В мастерских все еще работали кузнецы – оттуда раздавались звонкие удары хаммеров о наковальни и фырканье мехов. Кузнецы покидали цеховые подземелья последними, поздним вечером, оставляя в жаровнях красноватую россыпь использованных углей. Рабочие уже покинули цеха. Кэрроджи, над которыми они трудились в течение дня, стояли в стороне, темные и пустые.
Когда они с Белкой наблюдали за Стейшеном, все выглядело совсем не так. Даже вечером, после наступления темноты, в мастерских не замирала работа. Сейчас же все выглядело так, будто племя вымерло или уснуло, как только солнце свалилось за горизонт. У Книжника возникло стойкое впечатление, что от них с Бегуном что-то скрывают и показывают только то, что хотят показать. Чего не должны были видеть незваные гости? Или кого? Зачем разыгрывать комедию перед теми, кто и так в твоей полной власти?
Тим выбрал момент и искоса глянул на Бегуна. Судя по выражению изуродованного лица, вождя тоже одолевали смутные сомнения. Но возможности переброситься хотя бы несколькими фразами у пленников не было, между ними шагали стражники, пресекавшие любые попытки сблизиться.
Механик и Проводник ждали их в одном из жилых вагонов на втором подземном уровне. Внутри кэрродж был перестроен, отделан в соответствии со здешними понятиями о роскоши и, по идее, должен был производить большое впечатление на тех, кто раньше не видел ничего подобного. На жителя Парка, например, который не ходил дальше Болот и Сити. Но для тех, кто побывал в Вайсвилле и Лабе, все выглядело довольно убого – пародией на обычную обстановку не утративших связь с цивилизацией мест.
В вагоне стоял густой дух чарра (здесь явно предпочитали его обыкновенной конопляной смолке), а под потолком плавали пласты плотного белого дыма, напоминающие настоящие облака. Проводник и Механик сидели на обтянутых кожами сиденьях, в которых Книжник безошибочно определил автомобильные кресла. На низком столике, стоявшем у них в ногах, дымилась большая трубка с чарром, но и вождь, и жрец не были накурены, и трубка скорее всего была нужна для создания атмосферы.
Охрана исчезла. Механик подал гостям знак садиться, и Книжник с Бегуном уселись лицом к хозяевам Стейшена и спиной к легкой деревянной перегородке.
Некоторое время все четверо молчали. В кэрродже было тихо настолько, что Книжник расслышал, как за перегородкой кто-то дышит.
Он мысленно улыбнулся.
Всемогущие вожди Стейшена боялись своих гостей. Сама мысль, что его кто-то может бояться, вызвала у Книжника и смех, и восторг одновременно. Его, оказывается, можно бояться! Его! Книжного Червя! Долговязого дохляка с испорченным зрением! Все-таки стать кошмаром – превратиться в олдера из детских страшилок – оказалось очень полезным побочным эффектом.
Книжник отдавал себе отчет, что внутри старой оболочки скрывается все тот же неуклюжий чел, но это была далеко не вся правда. Этот чел изменился. Да, он остался неуклюжим, и его умениям было далеко до боевых умений того же Бегуна. Но он поборол страх, изменил себя, нашел герлу, ради которой был готов умереть… А потом потерял ее. Он был всего лишь книгочеем в теле олдера, но книгочеем, обманувшим самого Беспощадного, а это дорогого стоило. Так что…
Может, все было не так и смешно? Может, его таки стоило опасаться?
Проводник покрутил в руках шприц-тубу с вакциной и положил на столик перед собой. Туба осталась невскрытой. Эти двое были умнее, чем могло показаться, и умели не только читать старые чертежи.
– Что это? – спросил Проводник.
Книжник и Бегун переглянулись.
– Лекарство, – объяснил Книжник терпеливо. – Если снять колпачок, то там игла. Надо проколоть кожу…
– Мы знаем, что такое укол, – нетерпеливо перебил его Механик. – Что делает твое лекарство? Ты испробовал его на себе?
– Если его уколоть, то ты не умрешь. Беспощадный не придет за тобой. Да, испробовал.
– И оно превратила тебя… в это?
Тим вздохнул.
– Нет. В том, что я такой, виновато Дыхание Горячих Земель. Я слишком поздно остановил Беспощадного.
– Я рассказывал тебе о лекарстве, – вставил слово Бегун. – Вместе с Айшей и остальными.
– Я не помню тебя, олдер, – оборвал его нетерпеливо Проводник. – Наверное, ты выглядел иначе, и тебя тоже изменило Дыхание, но это сейчас неважно. Важно, что лекарство все-таки существует.
Книжник кивнул.
– Оно перед тобой.
– И ты готов отдать его нам?
Тим с сомнением покачал головой.
– Пока не знаю. Что ты можешь мне предложить взамен?
Механик засмеялся, демонстрируя острый, как игла, обломок вместо правого клыка.
– Серьезно? Ты спрашиваешь, что я могу предложить взамен? Это плохо звучит. Давай я спрошу тебя: что ты можешь нам предложить за четыре жизни? За твою, этого олдера (он кивнул на Бегуна), твоей герлы и ребенка?
– Ответ все еще лежит перед тобой, – Книжник старался выглядеть уверенно и спокойно и очень надеялся, что так и выглядит в глазах вождей. – Вечную жизнь, вождь. Разве это плохая плата?
– Один шприц? – переспросил Механик с разочарованием в голосе. – Всего один шприц за четыре жизни? Ты меня разочаровал… Что скажешь, Проводник?
– Я скажу – мы не примем такое предложение…
– Все так, – вздохнул Механик, демонстрируя мимикой глубочайшее сожаление. – Мы не примем твое предложение, гость… Мы отдадим тебя тем, кто ищет. Ты что-то натворил в Тауне? Что-то плохое? Уж очень они хотят увидеть тебя, олдер.
Он перевел свой неприятный взгляд на Бегуна:
– И твоего друга тоже… И я обещал подумать…
– Дадим им вторую попытку, – предложил Проводник и прищурился, словно брал гостей на мушку. – Давай еще раз, дорогой гость! И не забудь, что ты должен нам кэрродж…
– И гребную тележку, которую ты украл… – добавил Механик, ерничая.
– И убитых тобой челов из нашего племени, – продолжил Проводник.
– Один шприц – маловато будет, сам понимаешь… – кивнул Механик.
– И ста будет мало, – подтвердил Проводник. – За все, что ты натворил…
– То есть вы искали мой тайник, – спросил Книжник, нащупывая нужную интонацию в этих непростых переговорах, – но не нашли?
– Все так, – неожиданно легко согласился Проводник. – Искали. Но не нашли. Пока не нашли. Под пыткой ты нам скажешь все! Но мы не хотим лишних жертв…
– Да? – натурально удивился Бегун. – И с каких это пор?
– …и мы готовы договориться!
– И поэтому, – начал Механик, не обращая внимания на реплику Бегуна, а Проводник тут же подхватил: – Поэтому мы хотим предложить вам союз.
– Да, именно союз… – подтвердил Механик. – Мы станем союзниками!
– Союз? – переспросил Бегун со странным выражением лица. – Против кого?
Обожженная и иссеченная осколками часть его физиономии осталась мертвой и неподвижной, только забилась нервно жилка у шелушащегося виска, зато на второй стороне, где ярко сверкал злостью подбитый глаз, отобразилась целая гамма эмоций.
– Я правильно расслышал, Проводник? Ты предлагаешь нам Союз?
– Нам не нужна война, – сказал Механик и затянулся с видимым удовольствием. – Мы торговцы, а торговать лучше в мире и спокойствии. Этот чарр с юга, ботинки (он покрутил ногой, демонстрируя почти новый армейский ботинок на рубчатой подошве) привезены с севера, хлеб, который я готов с вами преломить, от фармеров из западных земель… И все это потому, что мы не воюем, а договариваемся!
Проводник кивнул.
– Мир – это хорошо! Риски меньше, ништяков больше. Согласны?
– Положим, – осторожно произнес Книжник, подозревая подвох. – Положим, мы согласны.
– Тогда давай начнем с ответа на простой и понятный вопрос. Я хочу понимать челов, с которыми заключаю союз! Зачем вы вернулись на эту сторону Хай-Бридж? – Механик посмотрел на Книжника с прищуром.
Книжник спиной чувствовал, что что-то не так, но не мог понять что. Вроде все слова были правильными и вопросы уместными, но его не оставляло ощущение, что прищур собеседника слишком похож на прицеливание. Интуиция – хитрая штука. Она может врать, но все-таки к ней стоит прислушиваться.
– Я тоже не понимаю, зачем надо было возвращаться сюда, зачем снова идти через Горячие Земли? Чего вы хотели добиться? – объяснил свой интерес Проводник.
Механик уловил пристальный взгляд Тима и тут же снова сделал затяжку, скрывая лицо за клубами дурманного дыма.
– Зачем мы вернулись? Я, например, – Бегун тряхнул головой в сторону Тима, – хотел его убить. Догнать и убить. Мои бро погибли из-за него!
– Я бы удивился, – ухмыльнулся Проводник, окинув бывшего вождя Парка ироничным взглядом, – если бы ты хотел чего-то другого. Сложно заставить вольфодога грызть орехи… Но ты его не убил. И это удивляет еще больше.
Бегун развел руками – мол, так вышло! И изобразил улыбку.
Проводник благодушно, как мог, улыбнулся в ответ и повернулся к Книжнику.
– А ты? Зачем возвращаться тебе? Ты получил, что хотел, а здесь… Здесь у тебя не осталось друзей.
Он не спрашивал. Он утверждал.
Книжник задумался на миг, а потом решил отвечать честно. Иногда честные ответы маскируют намерения лучше, чем изощренная ложь, и, пожалуй, это был именно такой случай.
– Я хотел лечить челов от Беспощадного.
– Всех? – спросил Проводник, глядя на Тима, как на безумца.
Книжник кивнул.
Механик положил трубку, все еще сочащуюся дурманным дымом, на подлокотник, и достал из-за сиденья массивную стеклянную бутыль, в которой плескалась жидкость непонятного цвета.
– Есть челы, – произнес он, наливая жидкость в старые керамические кружки с полустершейся надписью «Старбакс», – с которыми нельзя говорить трезвым. Ты, Книжный Червь, счастливчик. Ты вернулся в виде олдера в свое племя и все еще жив. Что сказал на это шаман Парковых?
– Ничего он не сказал. Гребень больше ничего и никому не говорит, – Книжник взял кружку, понюхал пойло и сморщился. – Потому что мертвые не разговаривают…
Глаза у Бегуна на миг стали круглыми, как у разбуженного днем оула, показалось, вот еще чуть-чуть – и он заухает, захлопает крыльями, но вождь быстро взял себя в руки.