Ковалев сунул телефон в карман, снова загнал машину в кусты, взял бинокль и сверился с обстановкой у бункера. Там шли последние сборы, группа дезактивации грузилась в машины.
«Хоть разорвись!» – подумал генерал.
Его тревожило, что теперь некого послать в НИИ Бражникова, чтобы исполнить его инструкцию. До разговора с Витухиным Ковалев был уверен, что подполковник уже передал американцам все данные об «Американке». Но история с Еремеенко говорила об обратном. Если он передал данные Еремеенко, а тот должен слить их американцам, то это полностью все меняет. Шантажировать ЦРУ инструкциями не получится. Зато, если Стежнев подсуетится, получится перехватить Еремеенко, и тогда данные об «Американке» вообще не попадут никуда без ведома Ковалева. Это открывало широкие перспективы. В этом случае ценность информации возрастает непомерно, и ее можно слить самому.
Вот только если обломок космического мусора попадет в спутник и рассекретит весь проект, то ценность данных снова упадет до нуля.
«Хоть разорвись!» – снова подумал генерал уже с нескрываемой злостью.
Получалось, что невозможно определить приоритет действия. Перехватить Еремеенко так же важно, как стабилизировать обломок. Одно действие без другого просто не имело смысла.
Ковалев не мог припомнить, чтобы хоть раз до этого оказывался в столь безвыходной ситуации. Никому, кроме Стежнева, нельзя было поручить столь щекотливое дело, как сопровождение и возможная ликвидация Еремеенко. Так же необходимо было ликвидировать Евдокимову и Лемеха. И с этим тоже никто не справится, кроме Кирилла. Но что делать с обломком? Попробовать самому успеть в институт? Или отменить ликвидацию Евдокимовой? Если ее отменить, можно первым делом отправить Стежнева в НИИ. Тогда все сложится.
Ковалев потянулся за телефоном, чтобы снова набрать Стежнева, но остановился. Дело, конечно, не в Евдокимовой и не в Лемехе. Чем они могут повредить Ковалеву?
«Это я просто перепугался, – подумал он. – Перепугался, что Лемех жив. Запаниковал, что у Евдокимовой может стоять АКСОН. Но ведь пятнадцать лет ни Лемех, ни Евдокимова меня не трогали, не пытались мстить за Зверева. Значит, и не будут».
Казалось бы, эта мысль должна была утвердить Ковалева в намерении отменить ликвидацию Натальи и Лемеха, чтобы освободить Стежнева для более неотложного дела. Но вышло наоборот. Ковалев сообразил, что страх мести со стороны Евдокимовой на подсознательном уровне толкнул его на верное решение. В Евдокимову надо стрелять. Обязательно. Просто необходимо. Но совсем по другой причине, чем думалось изначально, в панике, после ее звонка Лемеху. Дело было не в том, что АКСОНом, возможно, была оснащена Евдокимова. Черт бы с ней! Дело было в том, что если он есть у Евдокимовой, то Лемех уничтожил не все образцы. Не все! А раз он оставил несколько штук, ими можно завладеть.
«Как же мне это раньше в голову не пришло? – посетовал Ковалев. – Пересрался ты, дорогой мой. Пора взять себя в руки».
Получалось, что план, разработанный в панике и со страха, отменять не имело смысла ввиду его предельной эффективности. Если все пройдет гладко, Стежнев ликвидирует Лемеха и завладеет его жилищем, или, возможно, даже лабораторией. Стежнев ничего не знает об АКСОНе, и замечательно, что не знает. Он сделает дело и поедет гоняться за Еремеенко. А в это время можно будет пробраться в дом Лемеха, найти там образец АКСОНа и установить его себе.
«Вот это будет номер! – размечтался Ковалев. – Тогда мне сам черт будет не брат!»
Завладеть АКСОНом было давней мечтой Ковалева. Пятнадцать лет назад он упустил эту возможность, но теперь не собирался повторять ошибок. Такой шанс! Лемех жив! Он же трудоголик, этот старый сумасшедший пердун, он же не мог не продолжить работу над главным проектом его жизни.
«Вот он, приоритет! – подумал Ковалев. – Завладеть АКСОНом поважнее даже, чем продать ЦРУ данные по «Американке».
Он взбодрился. Конечно, отказываться от похищения жесткого накопителя он не собирался. Диск, изъятый из бункера, мог обеспечить деньгами и высоким западным покровительством. Всем остальным мог обеспечить АКСОН.
Но тогда возникал вопрос, как успеть и диск вытащить, и оказаться в НИИ, чтобы стабилизировать обломок.
Успокоившись и начав рассуждать здраво, Ковалев нашел ряд теоретически возможных вариантов.
Первый – отправить инструкцию Бражникова в НИИ анонимно. Вариант самый бесперспективный, так как вряд ли кто-то пустит вверх по инстанциям документ, попавший из неизвестного источника.
Второй вариант – до утра добраться в НИИ самому. Но этот вариант не годился, так как не только потребовал бы крайней спешки там, где она смерти подобна, но и вынудил бы засветиться охрану при входе в НИИ. При этом диск, если все пройдет гладко, будет уже на руках, и тут уже никакой риск неприемлем.
Третий вариант – слить инструкцию Бражникова напрямую Трифонову. Но тогда придется объяснять, какой леший занес Ковалева в бункер, и, естественно, если выявится пропажа дисков, не надо будет долго гадать, кто к ней причастен. Пойдут проверки, а дальше потянутся ниточки, вплоть до убийства Витухина и заказа Евдокимовой. Нет, это тоже все будет несвоевременно.
Но был и четвертый вариант. Неожиданный для самого Ковалева, предельно нелогичный, но в этом и крылась его красота. Столь извращенную логику, основанную на цепи совпадений, размотать будет не просто. К тому же у этого варианта имелись скрытые преимущества перед любыми другими. Именно эти преимущества могут отвлечь всеобщее внимание от Ковалева и сосредоточить его на других людях. Это запутает следы и поможет ускользнуть.
«Кто нам мешает, тот нам поможет», – вспомнил Ковалев фразу из кинофильма «Кавказская пленница».
Он усмехнулся и набрал номер Пичугина. Вот кого можно послать в НИИ. Это изящный ход, сказать нечего. Главное, чтобы дальнейшие события не привели Пичугина к мысли, что за ними стоит злая воля Ковалева. Но, как говорят, бог не выдаст, свинья не съест.
Оператор сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны досягаемости. Ковалев вспомнил, что Пичугин имел привычку выключать телефон и даже аккумулятор из него вынимать. Параноик. При современных технологиях это бессмысленно. При современных технологиях «жучок» можно клиенту в задницу установить, причем на ходу, и клиент этого никак не заметит.
«В прошлом веке живешь, Пичугин, – подумал Ковалев, и, порывшись в контактах телефона, набрал другой номер. – Но это и хорошо. Жить тебе в любом случае осталось недолго»
Глава 13
В которой Пичугин выясняет цепочку заражения чумой, Наталья Викторовна успевает доложить об открытии в штаб ТОРС, а профессор Лемех погружается в воспоминания, пока Евдокимова возвращается в мир живых.
Зазвонил телефон Натальи.
– Что за номер? – удивилась она. – А… Кажется, это наш черный ангел. Да, слушаю.
Она хмыкнула и молча передала трубку Пичугину. Тот сразу понял, что звонит Ковалев.
– Слушаю, Пичугин.
– Дорогой, у тебя опять телефон выключен.
– Я его не держу включенным. Привычка.
– Зря, дорогой мой, обстановка не та, чтобы потакать причудам. Если мне или кому-то другому занадобится, я буду не только тебя прослушивать, но и буду знать, чем ты срал. Ясно? Так что твои предосторожности – это пустое.
– Хорошо, я включу.
– Включи, да. А пока у меня для тебя есть важное задание. Ты про обломок в космосе помнишь?
– Естественно.
– Так вот, к утру он захерачит в американский спутник, и тогда проекту нашему, в смысле секретности, придет конец. Это в лучшем случае. А в худшем, на нас повесят всех собак. А если быстро не разберутся, что стало причиной, могут устроить что и похуже.
– Я как могу на это повлиять?
– Самым непосредственным образом, дорогой мой. Бражников оставил инструкцию. Сама она заражена, но я добыл фотокопию. Надеюсь, Евдокимова пользуется не таким допотопным телефоном, как ты? Я сброшу тебе снимки на этот телефон, MMS.
– И что мне с ними делать? – удивился Пичугин.
– Это я тебе все в подробностях расскажу.
– Но почему я? Я в этом не специалист!
– Ты, дорогой мой, хоть и аналитик, но иногда тупишь не по-детски. Вся группа Бражникова на карантине. Специалистов по системе вообще нет. В мире. И Бражников, в отличие от тебя, это понимал, когда писал инструкцию. Ее исполнить сможет любой идиот. Просто надо в кратчайшие сроки добраться до НИИ, где раньше работал Бражников, и передать инструкции дежурному инженеру. Тот со старого пульта запустит программу пересчета координат, а потом даст импульс.
– Так лазер же отключен.
– Он отключен от бункера. Из института им как раз управлять можно. Бражников передал все данные из бункера на пульт по старому резервному каналу, по которому раньше ему передавали несекретную информацию. Все уже в памяти компьютера. Инженеру останется две кнопки нажать, по большому счету. Ввести время и пару цифр из инструкции. Ну, не пару, но в инструкции все ясно указано.
– Хорошо, времени до утра?
– Какая разница?
– Мне тут надо Наталье помочь, ну, в смысле Евдокимовой.
– Спелись, значит… Ну, понятно. Да, помоги, и сразу, как освободишься, в институт.
– А почему бы вам не передать данные прямо в НИИ? – быстро сообразил Пичугин.
– Потому что я этого сделать не могу, – честно признался Ковалев. – У проекта есть официальный куратор, я вторгся в его вотчину. Случайно, понимаешь? Мне информатор мой, гарнизонный, сообщил о блокировке бункера. Ну и понеслось. Понимаешь? А если я сам передам инструкции, получится, что я влез не в свое дело. А это подозрительно. Начнутся проверки, из меня начнут дерьмо вышибать. Тебе это надо?
– Нет, конечно. Но как я объясню, откуда у меня инструкции?
– Скажешь, что по моему заданию участвовал в осмотре бункера на предмет утечки секретных документов. И там нашел инструкцию. Оригинал уничтожил путем сожжения. В отличие от меня, это твоя прямая обязанность как аналитика следить за возможной утечкой информации по «Американке».