— Так что живем — не тужим! — резюмировал Николай. — Уже подумываю, не прикупить ли вторую баржу. Хочешь — найму тебя капитаном? Как землячка, по протекции? Ты-то решил, чем займешься?
— А у меня, кажется, уже все определено, — не вдаваясь в подробности, ответил Виктор.
— Ну, если тебя девчоночка опекает… — Николай довольно прищурился. — Это правильно, это очень даже хорошо. Однако смотри — я всегда готов своим помочь.
Баржа медленно приближалась к мосту. То ли Путь тут проходил, то ли просто дорога — с воды не было видно. На берегу, как водится, стояли сторожки, возле одной высился оседлавший меланхоличного коня гном-охранник с арбалетом на плече. Виктор с невольной симпатией помахал ему рукой. А вот Николай почему-то его отношения к гному не разделил. Проводил его мрачным взглядом, зло трахнул кулаком по палубе, взвыл, видимо — отбив руку. Прошипел:
— Глаза б мои не смотрели…
Чем так досадили преуспевающему владельцу баржи гномы из охраны, Виктор не знал. Да и не стал допытываться. Может быть, поборы брали? Навстречу им тянулась целая вереница маленьких суденышек, заваленных вперемешку белыми мраморными глыбами и деревом. Жизнь кипела и бурлила, строились дворцы и сараи, жизни не было никакого дела до взаимоотношений Николая и гномов-конноарбалетчиков.
— Нет в мире совершенства, нет… — Вторая сигарета настроила капитана баржи на философский лад. — Эх… Феи прекрасные стонут под гнетом железных цветов…
Виктор насторожился. Если выпивший пивка Николай начнет сейчас читать стихи, так хоть убегай с баржи… К счастью, в этот момент из рубки вышла Тэль:
— Эй, пьяницы! Пойдемте! Хлев вычищен!
— Молодец она у тебя, — одобрительно сказал Николай. — Тощенькая, да и молода еще, а работящая. Нет, одобряю!
В рубке и впрямь царила чистота. Тэль даже стекла протерла, и клонящееся к горизонту солнце высвечивало отчищенный, выскобленный пол. На чистом столе в вымытой баночке стоял цветок твердника — и когда Тэль успела его сорвать?
— Ух… — Николай развел руками. Чистоту он, наверное, все же любил, робкой платонической любовью лентяя. — Дай я тебя поцелую, девочка!
К изумлению Виктора, Тэль с готовностью подставила щечку для не слишком-то отеческого поцелуя капитана баржи. Лукаво посмотрела на Виктора, и тот раздраженно отвернулся.
— Все, теперь с меня причитается! — заявил Николай. Открыл шкаф, присвистнул — видимо, и там был наведен порядок — и принялся доставать свертки. — Сальце… от своего кабанчика, между прочим! Огурчики-помидорчики… курочка… вчера в Хорске купил, вроде еще свежая, надо съесть… Ликеров не держу, извините, а вот пива и водочки — хватает. Вместе с Тэль они сервировали стол, и вскоре все трое принялись за ужин. Виктор позволил себе еще один бокал пива — честно говоря, может, уже и лишний, и так отяжелел от жары и выпивки.
— Тебе, наверное, интересно, что дома делается? — спросил он у Николая.
— Дома? А что, все там нормально. Жена за хозяйством следит, малец, наверное, как раз поросят кормит…
— Я имею в виду Изнанку.
— А… Изнанку… — Николай хлопнул еще бокал пива. — Ну, не знаю. А чего мне, собственно? Возвращаться я не собираюсь, даже если б мог. Про родных моих ты все равно ничего не знаешь. Ну… войны-то хоть нет?
— Нет.
— А это… — капитан задумался, — ну… что-нибудь такое, интересное, случилось? Летающую тарелку поймали, или СПИД лечить научились, или…
Он тяжело задумался. Махнул рукой:
— Не хочу я ничего знать, Витя. И вспоминать даже про Изнанку не собираюсь! И тебе советую — наплюй и забудь! Вот наша жизнь! На Теплый Берег пшеницу и мясо возить, оттуда — рыбу и вино. Природа — благоухает! Девушки… — он подмигнул Тэль, и та улыбнулась в ответ, — игривы и прекрасны! Пиво медяки стоит! Заболел — так заплатишь магу, и поможет лучше любого доктора! Если цивилизации хочется — селись поближе к железке, от гномов и горячую воду можно протянуть, и даже электричество. Я вот теплый сортир собираюсь пристроить. Чем не рай? А?
— Насколько я знаю, тут бывают войны, — заметил Виктор.
— Ха! Войны! Куда меньше, чем у нас! И налоги, если разобраться, вполне человеческие. А уж чтобы мент… резиновой дубинкой… — Николай вздохнул. — Никогда! Даже эльфы… ну, пусть скотами оказались. Ничего. Зато теперь, как разбогател, частенько их нанимаю. Придут с лютнями да свирелями, рассядутся в саду и давай петь! А я устроюсь на веранде, пиво с салом трескаю и наслаждаюсь!
Они сидели еще с полчаса. Николай не забывал подливать себе пива, описывая Виктору все преимущества Срединного Мира. Тэль насмешливо улыбалась. Сам Виктор больше молчал.
Что-то грустное было в этом парне, его земляке.
Нет, если бы он и впрямь пристал к эльфам, или стал работать с гномами на «железке», или попытался стать магом… Наверное, Виктор мог бы только порадоваться за человека. Но в таком осуществлении мечты — нанять толпу эльфов и слушать их под пивко… Неужели все, приходящие в Срединный Мир с Изнанки, на поверку оказываются куда меньшими поклонниками чародейства и волшебства, чем им думалось? Одно дело — воображать себе мир магии, другое — попробовать в нем жить.
— Ладно, думаю, нам пора и отдыхать, — сказал Виктор. — Требуются какие-нибудь ночные вахты? Или как?
— Или как. — Николай похлопал бочонок с пивом. — Штурвал закрепить, а вода сама несет… вся работка — смотреть, чтобы течи не было. Давай еще?
Виктор покачал головой.
— Ну, тогда отдыхайте. Я вам пенку дам… — Нетвердо стоя на ногах, Николай извлек из шкафа туго скатанную соломенную циновку, поколебавшись, добавил еще и грязное шерстяное одеяло. — Чем богаты, как говорится… располагайтесь на палубе…
— Благодарю. — Честно говоря, Виктор боялся, что Николай начнет предлагать Тэль разделить с ним каюту. — Мы где-нибудь на носу, хорошо?
— Только в воду не свалитесь. Я тут посижу еще.
В дверях Николай все-таки окликнул их:
— Не будет спаться — так подходите…
Виктор так и не понял, кому в большей степени адресовано это предложение.
В сгущающихся сумерках он разложил на палубе «пенку». Циновка не обещала особой мягкости сна, но все-таки… Снял куртку и свитер, свернул их, положил на циновку:
— Вместо подушек.
— Угу. — Тэль присела на краешек циновки, вытянула ноги. Вздохнула. — А я и вправду устала. Спасибо. Я боялась, что ты до утра будешь сидеть с этим… Николаем…
Виктор усмехнулся:
— Что, не понравился он тебе?
— Неряха, — презрительно сказала Тэль. — И пьяница.
— А что ты с ним тогда целовалась? — не удержался Виктор.
Тэль усмехнулась. Ехидно спросила:
— Ревнуешь?
Виктор чуть не задохнулся от возмущения.
— Что? Тэль, ты… ты не в моем вкусе, это раз, и еще мала… это два.
— А почему не в твоем вкусе?
— Предпочитаю блондинок!
— Фу… — Тэль покачала головой. — Как тривиально. Думала, у тебя вкус получше.
— Вот уж не тебе судить…
Виктор замолчал, озадаченно глядя на Тэль. Потом засмеялся.
— Ладно, пас! Сдаюсь. Тэль, мне и впрямь неприятно, что этот капитан так одобрительно на тебя поглядывал.
— Ревнивый, — вздохнула девочка. — Значит, у меня есть шансы? Когда подрасту и перекрашусь в блондинку?
— Посмотрим по поведению.
— Я буду очень стараться, — не внушающим особых надежд тоном сказала Тэль. Легла на циновку, подложив под голову свернутый свитер Виктора и ладошки.
Навстречу двигалась еще одна баржа — пузатая, с невысокой надстройкой на носу. Рядом с ней стояли двое — парень и девушка… наверное, чуть старше Тэль. Увидев их, парень помахал рукой.
Виктор хмыкнул, неуверенно помахал в ответ. Проводил баржу взглядом. Поразительно было, как четко разграничены течения в столь узком канале, они разошлись в каком-то метре, но парень не проявил ни малейшего беспокойства. Обнял девушку за плечи и протянул руку вверх, указывая на что-то.
Виктор тоже посмотрел в небо. Проглядывали первые звезды — уже по-южному крупные и яркие. Скользнул метеор…
— В общем, я и не настаиваю, чтобы ты перекрашивалась… — сказал Виктор. — Слышишь, Тэль?
Тэль мирно посапывала, уткнувшись лицом в импровизированную подушку. Виктор вздохнул, укрыл ее одеялом, постоял рядом. Наверное, девочка и впрямь вымоталась, раз отключилась так быстро. А он, дубина самодовольная, даже не расспросил ее — как она выбралась, как нашла его…
Он лег рядом на краешек циновки. Долго лежал с открытыми глазами — глядя на небо, набухающее звездным крошевом, на плещущие волны, тянущиеся вдоль канала деревья, редкие огоньки вдали. Что его тянет вперед? Зачем ему Орос, зачем кланы и маги? Неужели не найдется места в жизни? В конце концов, чем плох путь, выбранный Николаем? Завтра же он скажет Тэль, что не собирается никуда ехать. Сойдет вблизи первого же городка. Есть у него кое-какие силы, отобьется, если очередная толпа сумасшедших магов захочет его крови…
За этими успокаивающими размышлениями Виктор и заснул.
…Самое смешное было в том, что он уже перестал удивляться. Прозрачные горы, фиолетовый лес, обугленные остатки «лаборатории».
— Достали, — сказал Виктор. — Эй, урод, а ты меня достал…
Обвинять коренастого наглеца в повторяемости снов было, конечно, глупо. Во всяком случае, в первый раз он точно был ни при чем — и сам удивился приходу Виктора. Но сейчас Виктора не оставляла мысль о том, что любое его действие станет лишь развлечением для Обжоры.
— Эй! — крикнул он. — Уродец! Мне сейчас не до тебя!
Лес молчал, и посеревшие (дождь тут был, что ли?) развалины строения молчали, только волны ответили согласным гулом, и ветер подхватил слова Виктора, унося их вдаль.
— Спокойной ночи! — пожелал Виктор невидимым наблюдателям. Отошел чуть дальше от берега, на сухое. Лег — и уснул.
Второй раз подряд. Даже не удивляясь тому, что можно спать во сне.
Заклятие Ритор сотворил сам. Много сил не требовалось — Убийца не мог уйти далеко. Выбравшись на плоскую крышу вокзала, Маг сидел, прикрыв глаза, и чувствовал, как раскручивается незримая спираль ветров. Слабенькая, легкая, почти незаметная для других магов. В первую очередь его интересовала река, прибрежная полоса, а лишь потом Путь и степи.