нормальную одежду и вернуться домой к нормальной любящей семье, чтобы попробовать наладить нормальную жизнь.
Я протискиваюсь мимо него. Он не пытается меня остановить, а лишь бросает вскользь:
– Ты ездила в аэропорт.
Причем звучит это как общеизвестный факт.
– И что с того? – бормочу я.
– В таком случае ты должна знать, что я сказал правду. В том самолете тебя не было.
– Нет. Мне ничего не известно наверняка. – Я прохожу мимо ряда пустых стендов, полная решимости уйти отсюда, не медля ни секунды.
Но потом я буквально застываю на месте и поворачиваюсь.
– Минуточку! А откуда ты знаешь, что я была в аэропорту? – У меня от страха округляются глаза. – Ты следишь за мной?
Парень отмахивается, словно это не имеет никакого значения.
– Я должен был убедиться, что ты в безопасности. Защищать тебя для меня вроде работы.
– Работы?
– Конечно, никто официально мне ее не поручал, – кивает он. – Но я однажды дал тебе клятву и стараюсь держать ее. Пусть ты этого и не помнишь.
Я закусываю губу, чтобы сдержать приступ злости. Этот мальчишка при всей своей способности проникать в тайники моего ума и оставаться там, начал серьезно действовать мне на нервы.
– Защищать от кого? – спрашиваю я со вздохом. – От тех людей, которые якобы меня ищут, но почему-то до сих пор не показывались на глаза?
– Да, от них. – Теперь выражение его лица становится не просто хмурым, а совершенно угрюмым, словно на него набежала темная туча. Он указывает на мою руку. – От тех, кто наградил тебя этим.
Я снова не могу сдержать вздоха, но интуитивно пытаюсь прикрыть черную полосу ладонью другой руки.
– То, что тебе известно о моей татуировке, еще не значит…
– Это не татуировка.
Откуда у меня ощущение, что я уже давно догадывалась об этом?
– Это устройство слежения, – продолжает он.
Ну уж на это я только и могу что недоуменно покачать головой. Мне надо идти дальше. Отвернуться от этого юнца раз и навсегда, забыть о самом его существовании. Но что-то все же заставляет меня поинтересоваться:
– Кто ты такой?
– Меня зовут Лидзендер.
Так я и думала! Это мне ни о чем не говорит.
– Никогда прежде не слышала такого имени, – спокойно замечаю я.
На его лице должно было отразиться огорчение, а в глазах – разочарование.
Но ничего подобного я не вижу.
Парень кажется таким же полным решимости, как и раньше. Он делает шаг вперед, берет мою руку, держит ее, пожимает, и хотя во мне на мгновение возникает желание оттолкнуть его, я этого не делаю. Его прикосновение согревает. Успокаивает. Оно… почти знакомо.
– Ты едва ли сейчас вспомнишь это имя, – кивает он. – Ты обычно звала меня Дзен. Говорила, это потому, что я вызывал у тебя умиротворение.
Холодок пробегает у меня по спине. Ноги подкашиваются. Я вся обмякаю и с трудом сохраняю равновесие.
Лидзендер. Дзен. Д.
Сейрафина. Сейра. С.
С + Д = 1609.
У меня учащается дыхание. Я хочу что-то сказать, но не нахожу слов. Во рту пересыхает, и я провожу языком по нёбу.
Мне вспоминается разговор с Коуди – тот, в автобусе на Лос-Анджелес, – и я спрашиваю:
– Значит, ты мой… то есть ты был моим парнем?
Его миндалевидные глаза загораются, когда он улыбается мне и снова пожимает руку.
– Я предпочитаю думать, что был для тебя кем-то гораздо более значимым.
– Что ты имеешь в виду?
Цвет его лица меняется. Оно не приобретает тот пунцовый оттенок, который я уже столько раз видела на щеках Коуди, но на коже отчетливо проступают розоватые пятна. Опустив глаза в пол, юноша говорит:
– Ты сама мне как-то призналась, что мы с тобой родственные души.
Слова «родственные души» он произносит так, что они отчетливо приобретают в его устах какое-то особое значение. Словно нечто очень важное.
Родственный: член семьи, близкий по крови или иначе схожий с тобой человек.
Душа: основа жизни, чувств, мыслей и поступков человека; религиозные люди считают, что она существует отдельно от тела.
Я с беспокойством смотрю на его руку, лежащую поверх моей.
– Мне не совсем понятно, что это такое.
Дзен слегка усмехается, словно действительно все обо мне знает.
– В первый раз мне тоже самому пришлось объяснять тебе смысл этого понятия.
В первый раз?
Значит, такое со мной уже происходило?
Я мгновенно вспоминаю о записке, что лежит сейчас в верхнем ящике туалетного столика.
«Верь ему».
– Ты объяснял мне смысл слов?
– Я объяснял тебе и многое другое.
– Но почему?
– Сейра, – в его голосе снова звучит взволнованная настойчивость, и он слегка начинает тянуть меня за руку, – пойдем со мной! Прямо сейчас. Обещаю ответить на все твои вопросы. Но здесь небезопасно.
– Почему? – упрямо переспрашиваю я, не обращая внимания на его призыв. – Почему ты должен был мне все объяснять?
Парень потирает подбородок, бросает взгляд через плечо, а потом с глубоким вздохом отвечает:
– Потому что они строго следили за подбором слов, которые тебе следовало знать. Думаю, для них это был один из способов держать тебя под контролем.
– Для кого именно? – требую подробностей я, вырывая руку из его пальцев. Мой гнев достиг критической точки, и я не в силах больше сдерживать его. – О ком ты говоришь?
Но и юноша, как кажется, уже не может управлять своими эмоциями, и потому его ответ звучит почти резко. Властно. И громче, чем ему самому хотелось бы.
– Я говорю о людях, которые сделали тебя такой! – Он жестом обводит меня.
– Какой же?
– Только не делай вид, что ничего не заметила. Я ведь все знаю. Ты не такая, как все. Ты особенная, Сейра. Уникальная. У тебя есть способности, которых лишены другие люди. Разве ты сама этого не чувствуешь?
Чувствую. Еще как чувствую!
Но сейчас это последнее, о чем мне хочется думать.
Мой мозг как будто пылает в огне. Я закрываю глаза, а кончиками пальцев начинаю массировать себе виски.
– Я не хочу быть уникальной, – шепчу я. – Мне нужно стать обычным человеком. И найти свою семью.
– Но ты не сможешь стать обыкновенной, – втолковывает он уже гораздо мягче. – Думаю, ты уже это поняла. И еще, насколько мне известно, семьи у тебя нет.
Я открываю глаза и делаю два шага назад.
– Что такое ты говоришь? – спрашиваю я на удивление спокойно.
– Сейра. – Юноша снова подходит ближе и кладет руки на мои плечи. Мне тяжело его прикосновение, столько в нем беспокойства и волнения. – Когда я впервые встретил тебя, ты жила в лаборатории.
Лаборатория: здание или часть здания с оборудованием для проведения научных экспериментов, испытаний или исследований.
Дзен продолжает без остановки:
– Тот комплекс принадлежал компании, которая называется «Диотех». Это огромная корпорация, разрабатывающая новые технологии. Ты была частью одного из их проектов. А они занимаются всем – от аэронавтики до научных разработок в таких областях, как…
Он осекается и лишь кивает в мою сторону. А потом вдруг решает, что дальше разговаривать здесь не может.
– Послушай. Я временно живу в доме номер тысяча девятьсот пятьдесят два по Брэдбери-драйв. Комната триста два. Давай встретимся там, и я все тебе объясню!
Я качаю головой, закрываю уши ладонями, но ничто не в силах заглушить его голос. Я озираюсь, думая, что можно было бы посчитать. Число керамических плиток в полу? Но их слишком мало.
– Нет! – отвечаю я затем с яростью. – Ты лжешь! Это все одна большая ложь!
Дзен снова тянется к моей руке, но я отдергиваю ее так быстро – так неестественно быстро, – что мой собственный взгляд не улавливает движения.
– Сейра, пожалуйста! – умоляет он.
– Не называй меня так! – почти кричу я. – Это не мое имя. А ты… Ты не моя родственная душа! Ты никто! Я тебя знать не знаю! Не понимаю, зачем ты рассказываешь все эти ужасные вещи, но только я не желаю их больше слышать. Прошу, просто оставь меня в покое!
Я разворачиваюсь и направляюсь к выходу, полная решимости немедленно найти Хезер и как можно скорее убраться отсюда. Жду, что за спиной послышатся его шаги, но слышу лишь тишину. И преодолеваю искушение оглянуться и посмотреть на его реакцию.
А затем молчание нарушает его голос, серьезный и страстный:
– Не допускаю я преград слиянью[5]…
И прежде чем я успеваю осмыслить его фразу, прежде чем понимаю, что происходит, мои губы словно сами приходят в движение. До меня доносится собственный голос, но так, будто он исходит откуда-то снаружи. Это нечто отдельное от меня. Чувство такое, что слова вырвались не из моих уст.
– Двух верных душ!..
Я застываю на месте, вновь и вновь мысленно прокручивая в голове странные слова. Что они означают? Откуда они? Почему я их знаю?
Неужели я цитирую… по памяти?
Я поворачиваюсь, чтобы снова посмотреть на юношу. На того, кто зовет себя Дзен. Кто считает меня своей родственной душой.
У него горят глаза.
– С возвращением, Сейрафина!
Глава 18Литературное
Инстинкт берет верх, и потому я делаю то, что первым приходит в голову.
Бросаюсь бежать.
Выскакиваю в дверь и отчаянно лавирую среди вешалок с одеждой, пока не обнаруживаю Хезер, стоящую у кассы.
– Мне нужно срочно уйти отсюда. Немедленно.
Она с тревогой смотрит на меня.
– Почему? Что случилось? С вами все в порядке?
Определенно нет.
Но я лишь киваю:
– Все хорошо. Мне просто хочется уйти.
Ирина подает Хезер три огромных пакета и чек. Хезер благодарит ее, а потом поворачивается ко мне:
– Ладно. Пошли.
Пока мы направляемся к выходу, я стараюсь держаться как можно ближе к ней. Юноша продолжает наблюдать за мной, стоя в проеме двери примерочной, где я его и оставила. Его глаза следят за каждым моим шагом, за каждым движением.