— Шел бы ты отсюда, парень, коль здоровье дорого, — посоветовали со стороны двора. — Пока я добр, да еще прошу по-хорошему… — голос одноглазого заметно почерствел. Попала в точку — задело его упоминание об уродстве. — Тебе, шалопай, два раза повторять надо? Бегаешь-то хорошо? А то моя свора изголодалась уже… — натужно рассмеялись из-за воротины.
Короткая прическа и привычка к мужским нарядам вновь сыграли с Юстиной злую шутку: ее нередко путали с молодыми парнями.
Быстро глянув по сторонам, не идет ли случайный прохожий, девушка склонила на бок голову:
— Жалкая ночная тварь, — сказала она беззлобно. — Да ты хуже двухвостки. Только и можешь, что из укрытия жалить, да ядом истекать.
— Хо-хо! Норовистый, как погляжу, — выдохнул привратник, искренне и немного удивленно — ничем его не проймешь… — Подался ближе. — Да я тебя лично на кусочки разделывать бу…
Попытался отпрянуть, когда девушка без замаха сунула руку в смотровое окно. Скрипнула белая блуза, разрываясь о зазубренную медную окантовку. Удар кулака пришелся в переносицу. Одноглазый охнул, потерял равновесие.
Ухватив его за грудки, Юстина уперла ногу в иссеченное песком дерево и коротко дернула на себя.
Ворота содрогнулись от глухого удара. Взлетела потревоженная пичуга. Крякнув, человек обмяк в руке и сполз по воротине наземь.
Сделав шаг назад — разодранный рукав остался на той стороне, Юстина стала разминать кисть. Потом обратила внимание на блузу: нежная ткань порвалась, неприлично обнажив часть плеча и шеи. Постаралась приладить лоскут на место, но тот спадал от малейшего движения.
Маневр, конечно, рискованный. Если бы там стоял еще один, с мечом наголо, не видать бы ей больше руки по самый локоть. Но ее ждали — не знали только кто конкретно пожалует, и не стали бы рубить руки первому встречному. На это и был расчет.
Бросив бесплодные попытки привести себя в порядок, она стала ждать реакции. За стеной встревоженно перекликались, слышалась неразборчивая ругань и возня. Кого-то тащили прочь от ворот. Потом подошли к окну. Мельком глянув наружу, принялись отпирать засовы.
За раскрытыми створками ее встретил десяток воинов в доспехах желтой кожи. Оружие, что примечательно, из ножен не вынимали, но были настороже. Во главе стоял темнокожий. Из снаряжения на нем только легкая и гибкая кираса из чешуек молодого броненосца, их добывали с риском для жизни в Железном лесу. Такая защита хороша против ударов по касательной, может выдержать и прямое попадание стрелы на излете, но абсолютно бессильна против копий и прямых рубящих среднего бойца.
Выходит, этот воин в бою больше полагался на скорость реакции, ловкость и гибкость. И, раз до сих пор жив-здоров, выбор его был верен.
Своры псов, о которой упоминал привратник, конечно же нигде не было. Если и имелись какие дворняги, то появляться на солнцепеке они явно не собирались. Их берегли для ночной прохлады, когда периметр владения потонет в непроглядной мгле.
— Эбберг, — гортанно пролаял чернокожий и с достоинством поклонился. — Юстина? Мы оповещены о приходе дочери Тысячеглавой. Прошу быть доброй гостьей в доме Хозяина и не принимать неподобающую встречу, как личное оскорбление.
Девушка вошла во двор. Солдаты, косясь на полуобнаженную грудь, раздались в стороны, пропуская ее. Начальник охраны — кажется, его звали Арно — замер, не поднимая головы. Кожа на его бритом затылке лоснилась от пота.
— Вы сумели меня удивить и развеселить шуткой, — сказала она.
Отыскала глазами одноглазого: он сидел на куче песка, привалившись спиной к забору, и размазывал по лицу сочащуюся из носа кровь. На рубашке расплывались темные пятна.
Хотела было пойти в дом, но тот поспешно встал. Подобрал что-то и шаркающей походкой направился к девушке.
— Гунар, не беспокой госпожу, — прикрикнул на него Арно.
— Кажется, обронили, — улыбнулся Гунар, во рту его зияли бреши. Подал клочок испачканной красным ткани.
— Вы слишком добры, но не стоит… — Юстина прикрыла оголенное плечо рукой, они встретились взглядами. В единственном зрачке не было ни угрозы, ни злости. Лишь равнодушная тьма плавала на дне.
Арно подал девушке холщовую накидку, принесенную мальчишкой из чулана.
— Идемте, — требовательно сказал он. — Хозяин ждет вашего прихода с раннего утра.
Накинув грубое полотно на плечи, Юстина проследовала к дому. Южанин бросил Гунару несколько фраз, из которых стало ясно, что тому предстоит серьезный разговор, а после догнал ее в прихожей.
— Вы должны простить старика, — сказал Арно, когда стали подниматься по лестнице.
— Он знал, с кем разговаривает, — покачала головой девушка. — Пытался разозлить. Какие цели преследовал? Ясно видел, кто перед ним, а все одно продолжал. Попахивает мазохизмом…
— Дело в том, что много лет назад его дочь…
— На семью пал жребий Тысячеглавой? Истинное счастье — пойти к ней в услужение. Никто не позаботится о девочке лучше, чем названые сестры Чулушты. Пусть не беспокоится о ее судьбе. Так он ничего не изменит.
— Было бы сказано…
— Страдания родителей — часть приносимой жертвы.
Они остановились посреди пролета, и некоторое время молча смотрели друг другу в глаза. Арно не выдержал первым. Склонив голову на бок, сделал жест рукой приглашая продолжить подъем.
— Нужно идти. Помимо вас, у господина Лориани еще несколько встреч.
Благосклонно кивнув, Юстина последовала за провожатым. У кабинета южанин оставил ее в одиночестве, исчезнув за резными дверьми.
Разговор о дочери одноглазого девушку не тронул. Так распорядилась судьба, старику некого винить в произошедшем. Случай слеп и равнодушен к воззваниям.
Та же судьба превратила одну маленькую немощную рабыню из Биндона в ту, что стояла сейчас перед кабинетом Выворотня. В ту, с кем боялись спорить и оставаться наедине самые сильные мужчины Разделенного мира.
Вскоре тот же путь должна пройти младшая кровная сестра.
Мама запрещала дочерям общение с родными. Домом для девушек навсегда становилась Чулушта. Но, несмотря на запрет, Юстина втайне продолжала следить за местом, где когда-то родилась. Видела, как старели мать с отцом, как появилась на свет сестренка.
Однако пропустила момент, когда случай, нарядившись в одежды торговца живыми людьми, вновь вернулся в тот же дом. Не всем везло так, как повезло Юстине. В Сар-городе девочку ждал выбор: служение Тысячеглавой или стезя раба.
Девушка знала, что сможет вернуть сестру, если позволит неумолимо текущее время. Человек в гостинице подскажет где ее найти.
Юстина слукавила в беседе с Арно. Судьба поддавалась легкой правке, но это требовало жертв на крови. Так говорила Мама.
Перешагнув порог кабинета, девушка обнаружила массивный стол с гнутыми ножками у противоположной стены, тонувшей в обрамлении тяжелых темно-алых портьер. Из окна открывался вид на порыжевшие от времени крыши. Водонапорная башня, Ратуша и Храм непризнанного Чулуштой бога возвышались исполинами над застывшим железным морем.
За кипой бумаг, заваливших полированную столешницу, Лориани не было. У шкафа его тоже не оказалось. Юстина обернулась, ожидая подвоха — Арно ушел. Вспомнила, что давешняя встреча сестер с Выворотнем оставила у последнего неприятный осадок. Мог затаить злобу и отыграться на ней, при случае…
Стянув с плеча накидку, стала сворачивать в плотный жгут. Согласно правилам, установленным Хозяином подворотен, оружия у нее при себе не было. Сойдет на первое время, как хлыст или мягкая дубина. Можно утяжелить, при надобности — уж положила глаз на граненую чернильницу посреди стола…
— Хоть я и старик, но мне не чуждо прекрасное, — раздался голос позади нее. — Не заказывал стриптизершу на дом. Но… если прикажете, велю сейчас же поставить музыку.
Обернулась резко. Швы поврежденной блузы не выдержали порыва, расползлись, будто шиты гнилыми нитками. Порывисто шагнула к окну.
Начинающий лысеть коротышка в сюртуке из выбеленной аданайской шерсти сидел за столом. Из-за своего невеликого роста, он вынужден был восседать на толстой подкладке. Если смотреть от двери, стопки бумаг скрывали его с головой.
— Понимаю, что неотразим для противоположного пола, — ухмыльнулся он и поднял вверх указательный палец. — Но дело — прежде всего. Прикройтесь, пожалуйста.
Он отвел взгляд, будто и вправду смутился. Дождался, пока Юстина расправит жгут и запахнет на груди измятую материю. Только потом скромно добавил:
— Но если после работы вы все же соблаговолите продолжить наше знакомство, буду совсем не против.
— Слишком много радушия в словах, — заметила Юстина не обратив внимания на неуместную шутку.
— Думаете, я зол на ваших сестер и могу обманом заманить одну из них, чтобы поквитаться? — глядя исподлобья, отстучал пальцами дробь на столе. — Мне еще не надоело жить! Да и умом пока не тронулся. Тысячеглавая ревностно следит за исполнением обязательств. Только псих рискнет нарушить установленные ею правила.
— Всякий псих считает себя разумным человеком, — сказала она. — Он уверен, что ни единый совершенный поступок не выходит за пределы его абсолютной нормальности.
— Так считаете?
Юстина кивнула.
— Чувство юмора, девушка, у вас… своеобразное. Но хоть что-то, — он с прищуром оглядел Юстину с головы до ног. Задумчиво прошептал:
— Хотя по вашему виду вообще не скажешь, что имеете к нему предрасположенность…
— Назовите причину, по которой вам потребовались услуги Тысячеглавой, озвучте цену — и я уйду.
— Прошу, присаживайтесь, — указал он на неизвестно откуда появившийся в помещении стул. Двери в кабинет оказались плотно закрыты.
Выйдя из-за стола, Фибус передал Юстине неподписанный конверт.
— Речь пойдет об одном важном для нас человеке, — сказал коротышка. Приняв серьезный вид, попытался примоститься на краешке стола. После нескольких неудачных попыток бросил это безнадежное дело, оперся непринужденно локтем. — Картограф набросал схему квартала, чтобы вам легче было сориентироваться на месте.