И тут вспомнила, что ненавижу бегать.
– Это отвратительно! – Я закашлялась и остановилась.
Мама махнула рукой, тормозя такси.
– Имей в виду, что из нас двоих это ты vieja, а не я.
Ярко-розовый «олдсмобил» с откидным верхом подъехал к нам и остановился. Еще один представитель живой классики. Несмотря на спешку, мы какое-то время восхищались этим невероятным цветом, распахнув рты. Мама громко расхохоталась.
– Никогда не думала, что моя волшебная ракушка окажется розовым винтажным автомобилем в центре Гаваны!
– Я никогда не ошибаюсь, – сказала мама, прыгая внутрь. – Запомни это, потому что она унесет тебя к новому приключению!
– Pa’ dónde van[105]? – спросил водитель.
– Марина Хемингуэй! Жми!
Он обернулся:
– Qué?
– Неважно. – Я пожала плечами. – В кино в этот момент всегда так говорят.
Он выехал на дорогу и поехал по El Malecón, а волны продолжали мерно биться в стену. На улице играли музыканты, вокруг них собиралась толпа. Все это было каким-то даже чрезмерным: бурный океан, звуки и ритм уличной румбы, запах сладкого сигарного дыма с места водителя. Я запрокинула голову и, как птица, увидевшая родные края, издала радостный вопль. «Мы здесь, – словно говорила я своей родине. – И мы живы».
Такси остановилось возле ярко-синего строения, и, пока мама расплачивалась, я выскочила наружу. Здесь карта уже не могла мне помочь. Я пробежала мимо маленького бассейна и чего-то, похожего на небольшой отель. Дальше был канал, вдоль обоих берегов которого пришвартовались суда. Парусные шлюпки, яхты, старые и новые, но Алекса не было видно. Ноги задрожали, я откинула назад волосы, которые развевал морской ветер, и стала еще раз оглядывать все суда.
Мое колотящееся сердце вдруг успокоилось. Это была такая глупость и безумие, но все же – чертовски живучая надежда.
Мама догнала меня и остановилась рядом, пока я разглядывала оставшиеся лодки.
Вдруг дверца каюты одной из парусных лодок почти в самом конце открылась, и оттуда вышел один очень симпатичный моряк. Мама отвернулась и смотрела в другую сторону.
Алекс смотрел в книгу, которую держал в руках. Потом он положил ее на стол и скрестил руки на груди. Грудь его от волнения поднималась и опускалась. Он так нервничал, но все равно словно светился под ярким солнцем. Мое сердце как будто снова включили. Вода и небо у него за спиной были невероятно синими.
Он поднял глаза и увидел меня. Я не смогла сдержать улыбку, и он тоже. Я бросилась к нему, а он выбрался из лодки, торопясь встретить меня на половине дороги.
Я больше не могла ждать. Я кинулась к нему в объятья и поцеловала. Он поймал меня и тихо сказал:
– Я так боялся, что ты не придешь.
– А ведь такое могло быть. Я подумала, карта – это метафора.
Он рассмеялся, и мое сердце подпрыгнуло от радости. Обнял меня еще крепче, и я снова его поцеловала.
– Молодой человек, вы собираетесь похитить мою дочь, не так ли? – У меня за спиной вдруг материализовалась мама.
– Ну мам!
Он сунул руки в карманы. Я знала, что он не пытается нащупать свой шнурок – он был у меня на запястье.
– Я хотел повидаться с тобой, перед тем как уеду. Ведь когда я вернусь, тебя уже не будет в Порт-Корале, так что это мой единственный шанс.
– Как непредсказуемо.
Он улыбнулся:
– Это ты меня вдохновила. Ну ты только взгляни на себя – ты же прямо светишься!
Что я могла сказать? Я не знала точно, что произошло со мной за эти два дня, но было понятно, что та Роза, которая стоит перед ним сейчас, и та, что уезжала из Порт-Корала несколько дней назад, – это два разных человека. Что-то внутри меня словно распустилось под этим небом и этими волнами. Я была словно горизонт, и мне было достаточно.
– Кстати, предложение поехать с тобой еще в силе? – поинтересовалась я. Да, прямолинейно, но у меня в рюкзаке лежала карта, и я была готова взлететь. – А то знаешь, я слышала, в соответствии с морским этикетом хороший тон – это когда тебя приглашают взойти на борт судна.
Его глаза расширились от удивления, но через секунду, преодолев замешательство, он сказал:
– Если ты согласна, то в силе, конечно. И я всегда рад пригласить тебя на борт своего судна. – Он посмотрел на меня искренне и открыто. И радостно. – Поедешь? Отсюда я планировал пойти на Багамы, а потом пересечь Атлантический океан.
Мне невероятно хотелось с ним поехать. Эта картина разворачивалась у меня в голове, словно парус, но я закусила губу, вспомнив про учебу.
– Тебе осталось всего несколько недель, – вклинилась мама, догадавшись, о чем я думаю. – Вай-фай. Найдешь где-нибудь компьютер. А я скажу Малкольму, что в тебе наконец взыграл возраст. Только вернись к выпускному. – Она посмотрела на Алекса. – К выпускному! – повторила она очень взрослым голосом. Я посмотрела в ее светящиеся радостью глаза, и на меня нахлынули воспоминания. Долгие поездки на машинах со сломанными антеннами и распахнутыми окнами. Ее пальцы, перебирающие мои волосы, когда я в очередной раз заснула у нее на коленях. Фиалки, радиостанции с музыкой кантри, позвякивание ключей в те моменты, когда она, наступив на свою гордость, встречалась со своими призраками, привозя меня туда, где мне так хотелось оказаться.
Я обняла ее и прошептала на ухо:
– Спасибо, что привезла меня сюда.
Она обвила меня руками и держала несколько долгих мгновений.
– Они нами гордятся, – прошептала я.
– Я тоже.
Когда она отступила назад, глаза у нее блестели, но она держалась. Мама поцеловала меня в лоб – дважды.
Я посмотрела на часы, а потом на Алекса.
– Прежде чем я отправлюсь с тобой в долгое плаванье, о, мореход, мне нужно кое-что купить. Хочешь увидеть Гавану? Я тебе покажу.
На его лице расцвела улыбка, сплетаясь с новыми чувствами, растущими в моем сердце.
– Конечно, – ответил он и взял меня за руку. Он аккуратно снял пальцем самодельный браслет с моей руки. Мы направились обратно в сторону Гаваны, и он спросил:
– Где мы сейчас?
Окруженная самым голубым на свете океаном, я улыбнулась ему и ответила.
Благодарности
Я написала эту книгу для девочки, которая смотрела романтические истории, происходившие в тихих маленьких городках, сидя в своей комнате с фиолетовыми стенами и огромной маргариткой, которую ее мать нарисовала на стене. Она мечтала жить в одном из таких городков – в двуязычной культуре, где бы ее принимали такой, какая она есть, и поддерживали на пути к тому, чтобы понять, кто она на самом деле и чего хочет. Эта книга – мое признание в любви той девочке и тебе, читатель.
Спасибо моему агенту Лауре. Ты, совсем как Роза, неоднократно доказывала, что самые суровые бойцы – это заучки в просторных кардиганах. Ты всегда поддерживала меня в нужный момент, и я жду не дождусь, когда мы с тобой вместе расскажем новую историю. Спасибо Уве за штаб, который он создал у себя дома для #TeamTriada и за то, что верил в меня и поддерживал с самого начала.
Эта история была бы совсем иной без помощи моего редактора, Ханны. Ты вошла в Порт-Корал и сделала его своим домом. Ты понимала Розу, уважала мою магию и сохраняла мой индивидуальный язык. С твоей помощью все это расцвело еще ярче. Ты помогла мне исцелиться и пережить трагедию, и эта история стала книгой именно благодаря тебе. Я бы хотела возвести скамейку в твою честь. Спасибо всем в «Гиперионе» за то, что поддержали создание этой истории – романтичной, иногда невыносимо грустной, но, как магия и любовь, в конце концов полной надежды. Вечно буду вам благодарна за те книжные полки, которые вы для меня освободили.
Моей напарнице и капитану Кристи. Мне повезло иметь просто космическую лучшую подругу, и мы обязательно построим тот шалаш на дереве! Спасибо Джей, той, которая первой сказала «да», и первой читательнице «Розы», когда эта история была совершенно другой. Благодаря тебе мне показалось, что легко верить в себя, хотя в те времена я получала сплошные отказы. И я очень рада, что ты сбежала со мной в апельсиновый сад. Алиша, которая написала у себя на двери название моей первой, так и не изданной, книги, – ты всегда в моем сердце. Далия, надежно хранившая мои подростковые тайны и всегда верящая в то, что у меня все получится. Али, спасибо тебе за то, что ты читал «Розу» и продолжал любить ее даже тогда, когда я думала, что больше не смогу. Моей сестре и подруге по диаспоре, Телор. Спасибо за каждую зажженную свечу и выложенную карту, спасибо за то, что вместе со мной охраняла этот ковен. В этом году ты оберегала мою душу и исцеляющееся сердце, y te quiero siempre[106]. Когда объявили о публикации моей книги, меня поразило, как много любви и поддержки проявили другие латиноамериканские писатели и читатели, и я невероятно благодарна всем и каждому. Gracias a las Musas![107]. А королевство croquetas навсегда принадлежит Алексис. Спасибо тебе, во-первых, за то, что нарисовала Розу и Алекса, а, во-вторых, за письмо, которое ты написала, когда я потеряла все, и за то, что стала для меня сестрой, которой мне так не хватало.
История Розы дорога моему сердцу, но, когда пытаешься выразить через письмо свою душу на бумаге, очень сложно не сломаться. Во время написания этой книги я много времени проводила у бассейна, окутанная дымом сигары отца, пока он делился со мной последними воспоминаниями о том мальчике, которым он когда-то был. Этот мальчик, рыдая, прощался со своей любимой tía и с Родиной сквозь ограду из металлической сетки, зная, что никогда больше не увидит ни ту, ни другую. Все это было ради свободы и надежды. Боль и жертва моего отца направляли меня, словно маяк. Мне хотелось это заслужить. Работая над книгой, я торопливо записывала названия городов и его воспоминания, чтобы их сохранить. Камило Карлос Морено был большим любителем книг и обожал учиться. Любил науку и задавал много вопросов. Он стал моей первой «библиотекой». Он был как созвездия или карта, указывающие путь, и, несмотря на то, как много он перенес, история его жизни была историей о чуде и любви.