– Я… я… оно случайно!
– Вот же ж! – вырывалось у меня, и я нервно покосилась на Амира Махди с Латифой, которым сейчас и дела не было до нас – они о чем-то переговаривались между собой.
А еще нервировал отряд охраны, стоящий на другом конце коридора, отсекая пути к бегству.
– Что нам делать? – едва ли не всхлипывая, спросила Клара.
– Нам? – удивилась я. – Вам, принцесса!
– Отец убьет меня!
– Не сомневаюсь, – мрачно согласилась я, представляя реакцию Леопольда. – То бишь он не знает?
– Конечно, только мама. Но она пообещала, что разберется с проблемой. Договорится с кем-нибудь. Решить.
– Боюсь, что даже самая талантливая швея не сможет решить вашу проблему, – еще более мрачно ответила я.
Наконец мне стало ясно, зачем мать Клары написала то идиотское письмо советнику Энболду. Маргарита знала, что рано или поздно наступит время проверки, и решила, что самый безболезненный способ для дочери не опозориться – это проиграть раньше.
– Что же делать? – Глядя на меня глазами трепетной лани, принцесса буквально взмолилась: – Миледи, спасите! Придумайте же что-нибудь! Я знаю, вы можете!
– Легко сказать, – буркнула я. – У меня даже нет с собой золота, чтобы подкупить доктора.
– Мне конец… – обреченно выдохнула Клара, и я с ней согласилась.
И ей конец, и мне! Потому что даже если принцесса сейчас вылетит, то Леопольд свою позицию насчет меня четко обозначил.
– Помогите, миледи!
– Заткнитесь! – прошипела я, забывая о такте и манерах. – Я думаю!
Думалось же крайне плохо, вдобавок еще двери злосчастной комнаты распахнулись и оттуда буквально выплыла Гертруда – довольная донельзя. Будто не у доктора на осмотре была, а на ярмарке выпечки и пивоварения.
– Рад сообщить, – объявил господин Валентайн, – что Гертруда Ольденбургская чиста и здорова. Ее бедра широки, и она сумеет выносить достаточно здоровых наследников, если его королевское высочество выберет ее!
– Блестяще! – раздался голос королевы, и я вздрогнула, увидев, как Лизавета вместе с Себастьяном спешит к нам. – Превосходные новости!
Я же была абсолютно другого мнения, потому что близость Себастьяна, пусть даже в нескольких метрах от меня, страшно нервировала. Куда уж тут соображать быстрее!
– И кто же следующий? – поинтересовалась Лизавета, переводя взгляд с Латифы на Клару и останавливаясь на последней. – Быть может, вы, ваше высочество, покажете пример нашей восточной гостье? В конце концов, вы наверняка уже не раз проходили нечто подобное.
– А может, не надо? – робко пискнула принцесса, так тихо, что королева вряд ли ее расслышала, зато я вполне.
– Что вы сказали, милая? – поинтересовалась королева-мать.
– Простите, ваше величество, – вместо Клары отозвалась я. – Принцесса просто волнуется. Мы уже идем!
Взяв несчастную за руку, я буквально подвела ее под этот “эшафот”. Кожа девушки похолодела, и казалось, она рухнет в обморок прямо здесь и сейчас. Когда же доктор закрыл за нами двери, принцесса и вовсе затряслась, как осиновый лист на ветру.
– Проходите за ширму, – без предисловий произнес доктор, указывая на странную четырехметровую перегородку, разделяющую комнату надвое, при этом с разрезом посередине, откуда торчало изножье кровати.
– Это зачем? – не сразу поняла я.
– Это ради восточной гостьи, дабы не смущать ее, – пояснил доктор, глядя на Клару. – Поэтому вы тоже можете не смущаться и не бояться, ваше высочество. Просто просуньте ноги в эту часть комнаты – и будет достаточно. Я же пока подготовлю чистую простыню для осмотра.
– Да-да, – прозаикалась Клара. – С-спасибо.
Я же понимала, что у меня появилась возможность спасти эту дуреху от позора. И пусть все во мне твердило, что самое правильное будет дать Кларе проиграть, но отчего-то особенно болезненно отдались вчерашние слова Леопольда из письма.
Кроме матери, у меня никого не осталось.
А вот и нет, еще у меня был сволочь-отец, и пусть сводная, но сестра! И помочь ей я оказалась в силах!
– Пройдемте, ваше высочество, – затянула я Клару за ширму, и, стоило нам спрятаться от глаз доктора, зажала ей рот, шепча одними губами: – А сейчас молчите! Молчите, если хотите, чтобы никто ничего не понял!
Глаза принцессы округлились, она захлопала ресницами, будто крыльями бабочки, и в ее взгляде отразилось столько надежды.
– Вы долго, – поторопил доктор.
– Простите, – отозвалась я. – Ее высочество снимает туфли, и у нас небольшие проблемы с юбкой.
Сделав страшное лицо, я приказала Кларе быстро скинуть обувь, сама в это время приподняла свое платье выше, чтоб ни одна оборка не пролезла к доктору на обозрение.
– Но вы же не девст… – прошептала Клара, начиная понимать, что я собираюсь делать, когда я обула ее туфли.
Я лишь злобно зыркнула, ничего не говоря, и полезла на кровать для осмотра. Мне, в отличие от “сестренки”, скрывать оказалось нечего!
Глава 27
– Рад сообщить, – голос доктора Валентайна звучал, словно фанфары, меня же до сих пор потряхивало от волнения, – что принцесса Клара Францисская чиста. Ее женскому здоровью можно лишь позавидовать. Уверен, она сумеет подарить его королевскому высочеству много умных и красивых наследников!
“Ага, черта с два я ему буду кого-то дарить! – подумалось мне. – Дальше проблемы Клары. Теперь я точно сделала все, что в моих силах”.
Стоящая рядом Клара выглядела рассеянно, постоянно косилась на меня, но молчала и смущенно хмурила лоб, то ли пытаясь играть “осмотренную”, то ли из-за того, что до сих пор стояла в моих туфлях, порядком меньше привычных ей по размеру.
Чего не скажешь о ее обуви на мне – в ней я утонула и теперь боялась ее потерять при ходьбе. Но сейчас, когда самое страшное было позади, это казалось такой ерундой…
Куда больше меня пугал взгляд Себастьяна. Меж бровей залегла складка, губы поджаты, и такой едкий прищур, что хочется сбежать от него обратно в комнату к доктору.
Неужели этот подонок подсматривал сквозь стену? Вот только этого мне не хватало.
– У нас уже две финалистки! – не скрывая радости, объявила королева. – Это прекрасно, когда есть выбор! Дженаб-е Амир, настала очередь вашей подопечной.
Посол оглядел всех собравшихся и, уверенно расправив плечи, подтолкнул Латифу к комнате.
– Может, она тоже не девственница? – едва слышно спросила на ухо Клара.
– Зная нравы их народа, вряд ли, – усомнилась я, отходя вместе с ней подальше от королевской четы к окну. – Ее забили бы камнями. Дело в чем-то другом.
Доктор с хлопком закрыл двери в покои, и коридор погрузился в гнетущую тишину. Молчала королева, хмурился и Себастьян, будто бы невзначай разглядывая пустую стену…
“Ой, нехорошо. Очень нехорошо”. – Холодок пробежался по моей коже, рождая на обнаженных предплечьях мурашки.
Внезапный грохот, раздавшийся из-за двери, заставил всех вздрогнуть. Послышались крики. Мужские. Ругань, звон бьющегося стекла.
Кричал доктор, посол Амир и еще кто-то…
А в следующий миг Себастьян резко дернулся к матери, закрывая ее собой и оттаскивая к стене.
Я ничего не успела понять, когда двери распахнулись и оттуда вылетел абсолютно незнакомый полуголый мужчина, увешанный браслетами, кольцами и с ножом в руках.
За ним дженаб-е Махди, а следом согнувшийся пополам доктор, зажимающий рану на животе.
И никакой Латифы Абдулазиз Аль-Карим.
– Ловите его, – прохрипел Валентайн. – Они пытались меня подкупить!
Подсадной мужчина прорычал что-то на персийском и, бегло осмотрев коридор, выставил перед собой нож.
Амир Махди пытался что-то ему говорить, но человек не слушал. Куда больше его беспокоила надвигающаяся охрана, отрезавшая путь к бегству.
Я же смотрела в лицо незнакомца и понимала: не такой уж он и незнакомец. Мне уже доводилось его видеть – один из тех мужчин, которые молились, когда я вошла к ним в комнату с подносом. Только сейчас его глаза были густо накрашены, а на руках женские украшения…
В какой-то краткий миг наши взгляды пересеклись, и, будто разъяренный бык, лже-Латифа двинулся на нас с Кларой.
Я едва успела отпихнуть принцессу, роняя ее на пол, и уже ожидала, как получу удар ножом в бок, но вместо этого нападающий грубо отшвырнул меня в противоположную сторону. Сам бросился к окну, которое находилось за нашими спинами. Раздался звон стекла, и сотни осколков брызнули на пол, осыпая меня и Клару сверху…
Но принцесса, кажется, даже не обратила внимания на то, как стекло оказывается у нее в волосах, на платье, на руках – она смотрела на мои пятки. Неотрывно, не моргая… Падая, я потеряла туфли, и теперь они лежали в полуметре от меня, а Клара разглядывала проклятую родинку.
– Я не понимаю… – только и успела произнести она, но, кроме меня, ее никто не услышал, потому что раздались новые крики. На этот раз королевы.
– Дженаб-е Амир Махди, – от явного волнения Лизавета говорила слишком громко. – Потрудитесь объяснить, что все это значит? Принцесса Латифа – мужчина?
– Ваше величество! – начал он, опасливо отстраняясь от стражи, которая сомкнулась вокруг. – Я все поясню, это не то, чем кажется. Латифа существует, мы просто ее прятали!
– Прятали? – Голос Лизаветы взвился, и я впервые понимала ее эмоции. – То бишь, по-вашему, в этих полотнищах она была не до конца скрыта?
– И кто проходил испытания? – задал самый главный вопрос Себастьян, выступая вперед. – Принцесса или этот мужчина? Или даже не один мужчина? Скольких еще вы сумели спрятать под этими одеяниями?
Глазки посла забегали – ответ становился очевидным.
У персийцев явно был свой человек, приближенный к королеве и сообщавший заранее о тонкостях испытаний. Так и родился универсальный рецепт прохождения конкурсов. Спрятать архитектора под платком, когда речь зашла о проектах. Взять опытного воина с собой в лес и вернуться раньше всех. Завернуть повариху в паранджу, чтобы испекла лучшее лакомство.
Но в этот раз что-то пошло не так – испытание заменили, держа все в тайне, лишь оговорившись парой фраз о долгих физических ограничениях. Вот Амир Махди и взял с собой воина…