– Нет. – Роберт сделал попытку покачать головой, и мои пальцы чуть дрогнули, цепляя рану. Принц скривился. – В этой жизни ничего не бывает просто так. Оттого я постоянно вижу второе дно у ваших поступков, миледи: что вы пытаетесь узнать об испытаниях, хотите втереться ко мне в доверие, использовать, чтобы наладить мосты между вами и Себастьяном… но…
Мои пальцы замерли у края почти обработанной раны. Еще несколькими движениями я могла бы все завершить, но мои пальцы будто сковало льдом только от упоминания кронпринца. И я тянула, лишь глядя в глаза Роберта, спросила:
– И какое дно у этого поступка?
– В том-то и проблема, что я не знаю. – Дыхание мужчины коснулось моей щеки. – Вы могли узнать все об испытаниях от Себастьяна, но почему-то не сделали этого. К брату даже не надо было бы втираться в доверие – он сам бы все выдал, помани вы лишь пальцем. Так зачем я здесь? Почему?
– Может, потому, что я не хочу потерять саму себя?
Я продолжала смотреть на Роберта, скользить по чертам его лица, по шраму на виске, оставшемуся от рокового дня, по разбитой скуле, по тонкому носу, по внимательным синим глазам, которые точно так же смотрели на меня.
На мое лицо, особенно на губы… будто пытаясь поймать мое дыхание.
– Значит, издевка… – Роберт сделал попытку отстраниться, но я решила иначе.
– Никаких издевок, – выдохнула, склоняясь ближе, и коснулась губами других губ, прикрыв глаза, чтобы четче поймать это ощущение. Потому что впервые в жизни мне стало страшно и сладко одновременно. В груди что-то болезненно сжалось, да так сильно, что я ощутила себя смертельно больной – ведь это ненормально, когда сердце бьется с такой бешеной скоростью.
А ведь я просто коснулась губ Роберта, прижалась к ним, так целомудренно, как этого не делала, пожалуй, ни в один из своих поцелуев. И ждала реакции, потому что она оказалась мне важна…
Роб мог меня просто оттолкнуть, но вместо этого его губы прижались ко мне сильнее, а ладонь скользнула с подлокотника выше на мою ладонь, переплетая пальцы и опаляя жаром огненных мурашек, пробежавших по телу…
Впервые в жизни мне захотелось податься вперед, прижаться к груди мужчины, почувствовать биение чужого сердца, но дурацкая поза, в которой мы с принцем находились, словно стена, мешала мне сделать это…
Разрушил все внезапный грохот, раздавшийся в комнате, от которого и я, и Роберт вздрогнули, разрывая наш робкий поцелуй.
Часть стены, разделявшая мою и соседнюю комнаты принцессы Клары, обвалилась.
И лишь медленно оседающая пыль давала с трудом разглядеть разлом с половину человеческого роста.
Я недоуменно обернулась на Роберта, который с очень хмурым выражением лица смотрел на зияющую дыру, через которую уже можно было разглядеть мебель соседней комнаты, кажется, там жили горничные…
Вот только меня беспокоил другой вопрос: именно в эту стену я входила, чтобы попасть в тайные коридоры внутри замка. Пришлось даже подойти ближе, аккуратно переступая через обломки, чтобы убедиться – между комнатами был только один слой камня и никакого потайного хода шириной в полтора метра.
– Но как? – вслух прошептала я.
Позади раздался скрип колес – это Роберт подъехал ближе, так же, как и я, внимательно рассматривая пролом.
– Как она сломалась? – неправильно расценил он мой вопрос. – Хотелось бы думать, что случайно, но интуиция подсказывает – это не так.
– О чем вы? – Я даже ощупала проход.
– Пока не знаю, но надеюсь, ошибаюсь, – ответил он и резко крутанул колеса назад. – Мне пора, миледи. Прошу простить меня.
– Но…
– Могу ли я попросить вас открыть двери? – голос Роберта прозвучал сухо, так, будто никакого поцелуя между нами не было.
И я прикусила язык, чтобы не спросить у принца, а не от меня ли он бежит сейчас?
– Конечно, ваше высочество, – вместо этого подражая ему в сухой интонации, отозвалась я, подходя к двери и открывая ее.
В коридоре уже столпилась толпа: слуги, стража и даже Клара выглянула из своей спальни.
– Что случилось? Мы слышали грохот?
Роберт им ничего не ответил, молча проехал по коридору, и все перед ним расступилась.
– Стена обвалилась, – глядя в спину принца, ответила я. – Должно быть, от старости. Нужно, чтобы кто-нибудь убрал завалы, и вызовите кого-нибудь ответственного за состояние замка – пусть осмотрят повреждения.
Глава 25
Меня переселили в другую комнату, которая оказалась самой дальней в выделенном нам коридоре. Теперь меня и Клару отделяло аж пять спален, что не очень мне нравилось, еще больше мне не нравилась догадка, почему стена рухнула.
Шестое чувство подсказывало – у моего поцелуя с Робертом могли быть свидетели.
Чья-то гномья кровь взыграла?
Другой вопрос, куда подевался коридор между стен, который я точно видела раньше?
– Мур-р-рк! – раздалось из угла.
И я уставилась в дальнюю стену новой спальни, куда почти не попадал свет, зато оттуда вынырнул альраун, который был уже в курсе нашего с ним переезда.
– Значит, коридор все же есть, и в то же время его нет, – произнесла я вслух, наблюдая за тем, как легко и непринужденно кошачья нечисть пользуется лазом. – Магия… черти бы ее побрали.
Я слишком мало о ней знала, чтобы так легко разобраться, как именно работают все эти чудеса. Наверняка где-то даже сохранились необходимые мне книги, только их поиск привлечет ненужное внимание – по крайней мере, пока я в гостях у англикан.
Кардинал подошел ближе и поластился мордой о ладонь. Притянув кота к себе, я принялась гладить его меж ушей – у того от удовольствия даже искры по шерсти побежали.
– Приятного аппетита, – пожелала я, глядя, как глаза зверя наполняются сиянием. Почти как тогда, когда альраун лежал на руках Роберта. – Выходит, по тебе можно измерять уровень магии, Кардинал. И моя, судя по твоей довольной морде, очень активно просыпается.
Кот отозвался мурчанием.
– Еще бы ты говорить умел, – посетовала я. – Вообще бы цены не было! Может, рассказал бы о чем-нибудь полезном? Например, как мы вообще дошли до жизни такой?
Альраун лениво приоткрыл глаз, тяжело вздохнул, будто человек, и заурчал еще громче. На разговор нечисть явно была не настроена.
Внезапно раздался стук. Настойчиво, требовательно – слуги так никогда не делали.
Я спустила кота с рук и подошла к двери, чуть приоткрывая.
На пороге стоял не кто иной, как лорд Гарфилд – тот самый вредный лысоватый старикашка. Он-то что здесь забыл?
– Ваша светлость, – почти приветливо произнес он. – Я пришел к вам от лица ее величества королевы-матери принести извинения за инцидент со стеной.
Мм-м, я бы почти поверила, если бы час назад передо мной с точно такими же словами не расшаркивался распорядитель замка, принося всевозможные извинения и тому прочее. Правда, не от лица достопочтенной Лизаветы, а от своего собственного…
– Спасибо, лорд Гарфилд. Весьма приятно, что ее величество решила не оставаться безучастной, – ровно произнесла я. – Извинения приняты, а теперь прошу прощения, я бы хотела отдохнуть. Завтра тяжелый день и новое испытание.
Я поспешила закрыть двери прямо перед вредным лордом, но тот ловко подставил носок туфли, мешая это сделать.
Подняв на мужчину недоуменный взгляд, я будто бы ничего не заметила и попыталась силой закрыть дверь, наверняка больно зажав ногу вредного старикашки.
– Позвольте мне войти, графиня! Всего на несколько слов. – Улыбка Гарфилда стала до безобразия приторной, и, понимая, что так просто он не отвяжется, пришлось распахнуть двери. Глазами при этом нашарила двух стражников, стоящих в коридоре. Просто так, на всякий случай.
– Так что вам надо? – спросила, едва лорд вошел, а я прикрыла за ним двери.
Улыбка тут же исчезла с лица распорядителя, и он молча достал из рукава камзола спрятанное там и свернутое письмо.
– Срочное послание! От его величества.
С сомнением я взглянула сначала на Гарфилда, после на измятый конверт с целой печатью короля Леопольда. Проигнорировать такое послание я попросту не могла. Еще раз с сомнением посмотрев на лорда, я забрала письмо и, отойдя к окну, сломала печать.
“Дорогая Шарлотта, – писал Леопольд. – Вынужден отправить тебе это письмо, ведь до меня дошли опасные слухи, что ты проигнорировала мою предыдущую просьбу обратить внимание на одну особу мужского пола, чье расположение весьма важно для твоей страны.
Возможно, ты не поняла всю серьезность положения, но вопрос твоего будущего уже решен, ведь так сталось, что от него зависит и судьба нашей страны. Я не собирался раскрывать перед тобой карты, но казна Франциссии переживает не самые лучшие времена. Так сталось, что спасти страну может только союз с англиканами, а также разработка золотых месторождений на полученных островах.
Знаю: ты строптива по натуре, и твой отец господин де Вуар всегда оберегал тебя от участи замужней дамы, считая, что ты не создана для этого, однако теперь это твоя обязанность во благо страны.
Склоняя тебя к такому шагу, я прекрасно отдаю отчет, что младший принц англикан не сумеет дать тебе всего, чего ты достойна, но его старший брат согласен одарить тебя всем необходимым. Глупо сопротивляться и играть в целомудрие, которое давно потеряно”.
Я задохнулась от возмущения. “Одарить” – как красиво выразился мой папочка! А еще про потерянную честь заикнулся.
Да откуда ж Леопольду знать правду!
Письмо тут же захотелось растерзать в клочья и сжечь, но, глядя на лорда Гарфилда, который все еще был в комнате и внимательно за мной следил, я продолжила читать.
“Будь законы чуть менее требовательны к королевским бракам, я бы без сомнения постарался выдать тебя за Себастьяна официально, но даже с твоим положением в нашем обществе это стало бы смехотворным мезальянсом. Вдовствующих графинь не берут в королевы. Однако роль фаворитки не менее почетна и привилегированна.
Ты всегда была рассудительна, моя дорогая Шарлотта, и должна понять важность этой миссии.