— Как рассветёт — пойдём вниз, — сказал юноша. Мрачно посмотрел на тёмный остров. — А то, не ровен час, господин Дракон изволит на прогулку вылететь.
— И что с того? — спросила девочка. — Боишься, что сожрёт?
Юноша пожал плечами. Ответил:
— Не боюсь. Но по доброй воле к Замку-над-Миром не ходят.
Он покосился на девочку. Собрался с духом. И спросил:
— Нотти… могу я тебя поцеловать?
Некоторое время девочка молчала, глядя на замок, всё ощутимее проступающий на фоне светлеющего неба. А потом ответила:
— Можешь, Тран. Но только если…
— Что? — воскликнул юноша.
— Если прыгнешь вниз с утёса.
Парень несколько секунд смотрел на неё сквозь ночной сумрак. Потом поднялся, сделал два шага и остановился на краю скалы. Метрах в тридцати под ним шумели волны, разбиваясь о камни и откатываясь назад.
— Я же не птица, — рассудительно сказал Тран. — Не маг Воздуха. Не дитя стихий. Я обычный человек. Если я прыгну — то расшибусь насмерть. Даже до глубокой воды не допрыгну, в камнях изломаюсь.
— Верно, — сказала девочка.
— Ты хочешь, чтобы я умер? — спросил парень.
— Нет.
— Понятно. — Тран плюнул вниз, в тёмную бездну с барашками пены на волнах. — То есть ты таким образом сказала мне «нет»?
Девочка не ответила. Продолжала сидеть, вытянув ноги и глядя на тонкую розовую полосу света над горизонтом.
— Мне пора, — сказал Тран обиженно. — Как рассветёт — мастерскую прибирать, пар заводить. Гномы опозданий не любят.
— Ты иди, я ещё посижу, — ответила девочка. Увидела, что парень колеблется, и добавила: — Иди, иди.
— Странная ты, — выдохнул парень. — Смотри, не засиживайся, дракон сожрёт. Все знают, он юниц предпочитает.
— Ничего, не сожрёт, — хладнокровно ответила девочка. — Он вчера наелся до отвала.
— Кого? — заинтересовался Тран.
— Не «кого», а «чего». Жареной на углях утятины.
— Да ну тебя! — махнул рукой парень. Пошёл к едва различимой тропке, ведущей к подножью утёса.
— Куртку-то возьми! — сказала девочка.
Парень вернулся, неуверенно взял куртку. Спросил:
— А ты как?
— Не замёрзну. Солнышко восходит.
Тран ещё раз вздохнул и с болью в голосе сказал:
— Какая же ты чудная! Угораздило меня с тобой весь вечер танцевать… а потом на гору тащиться… и даже поцелуя пожалела! Что он у тебя, последний?
— Нет, первый, — серьёзно ответила девочка. — Потому и берегу.
— Бережёшь ты! — возмутился парень. — Хорошо, что со мной пошла на рассвет смотреть! Я человек честный! А если бы кто непорядочный оказался — уберегла бы?
Девочка повернула голову, посмотрела на него и улыбнулась:
— Уберегла бы. Не сомневайся. Да ты иди, Тран. Иди. Может, на летней ярмарке увидимся.
Тран снова махнул рукой и затопал вниз по тропинке, бормоча что-то о «чудной» и «лучше бы спать пошёл».
А девочка осталась сидеть, глядя на восходящее солнце.
Вот горизонт вспыхнул огненной точкой. Вот точка расплылась в линию, выгнулась бугром — и солнце зашевелило мохнатыми щупальцами золотых лучей, опираясь ими о воду и вытаскивая себя в небо.
Из лесной чащи за спиной девочки вышла высокая женщина в ниспадающем до икр платье из золотистой парчи. Как она в таком одеянии ухитрялась прятаться где-то рядом, не зашумев, не запачкавшись, не порвав одежды, как сохранила при этом причудливую причёску из золотых волос — было совершенно не понятно.
— Привет, Лой! — сказала девочка, не оборачиваясь.
Лой Ивер, глава клана Кошки, не самого большого, но весьма влиятельного, грациозно присела рядом с девочкой. Вздохнула:
— Скажи, Нотти, неужели ты хотела смерти этого славного юноши?
— Конечно же, нет!
— Тогда он был прав, ты таким образом ему отказала? — Лой Ивер покачала головой. — Ах, Нотти, Нотти! Мальчики в этом возрасте бывают так глупы! Если бы он прыгнул?
— Я бы его спасла, пожалуй, — решила девочка. — Но он не прыгнул бы, и я это знаю. Он умный парень, учится у гномов механике, помогает родителям. Но слишком уж… приземлённый? Пусть подумает о необычном.
— Ясно, — Лой Ивер вздохнула, обняла девочку за плечи. — Что тебя сюда тянет-то?
— Красиво, — ответила девочка. — Даже из замка не такой красивый восход. Знаешь, почему? Оттуда самого замка не видно.
Солнце уже наполовину выбралось из-за горизонта. Стала видна улыбающаяся рожица на солнечном диске — добродушное широкое лицо, сияющее над морем. Огненная голова, как рисуют солнышко дети на картинках, озаряла мир.
— Сейчас… — сказала Лой.
Солнце на миг расплылось — и стало просто солнцем.
Раскалённым огненным шаром.
— Чудят Прирождённые, — усмехнулась Лой. — А я однажды видела злое солнышко. Хмурилось, зубы скалило… Знаешь — страшное дело! Ну что, пора тебе домой?
— Зачем ты за мной ходишь? — спросила Нотти. — Неужели думаешь, что мне угрожает опасность?
Лой Ивер рассмеялась.
— Опасность? Опасность для дочери Дракона и Единорога? Для девочки Неведомого клана? Что ты, детка! Ты поссорилась с отцом и матерью, ты была в гневе и удрала на ярмарочный фест, полный подвыпивших простолюдинов. Я опасалась за селян!
Девочка помолчала. Подобрала камешек, повертела в пальцах, дохнула. С ладони сорвалась алая, как кровь, искра, взмыла навстречу поднимающемуся солнцу.
— Солнце в бездне моется проклятой, солнцу ненавистен соглядатай, — прокомментировала Лой, слегка подняв бровь. Золотистая парча прилегала к телу, подчёркивая, обтягивая, обрисовывая.
— Тебя мама просила? Или отец? — Нотти неприязненно отвернулась от Кошки. — А то, понимаешь, «селяне»…
— Никто меня не просил. — Лой тоже перекатывала на ладони гранитный осколок. — Клан Кошек не слушает просьб. Мы сами по себе, забыла?
Кровавая искорка растворилась в лучах рассвета. На миг блеснуло что-то в бойницах Замка-над-Миром, и вновь вернулась темнота. Лучи словно обходили вырубленную из скалы крепость.
— Хочу… — Нотти проводила взглядом исчезнувший огонёк. — Хочу дела. Чтобы крылья через всё небо. Чтобы ветер, чтобы пламя. Сила, вихрь, всё!..
— Ты не Дракон.
— Я не Дракон, — девочка шевельнула плечом, Лой Ивер осторожно убрала руку. — Почему так? За что?
— Такова суть вашего племени.
— Вот и мама то же самое талдычит!.. А ты повторяешь!..
— Дважды два всегда четыре, дорогая.
— Не у Прирождённых.
Лой вгляделась в упрямую ухмылку Нотти, меж её бровей на миг появилась и тотчас исчезла крошечная складка.
— Куда хочешь направиться? — легко спросила Кошка, словно и не слыша последних слов.
— Никуда! — буркнула Нотти. И вновь опустила руку за камешком.
— Не стоит. Возьми мой.
— Почему? — искренне удивилась девочка. Даже отвернулась от всё ярче и шире разливающегося над морем рассвета.
— Потому что даже я, Кошка, чую, что ты вкладываешь в свои чары.
— Только не начинай! «Магия есть ответственность» и прочее! Сыта! По горло! — выкрикнула Нотти.
— Ни в коем случае, — сказала Лой. — Магия — это когда делаешь, что хочешь.
— Что?! — опешила Нотти. — А папа говорит…
— Делаешь, что хочешь, но потом не закапываешь сделанное под ковёр.
— Фу! Шутки твои… кошачьи…
Лой Ивер чуть заметно пожала плечами. Драгоценная парча чуть зашуршала, когда она, гибко поднявшись, вдруг шагнула с обрыва прямо вниз, на острые камни.
Нотти не вскрикнула. Плавно, текуче, словно это она — из клана Кошки, одним движением оказалась на краю.
— Я же знаю, что с тобой ничего не случи… — Волны лениво лизнули тело в золотом сиянии платья; кровь смешалась с тёмной водой.
— Я — ох — Лой!..
Разбившаяся о камни не шелохнулась. Волны потащили за собой распустившиеся волосы.
— Лой! — Нотти вскочила, прижимая кулаки к груди. — Лой, не пугай меня!.. У тебя… ты… это не последняя твоя жизнь!..
Тишина.
— Ах ты ж!.. — и потом ещё несколько таких словечек, что папа точно засадил бы безвылазно за книги или рукоделье — неважно, в общем, придумал бы наказание.
Прыжок. Ветер не успел даже свистнуть, а под ногами уже сжалась послушная её воле невидимая линза. Нотти мягко спрыгнула на мокрый гранит, опрометью бросилась к телу Лой — прибой уже пытался утащить в море неожиданную добычу.
— Л-лой!..
Провалившись по пояс, она подхватила тело на руки. Женщина была тяжёлой, но и у Нотти было куда больше сил, чем у обычной девушки. Выскочила обратно на камни, судорожно бросилась к отвесной стене.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт!..
Бывает, магия не срабатывает. Редко, но бывает — даже у самых опытных чародеев. А владела ли Лой магией ветра хоть в самой малой степени?..
Она положила изломанное тело главы Кошек на сухое. Сухое стало мокрым — вода стекала с Лой, будто пропитала её насквозь, стекала, смешиваясь с кровью. Превеликие силы — нет, не дышит, пульса нет!
— Лой! Лой, ну скажи — ты ж меня испытываешь! Или… воспитываешь, правда?! Это ж всё понарошку, ты сейчас засмеёшься, скажешь: что, поверила, дурочка?!
По щекам катились слёзы, которые никто не замечал.
Лой не пошевелилась. Не засмеялась, не сказала: «Что, поверила, дурочка?». Она просто лежала, как и полагается мертвецам.
— Стой. Не уходи!..
Нотти схватила первый попавшийся камешек, дохнула раз и другой.
— Я дочь Дракона, повелителя сущего! Исцеляй!
Мокрый осколок гранита мгновенно высох, потеплел. Нотти дохнула вновь — камень засветился, засиял ослепительно-белым. Девушка лихорадочно прижала его к сердцу Кошки, и тело Лой Ивер конвульсивно дёрнулось.
— Возвращайся!.. Ну Лой, ну пожалуйста!..
— Остановись, — хрипло сказал простуженный голос. Неуклюжий толстяк в неопрятном, заляпанном грязью джинсовом комбинезоне стоял, засунув руки в карманы и привалившись к скале.
— Это был её свободный выбор. Уважай его!
— О-обж… — начала было Нотти и осеклась. Отступила на шаг.
— Я не обижаюсь, — благодушно сообщил толстяк. — Это не входит в мои обязанности — обижаться на Единорогов из Неведомого клана, капризных дочерей Дракона Возрождённого.