Я грустно улыбнулась, скинула в ящик испорченные черновики и, свернув послание, вывела адрес. Запечатала письмо, открыла окно, чтобы вестник не бился в стекло, и активировала вложенные в бумагу чары.
Теперь оставалось лишь ждать. Ответа Ринталь. Завтрашнего дня. Новой встречи…
Утром для меня доставили букет. И теперь, сидя в карете рядом с кузиной, я крутила в руках василек и старательно отворачивалась, чтобы посторонние не видели мою улыбку. Впрочем, едва ли от кого-то это укрылось.
Тереза не без зависти вздохнула, в полной мере оценив подарок. Именно ей первой на глаза попался посыльный, потому кузина видела на цветах и листьях капельки росы, как бывает, когда букет не куплен в лавке, а собственноручно собран.
Антиор, от которого тоже не укрылся мой подарок, тоскливо вздохнул. Мариус сочувственно похлопал его по плечу, но не выразил желания вставать ни свет ни заря, чтобы помочь будущему родственнику со сбором цветов.
Дорога заняла долгих четыре часа. Мы успели покинуть Шарган, но мощенная камнем дорога так и не кончилась. Колеса продолжали ехать по не слишком ровному, но тем не менее не обрывающемуся полотну.
– Лиеры замостили все тракты? – уточнил у Антиора Мариус, и жених Терезы согласно кивнул, подтверждая.
– И нет ни одного участка грунтовой дороги? – недоверчиво уточнил кузен.
Я понимала его любопытство: в Балиаре подобное было просто невозможно. И не из-за нежелания короля, а по причине банальной слабости человеческой натуры. Кто-то бы обязательно не удержался и присвоил часть выделенных на дорогу денег.
– Сложно что-то украсть, когда все тракты на виду, – усмехнулся Антиор, но пояснять не стал.
Мы с Мариусом недоверчиво переглянулись: воздушных магов, кто мог бы с высоты птичьего полета присматривать за строительством, едва ли было много. Но уверенность в голосе Антиора заставляла задуматься и… приободриться. Если с дорогами в Марголине полный порядок – торговать будет еще удобнее. А принимая во внимание количество морских портов…
Я так задумалась, что чуть не осталась без цветка, сжав стебель чересчур сильно и едва его не сломав.
– Лари! – предостерегающе окликнула Тереза, и я положила цветок на колени. Увы, замены у меня не было: остальной букет остался дома, потому, если я хотела вдыхать васильковый аромат, следовало быть аккуратнее.
Хотя бы как кузина, доставшая пяльцы.
Я покосилась на нее с уважением и завистью: попытавшись вышивать в дороге, я могла легко изменить маршрут, вынудив вместо приема ехать к целителю. Терезе же будто ничего не мешало.
Вздохнув, я вернулась к изучению окрестностей. Карета ехала вверх, оставляя внизу леса и реки, забираясь на холмы. До настоящих гор им было еще далеко, но у меня уже дух захватывало. В преимущественно равнинном Балиаре мне прежде не доводилось забираться так высоко. А Марголин, казалось, весь состоял из холмов, расположившихся на них уступов и петлявших между ними дорог.
Вероятно, именно из-за последнего обстоятельства, когда дорога в очередной раз вильнула, я не обратила на это никакого внимания и лишь с остановкой кареты поняла: приехали.
Сердце зашлось в беге, и, чтобы унять тревогу, пришлось глубоко и медленно вдохнуть. Тереза, убравшая пяльцы в сундук под сиденьем, коснулась моего плеча, привлекая внимание.
– Все хорошо будет, – шепнула она.
Мариус неодобрительно поморщился, хотя и сам выглядел теперь бледнее обычного. Антиор, сидевший рядом с кузеном, казалось, тоже разделял его тревогу. Что, впрочем, не помешало ему первым покинуть карету и протянуть Терезе руку, чтобы помочь спуститься. Я ожидала, что Мариус сделает то же самое для меня, но… я слишком хорошо запомнила эти руки. И, вкладывая скрытые перчаткой подрагивающие от волнения пальцы в протянутую ладонь, я ни секунды не сомневалась, кто вышел нас встретить.
– Рад приветствовать вас в моем доме, Ларин.
Его голос отозвался во мне теплой, освежающей волной. Даже усталость от долгого пути куда-то исчезла. Будто и не было этих долгих четырех часов и тесной кареты.
– Да будет луна к вам благосклонна, – вежливо ответила я, не поднимая взгляда.
– И звезды осветят ваш путь, – проявил ответную вежливость виер и тихо, не без довольных ноток в голосе, заметил: – Рад, что мой подарок пришелся вам по вкусу.
Я вздрогнула, недоуменно посмотрела на виера и, проследив за его взглядом, поняла, что так и не выпустила из рук цветок.
– Ему нужна вода… – беспомощно проговорила я, не зная, как должна себя вести.
– Конечно, – кивнул он и, словно по волшебству, рядом оказался затянутый в темно-синюю форму слуга с вазой. – О нем позаботятся, – заверил меня мужчина и перевел взгляд на замерших в ожидании других гостей.
– Пусть станет мой дом для вас добрым приютом, – усмехнувшись, сказал виер.
И… Мариус, конечно, этого не видел, как и Тереза, но я, стоя рядом с виером, заметила, как дрогнуло лицо Антиора, как он шагнул было вперед, но оступился. И скорее почувствовала, чем увидела недовольство виера АльТерни.
– Прошу в дом, – закончил он и, не отпуская моей руки, вынуждая следовать рядом с ним, направился в дом.
– Это неуместно, – тихо сказала я, поднимаясь по ступенькам высокого крыльца и радуясь, что виера Джалиет настояла на отсутствии каблуков. Мариус, признаться, принял это не без боя.
– Традиции вынуждают меня быть более многословным, чем следовало. Я согласен, – усмехнулся он, открывая передо мной дверь и не делая попытки войти первым.
– Я говорю не об этом, – укоризненно заметила я, останавливаясь и не собираясь первой входить в чужой дом. Что-то внутри протестовало против этого поступка. Словно не простой вежливостью были слова виера, а действительно традицией.
Где-то позади судорожно вздохнул Антиор, придерживая Терезу, решившую было сгладить неловкость и зайти в дом, раз уж виер хотел, чтобы именно девушка первой переступила порог.
– Вы опять что-то скрываете, – игнорируя буравящий мою спину взгляд кузена, сказала я.
– Каждый из нас что-то скрывает, – решил свести все к шутке собеседник. – Но раз вы так решительно настроены… – Он сделал шаг вперед, заставив меня усомниться в собственных выводах, и… подхватив меня на руки, просто внес в дом, не обращая внимания на удивленно-недовольный вскрик Мариуса.
Мне же, чтобы не упасть, пришлось вцепиться в него, хотя больше всего на свете мне хотелось разжать пальцы и сжать их не за шеей мужчины, а на ней.
На ноги меня поставили тут же, едва порог остался позади. Вот только я поторопилась с выводами, думая, что на этом неловкости окончатся.
Холл был полон слуг, которые с любопытством смотрели на представление. Виер что-то им сказал, после чего на меня стали бросать уже откровенно оценивающие взгляды, а я поняла, что марголинский все же знаю недостаточно хорошо.
– Виер, это переходит границы! – буквально прошипел пришедший в себя Мариус, входя в дом следом за нами.
– Если вас волнует репутация вашей кузины – я готов на ней жениться, – обернулся к нему хозяин дома, одной фразой заставляя кузена закрыть рот и гася в зародыше его гневную тираду. – Церемонию можем провести немедленно, – решил добить Мариуса виер.
Видя, каким задумчивым становится лицо кузена, как он мысленно начинает считать, я выпалила, пока обо мне вообще не забыли в пылу подсчетов:
– Я против!
– Но… – Мариус растерянно взглянул на меня, будто ждал совсем другой реакции.
Я вырвала руку из мужских пальцев.
– Моя репутация не пострадала. Вы недопустимо вольно себя ведете! – Мой указательный палец ткнул в виера, но тот и не думал усовеститься. Более того – выглядел довольным. – Но это не повод идти на поводу у виера, кузен. – Сердитый взгляд достался Мариусу. – И если мое мнение еще что-то значит, мы не станем раздувать скандал из-за небольшой неловкости, которую виер повторять не станет.
Последнюю часть я произнесла с нажимом, и хозяин дома усмехнулся.
– Как прикажете, виера.
– Вьера, – поправила я и оглянулась.
Холл был пуст. Зрителей, способных оценить скандал, попросту не осталось.
– Что ж, если вопрос решен, отложим церемонию и приступим к обеду. Полагаю, вы голодны с дороги. Ларин?
Мне вновь протянули руку, но я отошла к кузену и положила ладонь ему на сгиб локтя. Мариус вздернул бровь, но сбрасывать мои пальцы не стал.
– Заслужил, – сжав пальцы в кулак, негромко проговорил виер. И, не оборачиваясь, бросил: – Следуйте за мной.
И мы последовали: других провожатых все равно не было. Мариус еще надеялся на благоприятный исход переговоров. Еще больше он приободрился, когда мы вошли в столовую и оказались там не единственными гостями.
– Ларин, пожалуйста… – шумно выдохнул кузен, переводя взгляд с одного виера на другого и явно не зная, к кому первому подступиться. Он бросил беспомощный взгляд на Антиора, шедшего под руку с Терезой, и принялся искать место, где бы можно было меня оставить, чтобы вплотную заняться делами. Наконец его взгляд зацепился за красное платье одной из гостий, рядом с которой собралась небольшая женская компания. Именно к ним меня и повел кузен.
Девушки (судя по лицам и оттенку кожи – чистокровные марголинки) с любопытством следили за нашим приближением. Вот только если Мариусу доставались взгляды заинтересованные, то мне – изучающие. И, судя по поджатым губам местных красавиц, их выводы обо мне были неутешительными. Хотя на мне и перчатки имелись, и платье было правильной, закрывавшей носки туфель, длины, и декольте отсутствовало как класс. Да и само платье – темно-зеленое – не могло соперничать с их нарядами по яркости. Но уже приближаясь к марголинкам, я каким-то шестым чувством понимала: они меня ненавидят. Еще не знают – но уже вынесли вердикт.
– Да будет луна к вам благосклонна, – начал с вежливости кузен. Его взгляд тем временем скользил по вьере в красном платье. Куда более открытом, чем позволялось местными традициями.