Гость казался маленьким и тщедушным, и его узенькое личико с окровавленным носом и расквашенными точным ударом вождя губами только усиливало впечатление хрупкости. Но вот юшку, обильно текущую из разбитого носа, он вытирал огромной заскорузлой лапищей, и это впечатление портило. Такая лапища никак не могла принадлежать ни киду, ни тину. Перед ними точно был взрослый чел, скорее всего простой охотник, просто очень мелкий, но чрезвычайно рукастый и голосистый.
– Рот закрой, – прорычал Бегун, тряся крикуна так, что с того слетела шапка. – Ты кто? Откуда взялся?
Бегун приблизил лицо к разбитой мордашке пленника, и глаза у мелкого полезли из орбит, словно ему кто-то прыгнул на живот. Он набрал полную грудь воздуха, раскрыл было рот, но сообразительный вождь ловко всадил туда мохнатую шапку, и новая порция визга утонула в облезлой шерсти.
– Так он тебе ничего не скажет, – сказал Книжник, глядя, как бьется в руках Бегуна незваный гость. – Смотри, как бы он шапку не проглотил.
– Я на всякий случай сигналки натянул, – пояснил Бегун. – Ну, на случай если сморит меня… А он налетел! Шум, грохот! Он и побежал, а тут я его…
– Ты цел?
– Еще чего! – обиделся Бегун. – Конечно, цел! Он меня увидел и охерел! Пушку выронил!
– Пушку? – переспросил Тим.
– Ага. У него только карабин был с собой. Рухлядь редкая… Охотник, наверное… Блядь! Да не брыкайся ты!
Он пнул мелкого коленом.
– Бегун! – негромко позвал Книжник.
– Ну что? – раздраженно фыркнул вождь. – Что мне его? Гладить?
– Бегун, – повторил Тим. – Слева.
– Что слева?
Он повернулся и увидел то, что видел Книжник.
У выхода из пакгауза, там, где еще недавно ничего не было, на щербатом бетонном полу лежали три странные бесформенные меховые кучи. Если присмотреться, становилось понятно: перед ними, уткнувшись лбами в землю и выставив вверх зады, лежат три сородича пленника.
Бегун выпустил пленника и схватился за автомат. Тот рухнул на пол, но никуда не побежал, а быстро стал на четвереньки, прикрывая голову руками, и заскулил тихонечко, чуть-чуть раскачиваясь, словно шаман во время ритуала.
– Всем лежать! – заорал Бегун, поводя стволом. – Лежать, я сказал!
– Все, вождь, – сказал Книжник, присаживаясь на корточки рядом с мелким. – Все и так лежат и боятся. Давай разбираться, что это к нам попало.
Он зябко повел плечами. Выскакивая из палатки, он ничего не набросил на плечи, и теперь, когда кровь перестала бурлить, почувствовал ледяное дыхание ночи.
– Все в порядке? – спросила Сибилла за его спиной.
– Справимся, – ответил Бегун. – Не выходи.
Книжник в очередной раз удивился, услышав, как меняются интонации его голоса в разговоре со жрицей. Словно отвечал ей не резкий и грубый Бегун, а совершенно другой чел.
– Эй, – позвал Тим, трогая мелкого за плечо. – Как тебя зовут?
Мелкий головы не поднял, забормотал что-то, затрясся. Он был действительно испуган. Не прикидывался, не пытался хитростью усыпить бдительность. Он боялся Книжника до потери сознания, если, конечно, сознание в этой кудлатой башке хоть когда-то ночевало. Глянув в лицо Тима, мелкий побледнел, как умирающий, и начал закатывать глаза. Книжник пошлепал впечатлительного чела по щекам, но несильно, в рамках разумного, стараясь не угодить в разбитый Бегуном нос. От нескольких пощечин глаза пленника прояснились, хотя страх из них никуда не ушел.
– Не убивай меня, олдер! – в голосе его звучала мольба. – Мы чтим своих предков! Возвращайся на свой остров!
– На какой остров? – удивился стоящий рядом Бегун. – Ты что? Грибов обожрался, бро?
Мелкий при звуках его голоса обмяк, и Книжник был вынужден хлестнуть его по физиономии еще разок. Этот удар получился посильнее. Пленник открыл глаза, звучно икнул, а из носа у него снова хлынуло.
– Уходи, олдер! – противно затянул мелкий, и три меховые кучи, лежащие поодаль, тут же замычали, загудели, смешно тряся откляченными задами:
– Уходи, олдер! Олдер, уходи!
– Да трахни их Беспощадный! – возмутился Бегун. – Заладили! Какие, нах, олдеры? Рты закрыли или пристрелю! Кто старший? Ты?
Он метко пнул мелкого в зад.
– Ты – говори! Остальным заткнуться! Кто такие?
– Мы охотники! – голос пленника дрожал, он с трудом находил слова. – Мы – люди Долины! Не приноси нам вреда, олдер! Сжалься! Не забирай наших детей!
– Нахера мне ваши дети? – спросил Бегун с искренним недоумением. – Что вы несете?
– Автомат можешь опустить, – посоветовал Книжник, забрасывая оружие на плечо. – Они и так нас боятся до поноса… Я, кажется, понимаю, в чем дело. Как тебя зовут, охотник из Долины? Имя у тебя есть?
– Ты же олдер, – промямлил охотник. – Как я скажу тебе свое имя? Ты же заберешь мою силу!
– Опа-на! – остатки бровей Бегуна поползли вверх по расцарапанному лбу. – Вот оно что! Мы для них что-то типа Беспощадного или страшнее!
– Точно! – Книжник невесело усмехнулся. – Олдеры в здешних местах – злее некуда!
Он повернулся к мелкому.
– Ты должен рассказать нам об олдерах, охотник из Долины. Все, что ты знаешь и почему их боишься. Тогда мы не тронем тебя, твоих детей и твоих друзей. Годится?
Тот робко кивнул, пряча глаза.
– Прикажи своим подползти поближе, – приказал Бегун нахмурившись. – Пусть так и ползут, жопами вверх. Оружие еще есть?
– Есть.
– Положить у моих ног! – рявкнул Бегун, делая страшное лицо. Надо сказать, ему для этого не приходилось особо стараться. – А то сейчас выпытаю твое имя и отберу силу!
Пленник заскулил и ткнулся лбом в бетон.
Бегун развлекался, и Книжник решил ему не мешать.
– Я куртку надену, – сказал он, подмигнув вождю. – Ты пока их не ешь, не надо…
В палатке было тепло и приятно пахло. Сибилла сидела с бэбиком на руках и автоматом у бедра. Судя по всему, разговор с пленником она хоть краем уха, но слышала и испуганной не выглядела.
– Кто они?
– Местные, – Книжник влез в куртку и быстро застегнулся. Холод, проникающий в кости, отступил. – Охотники. Племя Долины. Боятся нас до смерти, думают, что мы олдеры.
– А кто же вы? – удивилась жрица. – Вы и есть олдеры!
– Я же тебе много раз объяснял… – Книжник укоризненно посмотрел на собеседницу. – Я выгляжу так не потому, что я – злой дух. И вообще, олдеров не бывает! Шаманские сказки, чтобы пугать детей!
Сибилла покачала взлохмаченной головой.
– Расскажешь это челам из Долины. Может, они и поверят.
Она кивнула в сторону выхода, где через мутный пластик виднелся силуэт Бегуна и стоящие перед ним на коленях охотники.
– Неважно, есть олдеры или их придумали шаманы, эти челы верят, что они существуют. Значит, олдеры есть! Если мы во что-то верим – оно есть! Беспощадного тоже нельзя увидеть, Книжник, но он нас убивает.
– Беспощадный – это совсем другое, Сибилла, – сказал тот, придерживая шуршащий полог.
– Книжник, – жрица прищурилась, – не будь самоуверенным мудаком! Я тоже умею читать, но, в отличие от тебя, не думаю, что знаю все и обо всем. Мир больше, чем нам кажется, и в нем много непонятных вещей.
– Это точно! – согласился Книжник. – Кто б спорил, а я не стану… Есть многое в этом мире, чего я не знаю, но вряд ли кто-то из взрослых все еще жив. Так устроен Беспощадный: восемнадцать зим – и ты мертвец. Почти сто лет прошло со Дня Смерти, жрица. Сто лет – это очень много, и если бы взрослые до сих пор где-то были, мы бы обязательно знали о них или хотя бы что-то слышали.
Он высунул голову из палатки, глубоко вдохнул ледяной воздух предгорья и повернулся к Сибилле.
– Слушай, если тебе все равно не спится – присоединяйся. Послушаем, что нам расскажут челы из Долины. Только оденься теплее, тут такой дубак, что даже зубы мерзнут.
Сибилла улыбнулась и кивнула. Улыбка на татуированном лице выглядела, как натуральный оскал, и Тиму поневоле подумалось, что появление жрицы Сити добавит ночному допросу остроты и сделает пленников откровеннее и сговорчивее. Три сказочных чудовища, вышедших из ночной тьмы! Что еще нужно, чтобы языки развязались?
И он оказался прав: стоило Сибилле выйти наружу, и пленники заговорили. Еще и как заговорили, правда, на странном наречии, коверкающем знакомые слова другим произнесением гласных и ударениями. Сначала Книжнику приходилось напрягаться, чтобы уследить за повествованием, но сравнительно скоро он привык и улавливал смысл без труда.
Выяснилось следующее.
Племя Долины – самое многочисленное и могучее в этих местах на много миль в округе. Правда, в округе больше никто не живет, но в Долине, и это несомненно, обитают самые сильные и бесстрашные воины. Их много, очень много, примерно как рыб в реке или птиц в небе (мелкий, как быстро стало понятно, считать не умел, путался в количестве полных рук, волновался, врал и то и дело хлюпал носом). Их воины могучи, герлы – покорны и плодовиты. Дичи в этих местах много, с гор текут реки, в реках есть рыба – вот залог могущества и непобедимости!
Раньше в округе жило три племени, но люди Долины захватили их земли, убили непокорных, поработили оставшихся в живых, забрали женщин, и теперь племя одно – могучее и непобедимое! Им принадлежат все три Трубы, которые содержатся в идеальном порядке, как завещали Предки: на Рейле ни камушка, Последний поезд как новенький и готов хоть завтра тронуться в путь!
Выслушав вдохновенное вранье о внушающем ужас могуществе людей из Долины, Тим с сомнением посмотрел на ржавые двустволки и древний карабин, которыми были вооружены ночные гости, на их одежду, сшитую из плохо выделанных шкур, и решил промолчать.
Мелкий освоился, вошел в раж и принялся без стеснения увеличивать количество побежденных племен, убитых врагов и захваченных воинами ценностей, сопровождая все цветистыми и совершенно неправдоподобными подробностями.
– Так что с олдерами, герой? – раздраженно спросила Сибилла, уставшая от художественного вранья. – Где ты их видел?
– Когда-то, – сообщил мелкий доверительным тоном, – все здешние места принадлежали олдерам.