ть поляну, где мы оказались.
Высокие ветвистые деревья, несколько незнакомых кустарников, усыпанных ягодами, которые я бы не стала есть, муравейник у одной из сосен и много-много мха – он буквально бесконечным ковром уходил во все стороны от поляны, теряясь в глубине леса.
Теперь стало еще чуть более явно, почему именно такое место выбрали, чтобы оставить нас в лесу. Мох тщательно скрыл все следы, которые могли бы оставить лорд и солдат. Конечно, опытный следопыт мог бы что-то обнаружить, но даже я не следопыт – увы.
– Поляны, где оставлять принцесс, явно подбирались заранее и очень тщательно, – сделала я вывод вслух. – Скорее всего, расчет был на то, что даже если мы не справимся и никуда не пойдем, а решим остаться тут – то точно не умрем с голода. Где-то рядом есть ручей, а ягоды, скорее всего, съедобные. Но есть мы их не станем, потому что я не знаю этот вид.
Принцесса подошла к кустарнику и с опаской склонилась к одной из веток.
– Пахнет вкусно, – произнесла она. – Но соглашусь с вами, миледи, лучше не рисковать.
– Тогда не будем терять времени, ваше высочество. Вы сможете мне помочь снять платье? – Я повернулась к Кларе спиной. – Необходимо распустить шнуровку.
Совершенно без возражений Клара подошла ближе и пусть неловко, но принялась развязывать узлы. Было видно, что такое занятие ей непривычно, и все же она старалась.
– Давайте хотя бы здесь без титулов, Шарлотта, – предложила она, наконец справившись с завязками. – Мы знаем друг друга столько лет, так что можно просто – Клара.
– Спасибо, Клара, – выдохнула я, мгновенно принимая новые правила и с облегчением делая полный вдох грудью.
Даже голова закружилась от такой свободы.
Оказавшись без платья, но уже в гораздо более уместном костюме, я почувствовала себя уверенно, а уж когда принялась кромсать наряд на составляющие – даже виды на холодную ночь в лесу уже не показались такими ужасающими.
– Вы страшная женщина, Шарлотта, – произнесла принцесса, видя, как я варварски разрываю купол юбки. – Неужели вам не жалко такую красоту?
– Было бы жалко, я бы ее сюда не взяла, – не отвлекаясь, ответила я. – Ткань плотная, от дождя, может, и не защитит, но все лучше, чем ничего.
Пригодился и шнур, с его помощь я сделала импровизированный мешок, куда и сложила то, что можно было назвать пожитками. Оставшуюся половину наряда так и пришлось бросить на поляне, когда мы с Кларой двинулись в сторону ручья.
– Нож, кстати, отвратительный, – поделилась я соображениями с принцессой. – Лезвие хоть и заточено, но слабое. Может сломаться от больших нагрузок, и рукоять неудобная.
Добавлять про то, что если на нас и в самом деле нападут волки или кто-то похуже, защититься таким оружием я вряд ли сумею – не стала. Зачем пугать Клару еще больше?
Хотя принцесса и так держалась. Я даже начинала вновь испытывать за нее гордость, потому что Клара шла в том же темпе, что и я, не жаловалась, не ныла – разве что кривилась, опасливо смотря по сторонам, но пока и слова лишнего не сказала.
Но стоило только об этом подумать, как шедшая позади девушка заголосила:
– Змея!
Я резко обернулась назад и увидела, как принцесса уставилась на что-то под своими ногами, что есть мочи визжа на весь лес.
Это “что-то” отбросило хвост и теперь улепетывало на четырех лапах подальше.
– Змея!!! – продолжала голосить Клара, пока я не заткнула ей рот ладонью.
– Тиш-ше! Какая змея? – прошипела я. – Это просто ящерица. Зачем так орать? Она же не орала, хотя вы ей хвост оторвали?
– З-з-зме… – пыталась отвечать девушка, но была, похоже, так перепугана, что даже язык ее не слушался.
Клару трясло, и я сменила тактику.
– Спокойнее, – заговорила уже куда более ласково, пытаясь успокоить. – Это была ящерица! Мы ведь идем к ручью, сейчас еще и лягушки, наверное, появятся. Не надо так орать на каждую.
Темп нашей ходьбы заметно снизился, зато Клара в ближайшие полчаса узнала от меня, что не все, что с чешуей в лесу – змеи.
– Я, конечно же, знала это и раньше, – будто оправдывалась принцесса спустя некоторое время. – Просто когда наступила, а оно пошевелилось подо мной…
В итоге, когда добрались до ручья, я поняла, что на невероятно короткий путь мы потратили непозволительно много времени. Такими темпами ни о каких десяти милях до финиша и говорить было нельзя.
– Судя по солнцу, замок находится на юге, так что будем идти вниз по течению. Оно как раз совпадает с основным направлением, – постановила я. – Рано или поздно выберемся к реке или озеру. А если повезет, то сразу к дворцу.
– В королевских садах есть пруд, – вспомнила Клара. – Возможно, его питают эти воды.
– Возможно, – согласилась я. – Так что необходимо ускориться, иначе мы точно не вернемся к назначенному часу.
Но вопреки моим словам, Клара все равно шла гораздо медленнее, чем хотелось. Теперь она постоянно смотрела под ноги, боялась на кого-то наступить и временами жаловалась, что натерла мозоли. Я же больше оглядывалась по сторонам.
Конечно, было замечательно, что вопрос с питьевой водой оказался решенным, но через пару часов было бы неплохо и поесть.
В одном месте я узрела кусты дикой малины, там, пусть и ненадолго, устроили привал. И пока Клара обдирала красные ягоды и пачкалась соком, я решила прочесть письмо от матери.
Сев чуть в сторонке прямо на землю, я вскрыла конверт и погрузилась в строки.
“Дорогая Шарлотта, как же я рада, что ты наконец-то взялась за ум и решила осчастливить меня внуками, – начиналось письмо. – Мне не терпится узнать имя человека, который смог заставить твое сердце стучать чаще”.
Я скривилась. Мать, как и всегда, восприняла все по-своему и уже нафантазировала все наперед, и даже великую любовь мне приписала. Не удивлюсь, если и имена внукам придумала.
“Уверена, это достойный аристократ из высшей знати, на другого бы ты и не посмотрела. А раз так, то можешь уверить его в чистоте своей крови и полном здоровье.
Мой род, как и род твоего отца, всегда гордился тем, что наши предки еще во времена Великой Магии не имели связей с нечистью и простолюдинами. Только благородная кровь. Хотя я и понимаю, что сейчас таким уже никто не кичится, скорее наоборот, в наше время все стараются приписать своим дальним предкам магические таланты, поэтому ты можешь немного приукрасить, если это добавит твоему избраннику уверенности в твоей кандидатуре. В конце концов, поговаривают, что даже у нашего короля в роду были эльфы: то ли гномы, то ли фавны. Народ разное болтает. Так что теперь ты найдешь что ответить будущему мужу, доченька.
Касательно твоего вопроса о детских болезнях, мне помнится, ты всегда была крепенькой малышкой. Правда, о твоем первом годе жизни я ничего не могу сказать – в ту пору мы были разлучены из-за моей болезни. Роды, знаешь ли, были тяжелыми: у меня развилась горячка, и я почти неделю не приходила в себя. Но, слава Господу, обошлось. Твой отец сделал все, чтобы меня спасти, нанял лучших докторов, а после отправил меня в поместье за город восстанавливаться. Тебя же привезли из столицы спустя год, до этого тобой занималась кормилица – ее после рассчитал твой отец. Если честно, даже не помню ее имени. Но если хочешь, попытаюсь ее разыскать и выясню подробности.
Но в любом случае я уверена: все с тобой было в порядке, а значит, и твоему будущему мужу волноваться не о чем.
С любовью и надеждой на скорый праздник, твоя мать”.
Я свернула письмо и сунула обратно в конверт.
В целом ничего нового оттуда я и не узнала. Разве только о том, что первый год я росла в столице и без матери – эта информация немного удивила.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было, так поступали все аристократы – спихивали вечно кричащих, капризных младенцев на слуг и кормилиц.
Даже удивительно, что меня вернули к матери под опеку так рано – аж в год. Обычно родители предпочитали знакомиться со своими детьми поближе к трем, так сказать, в более сознательном возрасте.
Впрочем, свою мать я все равно любила со всеми ее недостатками и достоинствами. Тем более и причина у нее была уважительная. Родовая горячка – страшная вещь. Не одна сотня молодых девушек отправилась из-за нее на тот свет…
Рядом со мной присела Клара, в руках у нее на пышном листе лопуха была собрана горстка ягод, которую она совершенно неожиданно предложила мне.
– Вот, я сама нашла, – с неподдельной гордостью выдала девушка. – Это вам, Шарлотта.
Я даже немного растерялась.
– С-спасибо, – пробормотала в ответ. – Не стоило.
Клара вяло улыбнулась и тут же скривилась, будто от боли.
– Мозоль, – простонала она.
– Дайте посмотрю, – обеспокоилась я, понимая, что мы только в начале пути, а идти еще долго.
Стянув с ноги Клары сапог, с ужасом увидела, что та додумалась выбрать обувь с достаточно жестким голенищем и при этом под низ надеть один тонкий чулок. Неудивительно, что на мизинце и пятке теперь красовались натертости, пока еще без волдырей.
– Нужно промыть, – безапелляционно заявила я, стаскивая чулок с ноги принцессы. – Иначе может быть заражение. Благо у нас есть ткань, и мы можем плотно замотать раны.
Хоть и старалась быть аккуратной, но пока снимала тонкое плетение с ранок, Клара все равно зашипела от боли и дернула ногой на себя, задирая лодыжку повыше, так, что стало видно пятку.
Я увидела и нахмурилась. По спине прошелся очень нехороший холодок. Жутковатый – скажем так.
Даже сердце стало биться реже.
– Это что? – указала я на круглое темное пятно прямо на пятке, по форме напоминающее ячменное зерно.
– Где? – удивилась принцесса. – Ах, это? Родимое пятно – оно не заразно. Не обращайте внимания.
– Знаю, что пятна не заразны, – я честно пыталась сделать так, чтобы мое дыхание казалось прежним, а лицо все таким же невозмутимым, поэтому повторила: – Нам надо промыть раны. Сидите здесь, я принесу воды.
Как сомнамбула, я двинулась к ручью, понимая, что все же сморозила глупость. У меня не оказалось даже фляги для жидкости – не в ладонях же ее нести. Но мне было необходимо отойти от Клары подальше: выдохнуть-вдохнуть, умыться ледяной водой.