, — он кивнул на по-прежнему плававшую в озерце тушу, — гнездились там, жрали что ни попадя… некому было остановить, некому спасти и защитить… Когда я кружил на верхах — вновь побывал в… в своём… в нашем… С его помощью улавливал другие миры, что падали сюда. Заткнул им дыру в мироздании. Но это нельзя так оставить, все эти юные миры. Надо следить, надо управлять. Они, конечно, теперь будут стоять и сами. Но, имея там Прирождённых…
— Дорогой…
— Да, милая. Я решил. Ты права — наши дети выросли. Впрочем, мы же всё равно будем рядом. Тропки, — он взглянул на зардевшуюся отчего-то Лой, — натоптаны. Будем навещать друг друга. Надо будет — поддержим. Коль случится чего — поможем. А работы у нас с тобой будет с избытком. Вот снимешься у меня там… в детском цветном и звуковом…
— Погодите… — осипшим голосом выдавил Сева. — Мама… отец… вы что, уходите?.. Оставляете… нас?
— Вы взрослые, — вздохнула Тэль. — Совсем уже взрослые. Вы справитесь.
— Мам! — Нотти сжала кулачки. — Ма, ты что же, уже со всем согласилась?..
— Единороги не спорят со своими Драконами. Они идут следом за ними.
— Можно подумать, ты с папой не спорила!..
— Спорила, дочь. Но есть случаи, когда спорить нельзя. Значит, соберёмся и пойдём, супруг мой.
— Но… но…
— Считайте, что предки просто переехали, оставив вам крутую недвигу, — Тэль ещё сумела улыбнуться. — Папа прав. Это не так далеко, как кажется. И не думай, что сможешь без меня устраивать первозданный Хаос в своей комнате, юная леди! Я ведь всегда могу заглянуть и проверить!
Нотти с вызовом посмотрела на мать:
— Это не Хаос. Это хорошо организованный беспорядок. Мне он нравится! И… что, если у меня были совсем другие планы? Может, я хотела отправиться в путешествие? Или жить в Замке-над-Миром, изучать его тайны?
— В Замке живи сколько хочешь, — ответил Виктор. — Если мне он не нравился, так это мои проблемы. А путешествовать… Правители не всегда вправе делать то, что хотят. Иногда они обязаны служить. Это — цена власти. Не заплатишь её — превратишься в тирана. Кем бы ты ни оказался, Драконом или даже Единорогом.
— Папа, мы попробуем справиться, но… — Сева нахмурился. — Вдвоём это очень трудно.
— Мы с твоей мамой начинали вдвоём. А у вас есть прадедушка Ритор. Есть Лой. Можете и Эрика в команду взять, — Виктор поморщился. — Если он, конечно, захочет. Справитесь, я в вас верю. А если что — и нас позовёте. Не сомневайтесь, мы услышим. Ну, и сами в гости приедете. Вам понравится, ручаюсь.
Сева и Нотти молчали, растерянно переглядываясь.
— Настало время выбирать, — сказал Виктор. — Старый Дракон уходит, его место занимает молодой, полный сил. Уходит Единорог, ста…
— Хм!
— Единорог всегда молод, дорогая. То есть молода. Молода и прекрасна!
— То-то же, — усмехнулась Тэль. — Единорог уходит за своим драконом. Другая займёт её место.