Книжник не ошибся – под ними некогда располагалась улица. Вскоре из песка по обе стороны от них начали подниматься стены зданий. Невысокие чередовались с высокими, рельеф постоянно менялся, песчаные языки беспорядочно наползали друг на друга. Появились густые тени, в которых ничего нельзя было рассмотреть и где могло скрываться все что угодно, и Тим в очередной раз молил о том, чтобы Беспощадный не вспомнил о них этой ночью и не призвал к себе.
С каждым шагом он буквально ощущал, как десятки новых глаз находят их в темноте, как десятки новых взглядов оценивают, насколько они вкусны, насколько опасны, насколько беззащитны. Как десятки новых носов ощущают их запах и запоминают, чем пахнут странные двуногие. Как десятки новых ушей прислушиваются к их дыханию, к речи, к ударам сердца, к шагам, к шершавому току крови, несущейся по жилам…
Возможно, это все он себе навыдумывал. Наверняка им были хорошо знакомы челы, но, судя по всему, челы не были постоянными обитателями этих мест или частыми гостями. Зверье явно вело бы себя по-другому. Любое племя очень быстро заставляет всю живность в округе бояться и мгновенно прятаться или бежать при появлении двуногих.
Он задумался.
Впрочем, если эти места находятся хотя бы в тридцати милях от постоянного обиталища племени, то необходимые навыки у животных вырабатываются не сразу. В любом случае расслабляться не стоило. Если, конечно, не желаешь сдохнуть первым!
Справа от них возникло высокое здание, первый по-настоящему высокий дом, до которого они добрались. Конечно же он был основательно потрепан, но в сравнении с тем, что они видели раньше, его можно было назвать практически целым. Над песчаными наносами поднимались (Книжник дважды пересчитал) девять этажей. Сейчас они находились с обратной стороны строения, его фасад был обращен к океану. Левая сторона постройки выглядела так, словно от нее великан откусил кусок, зато правая сохранилась неплохо, хотя и там в некоторых местах луна просвечивала этажи насквозь.
Книжнику понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение.
– Ночуем здесь, – сказал он. – Мо, нам надо подняться повыше. Посмотришь?
– Фонарик дай.
– Держи!
Бегун перевел дух, выравнивая дыхание. Даже сейчас, израненный и вымотанный тяжелой дорогой, он за считаные минуты перешел в режим разведчика. Набросил бронежилет, проверил автомат и тенью канул в ближайший стенной проем.
Сибилла и Тим уселись под стеной рядом с волокушей, не выпуская из рук оружия.
– Ты как? – спросил Книжник.
– Жива.
– Уже неплохо, – усмехнулся он. – Это я вижу. А как Грег?
Она негромко рассмеялась, словно ветер прошелестел.
– Он – лучше всех. Поспал, поел, снова поспал… Если бы еще и не ходил под себя и на меня, я бы любила его еще больше.
– А можно любить еще больше?
– Не знаю, – ответила она серьезно. – Не уверена. Но очень хочу помыться и помыть его. Клянусь Беспощадным.
Малыш спал, положив головку на материнскую грудь. Сибилла нежно, самыми кончиками пальцев, коснулась его виска, и бэбик тихонько заурчал, не просыпаясь.
– Я схожу за водой? – предложил Тим.
– К Оушену, что ли? – она фыркнула. – Не дури. Съедят.
– Не съедят. Тут футов 400 пройти, не больше.
– Вот утром вместе и сходим. Обойдусь. Давай ты не будешь делать глупости!
Наверху что-то зашуршало, Сибилла схватилась за ствол, но тревога оказалась ложной. Из окна наверху в панике выпорхнули несколько то ли птиц, то ли летучих мышей – мелькнули на фоне звездного неба темные силуэты. Захлопали крылья, полетела вниз каменная крошка, и еле слышно выругался невидимый Бегун.
Через мгновение его голова высунулась из окна четырьмя этажами выше.
– Порядок, – прошипел он, стараясь выполнить две взаимоисключающие задачи одновременно: говорить как можно тише и так, чтобы его услышали. – Чисто. Тут никого не было много зим. Нет никаких следов. Сейчас спущусь за вами.
Они втащили ящики с вакциной внутрь здания через пролом в стене, но основательно прятать не стали. Не было ни сил, ни особой необходимости. Вряд ли здесь кто-то мог обнаружить груз до утра.
На лестничных пролетах осталось удивительно мало мусора. Ветер, врывавшийся в здание через многочисленные проломы в стенах, выметал бетон до немыслимой чистоты. Но за счет близости к океану сырость делала свое черное дело. Там, где ветер и солнце не добирались до стен и потолка, резко пахло грибком. Везде виднелись белые и черные разводы, а в некоторых местах с потолка до самого пола бахромой свисали мохнатые нити.
Чем выше они поднимались, тем меньше воняло сыростью, но зато появился явственный запах помета летучих мышей. В нескольких местах лестницы перекосило, но, если говорить честно, Тим ожидал более серьезных повреждений. Здание было построено на совесть, если смогло простоять век под ударами прибрежной погоды.
Они вышли в просторный холл на предпоследнем этаже, и в первый момент Книжник застыл в восхищении.
Он бывал на крышах небоскребов в Тауне и даже (наверное, единственный из живущих) совершил полет на дельтаплане над городом, но картина, открывшаяся перед ним, была настолько прекрасна, что на мгновение от избытка эмоций у него замерло сердце.
С высоты птичьего полета перед ними открылся сверкающий Оушен с висящей над ним круглой луной. На бархатном куполе неба сияли мириады звезд: крупных, с кулак бэбика величиной, и мелких, как стеклянная крошка в старых развалинах. Оушен уходил за горизонт – бесконечный, сверкающий, вобравший в себя все великолепие висящих над ним светил и волнующее движение вод, накрытых небесным сводом.
В этот момент Книжник внезапно осознал, как прекрасен мир, в котором они живут. Как этот мир хорош, несмотря на всю дрянь, которую приходится постоянно жрать всем, кто родился, жил и умер под этим небом. Несмотря на всю грязь, кровь и жестокость. Несмотря на Беспощадного, царящего на земле вот уже почти сто лет. Несмотря на все горести и разочарования, на подлости и предательства, с которыми Книжник сталкивался от рождения и по сей день.
Несмотря на то, что у него внутри (в том месте, что раньше называли душой) так и зияла дыра потери, которую он не мог ничем и никем восполнить!
О том, что время лечит любые раны, даже самые глубокие, Книжник еще не знал.
Ему еще только предстояло узнать об этом.
Глава 5Свет в океане
– Пиздец!.. – выдохнул Бегун, пожирая глазами открывающуюся перед ним картину. – Да трахни меня Беспощадный! Никогда такого не видел! Как же, сука, это красиво!
Книжник саркастически хмыкнул. Сибилла искоса глянула на вождя, который стоял с отвисшей челюстью, глядя на светящийся океан, и усмехнулась незаметно.
– К тебе пришло чувство прекрасного, – съехидничал Книжник. – Вот уж не думал, что дождусь… Да, Мо… Это очень красиво. Чувствуется, что у тебя просто слов нет…
– Нет у меня слов! – повторил Бегун, разводя руками. – Бляяяяя…
Сибилла не выдержала и прыснула.
– Чего ржешь? Ну красиво же! – обиделся вождь. – Все остальное – голимая хуйня! Я бы… Я бы…
Он запнулся, подумал.
– Как бы сделать так, чтобы все увидели это моими глазами? Как я вижу! Чтобы все поняли, как это, блядь, красиво!
– Попробуй нарисовать, – посоветовал Тим. – Раньше была такая штука – фотография. Люди умели останавливать время. Брали такую специальную штуку – камеру. Наводили на что-то интересное или красивое… вот, положим, на Оушен. Нажимали кнопку. Клац! И получался рисунок на специальной бумаге. Или без бумаги, не суть важно. Все равно больше так делать не умеют. Но можно попробовать нарисовать, если тебе так уж нравится этот вид.
– А то… – Бегун все глаз не мог оторвать от ночного пейзажа. – Вид охуенный! Тебе, что ли, не нравится?
Они постояли еще некоторое время молча, глядя на раскинувшуюся перед ними бесконечность. Просто стояли, сбросив с плеч рюкзаки, и смотрели, на время забыв про усталость, опасности и про сосущее чувство голода под ложечкой.
Потом проснулся и захныкал Грег.
– Я бы пришел сюда и завтра, – сказал вождь с чувством. – Но завтра нас тут не будет…
– Я надеюсь, – кивнул Тим. – Но мы можем поужинать, наслаждаясь этим, как ты правильно заметил, охуенным видом.
– Прикалываешься? – прищурился Бегун. – Тебе бы только меня подъебнуть… Выучил кучу слов, начитался, а теперь подъебываешь…
В голосе его вроде бы звучала обида, но чувствовалось, что он не злится, а просто подыгрывает Тиму.
– Я бы тоже поела, – вмешалась Сибилла. – И попила бы чего-нибудь.
Вождь встрепенулся.
– О! Так чего ж ты молчала? Это мы быстро сообразим! Чего всухомятку трескать? Мяска горячего я организую… Там вроде пиджины[11] урчали… Ждите! Я мигом!
И он с удивительной ловкостью захромал по лестнице, припадая на натруженную ногу.
– Смотри не навернись! – крикнула жрица ему вслед.
Книжник невольно вздрогнул.
Девочка по имени Кошка, летящая спиной вперед на бетонные плиты перрона. Хруст костей и жуткий влажный звук удара о платформу.
Воспоминание было таким ярким, что он зажмурился и потряс головой, отгоняя его.
– Я пока осмотрюсь… – сказал он, отходя в сторону.
Книжник еще на входе догадался, что они находятся в отеле.
Фотографии из разных гостиниц часто публиковали в журналах «National Geographic» в виде рекламы, и Книжник знал, что в таких местах люди снимали комнаты временно, за деньги. Он пересчитал количество дверей в крыле, где они находились.
Двадцать пять.
По-хорошему, все комнаты стоило проверить на предмет старых ништяков. Понятно, что ничего особо ценного не сохранилось, но всякие полезные мелочи могли обнаружиться в избытке. Челы посещали это место нечасто. Во всяком случае все выглядело заброшенным много лет назад…
– Ты где бродишь? – из холла донесся голос Бегуна.
– Тут…
Пока Тим бродил по коридорам, вождь удачно поохотился и теперь вместе с Сибиллой ощипывал добытых птиц. Голуби попались крупные, как на подбор. Для супа годились идеально, вот только пресной воды для этого блюда не осталось.