Их запирали только на ночь, в светлое время достаточно было шлагбаума. Инструкции, черт бы их побрал. Ковалева угнетало, что он, как ни крути, оставил очень много следов, много где представлялся и много где показывал удостоверение. Это неизбежное дело, конечно, но если что-то сорвется и не получится улететь, эту ниточку можно будет без труда размотать, и тогда уже возмездия точно не избежать.
Выехав на трассу, Ковалев прижался к обочине, включил аварийную сигнализацию и набрал номер Кирилла. Оператор сообщил что аппарат абонента выключен. Тут же нехорошее предчувствие словно скалой надавило на плечи.
– Чушь! – Ковалев отогнал дурные мысли. – В крайнем случае, хрен с ним, с АКСОНом. Если Стежнев обосрался…
Ковалев умолк. Нет, дело было не в промашке Кирилла. Он бы не выключил телефон. Если бы что-то со Стежневым было не так, если бы Наталья, оснащенная АКСОНом, вывернула ему задницу наизнанку, то в трубке бы просто тянулись длинные гудки. Нет, дело в другом. В чем, пока непонятно. Но Кирилл, как сможет, непременно позвонит и доложит. Возможно, и скорее всего, он выключил телефон, чтобы тот случайно не зазвонил и не демаскировал его звуком. Почти наверняка. Но если нет, если что-то не так…
Ковалев прикинул, что, пока доберется до Москвы, все должно проясниться. Если от Стежнева не будет известий, надо просто улетать с диском. Этого хватит на прикрытие ЦРУ и безбедную старость. Если же до выезда на МКАД окажется, что Лемех и Наталья устранены, то можно будет уже без спешки навестить логово почтенного старца и выпотрошить все, что у него есть.
Глава 16
В которой африканские львы стреляют, выясняется, что таблетка от головной боли не то, чем она казалась, а Кирилл Стежнев хвалит себя за предусмотрительность.
Наталья попробовала подняться, и это ей удалось без особенного труда.
– С дивана пока не вставай, – попросил Лемех. – Минут через пять Олег тебе поможет. Хорошо?
Она кивнула. Выпитая жидкость физически ощущалась в организме, и ее распределение воспринималось как тихое жужжание во всех тканях. Оно то наполняло сосуды, то покидало их, и нужно было двигаться, чтобы ускорить эти процессы.
– Ковалеву совсем не обязательно являться сюда самому, – объяснил Лемех. – Точнее, он обыщет дом лично, потому что знает, что искать. Но уже после того, как нас перебьют. На него всегда работало много людей. Почти со всеми справился Миша. Но кто-то остался или появились новые. Подонков в мире хватает.
– Да уж… – Пичугин вздохнул. – А нельзя как-то нейтрализовать «жучок» у меня в животе?
– Толку от этого будет немного, – ответила Наталья, откинувшись на спинку дивана. – Твои координаты уже засекли.
– Но мы же можем отсюда уехать! Возьмем Василия Федотовича, заберем все, что не должно достаться Ковалеву, ненужную аппаратуру разгромим.
– Это мысль… – задумчиво ответил Лемех. – Но я не уверен, что устройство можно извлечь из вашего желудка, молодой человек. Если там крепление сделано на основе аксоновского, то «жучок» цепко держится за стенку желудка. Разве что…
– Есть вариант? – с легким нажимом уточнил Пичугин.
– Ну… Он как бы есть, и его одновременно нет. Точнее, я его считаю неприемлемым.
– Вы об АКСОНе, Василий Федотович? – напрямую спросила Наталья.
– Да, Наташенька. Понимаешь, я значительно усовершенствовал нашу разработку в плане программного обеспечения. Миша оживал пять часов, ты управилась менее чем за три. Я добавил ряд функций, а когда создавали «жучок», то пытались, причем очень топорно, скопировать старую, несовершенную версию. Если внедрить Олегу обновленный АКСОН, он проведет в желудочной зоне полную очистку от лишнего минут за пять-десять. «Жучок» будет отторгнут и выйдет с рвотными массами. Но…
– Так в чем проблема? – не понял Пичугин.
– В морали и этике, – серьезно ответила Наталья.
– Совершенно верно. – Лемех кивнул. – Я считаю, что мы создали очень опасную штуку.
– Она жизни спасает, Василий Федотович, – напомнила Наталья. – Мою спасла. В чем ее опасность?
– Ты, Наташенька, извини меня, старика, но ты еще слишком молода, чтобы понять мои побуждения. Я повторю, мы создали очень опасную штуку, именно поэтому за ней гоняется Ковалев. Опасную, потому что она разделит людей на исключительных и всех остальных. Понимаешь? На касту исключительных и касту всех остальных. Человечеству нельзя давать АКСОН. Кроме тебя, дорогая моя Наташенька, я не представляю себе людей, которые проигнорировали бы свою исключительность и не стали бы ее использовать. Ты не использовала за пятнадцать лет, честь тебе и хвала. Но даже Миша не удержался, начал восстанавливать справедливость. Почему? Потому что чувствовал, что способен на это. И у него действительно были такие возможности. Но не всегда их стоит использовать, понимаешь? Нужно прожить с мое, чтобы это понять. Я считаю, что АКСОН должен или доставаться всем, при рождении, или никому.
– А как же я? – подняв брови, спросила Наталья.
– Это вынужденная мера! У меня не было иного способа тебя обезопасить.
– А сейчас есть шанс обезопасить нас всех. Вы это понимаете, Василий Федотович? Иначе какой у нас выход? Стать жертвами? Если мы разбежимся, то принесем в жертву Олега, ведь «жучок» у него. Это справедливо, по-вашему? Если останемся вместе – всех перебьют. Мы не сможем дать отпор. Я не смогу дать отпор, Василий Федотович. Одна не смогу. Я только что одной ногой в могиле стояла.
– Но разве я тебе предлагаю противостоять убийцам? – ужаснулся Лемех.
– А что вы мне предлагаете? Что конкретно? Я не брошу ни вас, ни Олега. И у вас нет способа заставить меня сделать это. Понятно ведь, да? Придерживаясь своей этики, вы вынуждаете меня на мою. Я останусь и буду драться. Как смогу. Голыми руками…
– Если до этого дойдет, то не голыми, – вырвалось у Лемеха, но он тут же осекся.
– У вас остался Мишин арсенал? – У Натальи на миг глаза вспыхнули, но тут же погасли. – Нет, это не выход! – твердо заявила она. – Настоящим победителем можно считать не того, кто выиграл битву, а того, кому удалось её предотвратить или хотя бы избежать. Я вас прошу, прошу лично от себя, Василий Федотович. Дайте нам шанс! Если можно ликвидировать «жучок» и уйти, надо поступить именно так! Если дело дойдет до драки, мы все по самые уши увязнем в самом отвратительном криминале.
– Да… Я об этом не думал, – признался Лемех. – Сейчас. Погодите. Олег, пожалуйста, принесите еду из кухни. Если нам пускаться в бега, Наташе необходимо поесть.
Пичугин бросился выполнять указание. Он быстро накидал в тарелку мяса и сухофруктов, отдал Наталье. Та принялась жадно поглощать пищу, на глазах оживая. Пичугину показалось, что подпрограмма «пума» все еще действует, так как Наталья едва не пофыркивала от удовольствия, как крупная кошка.
– Олег, идите сюда! – позвал Лемех. – Что-то сегодня мне совсем трудно ходить. Возьмите, чем запить.
Пичугин плеснул в свою кружку медово-соляного раствора из кувшина и взял из рук Лемеха пластиковую капсулу, похожую на серый желудь.
– Это он?
– Да. – Лемех кивнул. – Остатки Ивановы.
– А как же исключительность? – Пичугин не удержался от легкой иронии.
– Пусть она будет на вашей совести и под Наташину ответственность, – ответил Лемех. – Я подчиняюсь логике и обстоятельствам. У нас действительно нет иного способа уцелеть.
Олег проглотил «желудь» и запил, морщась, двумя глотками медово-соляного раствора.
– Как только прибор окажется в среде желудочного сока, он начнет работать, – пояснил Лемех.
Ощущения, пока пластиковая капсула проходила по пищеводу, приятными было трудно назвать. До слез!
– Идемте к компьютеру, надо проверить и откорректировать программу. – Лемех снова приложил к животу Пичугина пластиковую насадку. – Вот! Началась работа!
– Они там не передерутся?
– Нет. Когда АКСОН заработает по программе, он перехватит управление моторикой желудка и вызовет отторжение инородного тела, а затем рвотный рефлекс. Все, я закончил. Санузел там, не доходя до кухни.
Ощутив тошноту, Пичугин поспешил в туалет. Едва успел склониться над унитазом – его вырвало, затем еще и еще, пока пищевод не обожгло желчью. Но боль тут же прошла. Открыв глаза, Пичугин разглядел в рвотных массах черную продолговатую капсулу, значительно, раза в два, меньше АКСОНа, не без удовольствия спустил воду и умылся.
Когда он вернулся, Наташа, молча и глядя в одну точку, жевала мясо и запивала компотом. Лемех собирал в сумку какие-то детали, затем выключил компьютер, достал из него оба диска и тоже убрал в сумку.
– Вы меня очень обяжете, если понесете, молодой человек. – Он протянул Пичугину ношу, опираясь на бадик.
Наталья отодвинула пустую тарелку и произнесла, поднимаясь:
– Я готова.
Выглядела она уже вполне сносно, только глаза ввалились, и темные круги вокруг них еще не пропали полностью. Вот только движения ее изменились. Пичугину в какой-то момент показалось, что в Наташе что-то жужжит и щелкает, как в киношном роботе. Но нет, это позвякивали вещи Лемеха в сумке. Ощущение неестественности было вызвано не звуком, просто движения Натальи стали очень быстрыми, и она будто плыла над полом, переступая босыми ногами. Отсюда и ассоциация с роботом.
– Из дома не выходить! – уже почти окрепшим голосом велела она. – Сначала надо узнать, нет ли засады. У людей Ковалева было достаточно времени прибыть сюда. Есть риск. Из поселка имеется другой выезд, не сразу на трассу?
– Да. Окольными путями, – ответил Лемех.
– Это нам и нужно, чтобы не нарваться. Стойте и ждите. Без самодеятельности. Олег, это, конечно, тебя касается, а не Василия Федотовича.
Старик усмехнулся.
– Да понял я, понял! – Пичугин поднял руки, будто сдается.
– Быстро как восстанавливается, – произнес Лемех шепотом.
– Я вас услышу за километр! – предупредила Наталья уже почти от самого забора. – Где мои туфли?
– В багажнике, – ответил Пичугин.