— Жена пропала? — переспросил Нео.
Мясник кивнул.
— Так точно. Однажды ушла на болото — и не вернулась. Обыскались, помню, как никогда — все камыши и камни пересчитали, а ее так и не нашли. Врадлика и переклинило, — он повертел пальцем у виска. — Остались у барона только поместье, собаки да псарь.
— Вот те на… — сказал Жека.
— Живет он на восточной окраине города, здесь недалеко. Расспросите людей, подскажут. Да только говорить с ним без толку. Несет всякую ахинею. С доезжачим его можете потолковать, коли дело есть, — тот вроде бы еще в своем уме. Но выпить он горазд, так что ловите миг пока трезвый.
— Ясно, — кивнул Миххик.
Спросив, где можно недорого переночевать и перекусить, друзья покинули мясную лавку.
На ночлег остановилась в скромной ночлежке: двухэтажное каменное здание с небольшими комнатами. Разложив вещи и немного отдохнув, друзья отправились в таверну через дорогу, дабы перекусить.
Вывеска над входом просто и доходчиво гласила: «Еда и питье». Интерьер был так же прост и лаконичен, как и название — ничего лишнего: столы, стулья да небольшая барная стойка, за которой скучал высокий черноволосый мужчина. Позади него, на трех полках, реденько тянулись бутылки с выпивкой. Посетителей тоже было не много: пять человек — они сидели по дальним углам и ужинали.
Четверка облюбовала столик посреди зала. Мужчина за барной стойкой, лениво выплыл к ним, без чувства прогнусавил:
— Добро пожаловать в «Еду и питье», чего желаете?
Все четверо заказали луковый суп — после сухомятки следовало съесть жидкого. Также попросили тарелку шкварок, хлеба и четыре картофелины в мундире.
Пока готовился заказ, Нео подошел к бару, сел на высокий стул и мечтательно поглядел на бутылки.
— Что-нибудь налить? — вытянул бровь бармен.
Нео вздохнул.
— Это у вас вишневая наливочка? — Черкашин указал на высокую бутылку с кисточкой вишен на этикетке. Бармен утвердительно кивнул. — Тогда четыре рюмки, — решился Максим.
Пока мужчина неторопливо доставал стопки из-под прилавка, Черкашин спросил:
— Не в курсе, где обитает Врадлик Бринздэш?
Буфетчик хмыкнул и дернул губами, разливая густую наливку по рюмкам. В воздухе разлился сладкий запах пьяной вишни.
— Врадлик…. — Он вяло взглянул куда-то за спину Нео, едва заметно кивнул. — Вон сидит его собачник, Брыжч.
— Что? — насупился Нео.
— Брыжч, — неохотно повторил бармен.
— Это как? — растерялся Черкашин.
Мужчина устало вздохнул, сказал чуть раздраженно:
— Зовут его так. Брыжч. Собачник. У него и расспросите про Врадлика, хотя толку… Говорят, барон рехнулся.
— Н-да, ясно, — Черкашин осторожно обернулся, всматриваясь в дальний угол таверны. Там над пустой миской одиноко сидел неприметный мужчина. — А налейте-ка мне еще одну, — сказал Максим, развернувшись. Кабатчик недовольно поджал губы, но просьбу выполнил.
Расплатившись, Нео сноровисто сгреб рюмки и, вернувшись за стол к друзьям, доложил обстановку. Савельев покосился на пять стопок, спросил:
— Повод для знакомства?
Черкашин серьезно кивнул:
— Это для дела. Мясник говорил, псарь любитель накатить.
— Ты тоже не аматор, — заметил Жека.
Нео скривился.
— Короче, я пошел. Развяжу ему язык, узнаю, что да как… — он поднялся, взял две рюмки и бодро лавируя между столиков, направился к понурому доезжачему.
— Не занято? — осведомился Максим зычно. Псарь удивленно взглянул на Максима. Его выцветшие голубые глаза вдруг вспыхнули, едва он увидел две полные чарки в руках незнакомца.
— Свободно, — сказал Брыжч, не сводя глаз со спиртного.
Максим поставил выпивку, сел и глянул в мятое, худое лицо мужчины. На вид ему было лет сорок пять — пятьдесят.
— Выпьем? За знакомство, — Нео медленно, через стол, подвинул Брыжчу рюмку. Тот неотрывно следил за ней, как кобра за жертвой перед броском. Остро выступающий кадык на тощей шее часто заходил вверх-вниз.
— Вообще-то, просто так не пью, — вдруг заявил псарь, прикипев взглядом к наливочке.
— Я тоже, — мягко подыграл Нео. — Но сегодня пятница, вечер, можно немного отдохнуть. А в компании с хорошим человеком — так и вовсе.
— Сегодня среда, — сглотнув слюну, робко возразил псарь. На его вытянутом загорелом лице отражалась настоящая внутренняя баталия.
— Тем более, — не растерялся Максим. — До пятницы еще ого-го. Какой нормальный человек такое вытерпит?
На располосованном морщинами лбу доезжачего выступил пот. Он нервно провел толстыми короткими пальцами по неухоженным усам.
И в этот момент победило искушение.
Дрожащей рукой Брыжч взял рюмку, задрал голову, словно прося у небес прощения, и одним махом выпил. Черкашин тоже опрокинул стопку.
— Брыжч, — доезжачий протянул руку через стол.
— Нео, — Черкашин пожал крепкую ладонь.
— Никогда такого имени не слыхал, — заметил псарь. — Издалека?
— Сильно издалека, — кивнул Максим.
Повисло неловкое молчание, и Максим обернулся, дав знак шинкарю повторить наливку.
Когда выпили по второй и Брыжч немного отмяк, Черкашин заказал еще четыре рюмки, и спросил собачника:
— Вы ведь знаете Врадлика Брынздэша?
Доезжачий в упор взглянул на Максима, медленно кивнул.
— Собаками еговными ведаю, ну и хозяйством трошки, — сказал он. Принесли заказанное спиртное. Накернули.
— Хотелось бы с ним кое-что обсудить… — начал Нео.
Псарь хрипло хохотнул, почесал пальцем под носом.
— Это вряд ли получится, милейший, — Брыжч взял стопку. Он неторопливо потянул вишневку. Справившись, сказал: — Патрон, храни его судьба, дурачком сделался. А все из-за бабы… — последнее он процедил сквозь зубы, ладони его сжались.
Нео подвинул ему свою рюмку крепкого.
— Что же случилось? — участливо спросил Максим.
Доезжачий отмахнулся.
— Жена его дура, прости Всевышний, поперлась на болото и сгинула без следа. А он любил ее сильно, — голос его смягчился, потеплел. — Я красиво говорить не умею, но видел, что любовь там была ого-го. — Он помолчал, поджав руки, затем продолжил: — Цветы ей по душе были. И в апреле она ушла за своими лютиками на болото. Ну, кто ходит весной на болото? — с досадой сказал доезжачий. — Разлив же, трясина, куда не ступи — утянет с головой вмиг!.. Так, видать, и случилось. Пропала баба. А патрон все искал, рыскал по топям, а затем и умом стал крениться… — он вдруг осекся, словно приблизился к запретной черте. И Максим это понял, тут же распорядившись о горячительном.
Доезжачий выпил еще две стопки, взгляд его помутнел.
— И все? — осторожно спросил Черкашин.
Доезжачий вскинулся, словно вспомнив про собеседника и разговор.
— Как бы не так… — проговорил Брыжч. Он наклонился к Нео, сказал тихо: — За поиском женушки, меж тем, повстречали мы русалку на болотах. Всамделишную. Как счас помню: сидела она на ветке ивы по-над водой, и расчесывала деревянным гребнем длинные зеленые косы. — Псарь глядел куда-то мимо Максима. — Нагая, красивая. Говорят, мол, хвосты рыбьи у расалок заместо ног — брешут… — он махнул рукой. — Ноги стройные — любая девка позавидует. И не испугалась нас, не уплыла. С патрона глаз изумрудных не сводила, а он с нее.
Брыжч словно выпал из транса, очнулся от воспоминаний, поглядел перед собой. Максим подвинул питье. Охотно справившись, собачник продолжил:
— Хороша, зараза, чего уж таить, — рек псарь. — И на жену его похожа. Чем — не пойму, но что-то такое есть. И Врадлик это тоже заметил. Что-то в нем проснулось. И он словно прозрел, к русалке заговорил, а она стерва, возьми, да и ответь. Кто ж знал, что они еще и говорят!.. Короче, втюрился мой патрон. И с башкой у него сделалось получше. Иногда и вовсе становился как раньше. Барон мне близок, понимаешь? Как брат мне. — На глазах псаря блеснули слезы.
Максим важно кивнул.
— Когда все от него отвернулись, мол, полоумный — что с ним водиться, один я остался. Не ради денег.
— От чистого сердца, — проникся Максим.
— Да, — выдохнул псарь, ища взглядом очередную рюмку, но все уже было выпито. Максим поспешил это исправить.
Выпили.
— Погодя несколько дней, мы и решили с патроном русалку к себе забрать. Ну а что? Пусть себе любят друг дружку на здоровье. И мне за него радостно — поправится, может. Правда, водяной, шельма, угрожал нам вслед, но это пустяки…
— Так у них любовь? — уточнил Максим.
Брыжч замялся.
— Вроде, — он пожал плечами. — Я туда не лезу. Но Врадлику после свиданий заметно лучше.
— Свиданий? Они живут отдельно? — удивился Нео.
Брыжч хохотнул.
— Ну ясное дело, — протянул он осоловело и хихикнул. — Она ж эта… как ее… водоплавающая, о! Без воды не может. Мы ее в пруду поселили, в саду. Там и водичка ей и все, что надо.
— Понятно, — Черкашин клюнул носом, понимая, что и сам уже прилично пьян. — Так устроишь нам встречу с бароном? — спросил Нео.
Доезжачий как-то вдруг собрался, взглянул на Черкашина:
— Нам?
Максим указал на друзей в середине зала.
— А зачем вам Врадлик? — уперся Брыжч.
— Дело к нему есть. Важное.
— Это какое дело? — насупился мужчина, пристально глядя на Максима.
— Личное, — ответил тот.
— Говори, я передам, — не унимался Брыжч.
Нео покачал головой.
— Это только для него.
— И что ж это такое личное может быть? — с подозрением спросил псарь, вытянув бровь.
Максим замешкался, но затем сказал:
— Весточка у нас от тестя.
Брыжч некоторое время переваривал услышанное, затем отодвинулся, откинулся на спинку стула. Он медленно поднялся, достал смятый берет из-за пояса, надел.
— Приходите завтра в полдень, — сказал Брыжч. — Булочная улица, спросите особняк Бринздэша. — Он неровным шагом двинулся к выходу.
Нео допил последнюю рюмку и вернулся к товарищам.
— Ну? — спросил у него Топольский.
Максим деловито взглянул на вампира, взял уже остывшую картофелину, принялся чистить.