– Прости, если в последнее время я обделяла тебя вниманием, – мягко сказала Дженна.
Пейдж вздохнула.
– Мы раньше были подругами…
– Мам, ты себя позоришь, можно мы просто прекратим этот разговор, а?
Стараясь проглотить обиду, Дженна вздрогнула, когда зазвонил телефон. Когда она увидела, что это Марта, сердце сжалось от тревоги. Стоит ли отвечать на этот звонок в присутствии дочери? Но как она объяснит, что не взяла трубку?
– Привет, – сказала Дженна, включив гарнитуру. – Как ты, Марта?
– Все нормально, – последовал ответ. – Я надеялась, что мы сможем встретиться все вместе в следующие пару дней.
Дженна чуть не поперхнулась.
– Да, конечно! – Она имела в виду тот обед, который они обещали устроить? Или что-то другое? – У меня свободный график. Когда тебе будет удобно?
– Завтра? Скажем, в одиннадцать. Я к тебе приеду.
Сердце заколотилось где-то в горле.
– Отлично, – ответила Дженна.
– Договорились. Увидимся. – Марта повесила трубку.
Дженна ждала, что Пейдж что-то скажет по поводу звонка, однако дочь уткнулась в телефон, поглощенная то ли отправкой сообщений, то ли чатом, то ли еще чем-то, что было куда важнее, чем беспокоиться о рядовом звонке.
Они ехали через Брин, и Дженна ощущала, как ее начинает потряхивать, она не сомневалась, Марта хочет встретиться, чтобы признаться, что крутит роман с Джеком. Зачем еще ей припираться к ним домой, если не нужно больше демонстрировать никаких новых компьютерных систем? Марта выбрала место, откуда можно будет уйти по окончании разговора, а Дженне не придется добираться домой.
Поэтому ей решили сообщить не у Марты дома, а у Джека.
Но рассказывать должна не Марта, а Джек!
– Мам! Ты чуть не сбила пони! – резко крикнула Пейдж.
– Да? Прости. Задумалась.
Пейдж повернулась и посмотрела на мать.
– Что с тобой? Ты вдруг стала такая странная.
– В смысле?
– Я не знаю. Ты в порядке? Господи, мам, ты плачешь?
Дженна выдавила из себя улыбку.
– Разумеется, нет. Я просто… – Просто что? Она не знала, что пыталась сказать. – Я просто подумала о Джоше и двойняшках. Они сегодня пошли на день рождения в «Пицца Экспресс».
– И из-за этого ты плачешь?
Дженна снова улыбнулась.
– Я бываю немного сентиментальна, когда подумаю, как же я люблю вас, своих деток.
– Ой, хва-а-атит, – пробормотала Пейдж.
Дженна вцепилась в руль.
– Почему ты мне грубишь? Иногда это бывает очень обидно, ты в курсе?
Пейдж вспыхнула, лицо ее напряглось, она явно собралась обороняться и лишь через несколько секунд произнесла:
– Прости, я не хотела.
Дженна взглянула на дочь.
– И ты меня прости.
– За что?
– За то, что действую тебе на нервы.
Пейдж отвернулась и уставилась в окно.
– Без этого ты бы не была нормальной матерью.
Дженна рассмеялась сквозь слезы. Пейдж снова повернулась к ней.
– Да что с тобой такое? – настойчиво спросила она.
– Все нормально.
– Нет, не нормально.
– Нет, нормально. Расскажи мне, как прошел твой день.
– Ты поругалась с папой?
– Нет. А теперь хватит переводить разговор на меня. Мне интереснее послушать про тебя.
– Да уж, у меня просто захватывающая жизнь.
– Для меня – да.
– А ты знала, что в юности бабушку кто-то обижал?
– Знала.
– Она сказала, все потому, что она отличалась.
– Как мы всегда говорим, она у нас птица особого полета.
– А тебе не кажется, что я напоминаю бабушку?
Дженна удивилась:
– Нет, вовсе нет. А почему ты спрашиваешь? Тебя кто-то обижает?
Когда Пейдж не ответила, Дженна повернулась к ней:
– Я спросила, тебя…
– Просто глупые девчонки, которые пытаются казаться важными.
– В чем?
– Неважно. Они перестанут… Ой, папа звонит!
Дженна включила громкую связь.
– Ты все еще у адвоката?
– Только закончили. А ты где?
– Едем с Пейдж домой.
– Хорошо. Я буду дома примерно через час. Все нормально?
– Да, все нормально.
– Нет! Не нормально! – закричала Пейдж. – Она только что плакала!
– Я не плакала, – возразила Дженна. – Просто немножко разволновалась, как это со мной бывает.
– Ага, когда поссоришься с папой.
– Я же говорила…
И тут внезапно раздались гудки. Пейдж в шоке посмотрела на мать.
– Папа бросил трубку?
– Разумеется, нет, – успокоила ее Дженна, боясь, что именно это и случилось. – Наверное, сигнал пропал. Он перезвонит, я уверена.
Прошло несколько минут, пока они пересекли Рейнолдстон, далее Дженна вырулила на Скерледж и поехала в сторону дома. Ее сердце колотилось так быстро, что даже стало болеть. Разумеется, он не бросал трубку. Неужели он поступил бы так с Пейдж? Зачем вообще это делать?
Какова бы ни была причина, похоже, он не собирался рассказывать о ней Дженне и Пейдж, поскольку телефон молчал, пока они не припарковались возле дома. Дженна в тот момент даже была рада, что Пейдж, кажется, сильнее заинтересована в своих сообщениях, чем в происходящем с ее родителями.
Выбравшись из машины, Пейдж тут же скрылась в доме и рванула бегом наверх, в свою комнату. Она как раз переписывалась в личке с Джули, поэтому просто бросила сумку на пол, уселась, скрестив ноги, на кровати, и продолжила чат. Она по-прежнему понятия не имела, не была ли Джули одной из дармитов, и на случай, если это так, Пейдж использовала чат, чтобы пристыдить дармитов за то, что они творили. Если повезет, может, отстанут от нее.
«И что случилось, когда ты увидела сообщения Оливеру?» – таким был последний вопрос от Джули.
«Я сама ему написала, сказала, что у меня украли телефон. Не знаю, поверил ли он, но надеюсь, что поверил, поскольку то, что он мне нравится, – неправда. Я едва его знаю, кроме того, у него подружка, с виду милая».
Никому, кроме Шарлотты, не нужно знать, какой подавленной чувствовала себя Пейдж, когда Оливер оставил без внимания заявку на добавление в друзья и не ответил на СМС с извинениями за те гадости, которые прислали дармиты, или как разрывалось сердце при каждой мысли о нем рядом с потрясающей Линдси.
Это просто несправедливо! Почему у нее все не так гладко, как у Шарлотты, которая вовсю занималась секстингом[42] с Лиамом и обменивалась с ним моментальными снимками. Они еще не ходили на свидание, но дело определенно двигалось к этому, а потом Шарлотта доведет процесс до конца, поскольку она уже полна решимости.
«Если тебе не нравится Оливер, не стоит беспокоиться, что он там о тебе подумает, не так ли?».
«Думаю, да, но если б ты видела эти сообщения, то поняла бы, почему я не хочу, чтоб он – и кто бы то ни был – думал, что я их отправила. Ребяческие и гадкие».
«Думаю, я примерно понимаю, о чем там. Жаль, что тебе приходится через это проходить».
«Я думаю, не рассказать ли кому-то, родителям или учителю».
Может, услышав угрозу, они дважды подумают, прежде чем снова приставать к ней.
«Ты уверена, что не сделаешь хуже?»
«Как?»
«Когда это случилось со мной, я пожаловалась, и в итоге пожалела. Все стало совсем плохо».
У Пейдж пересохло в горле. Она сглотнула.
«С тобой такое было?»
«Да, в прошлом году. Еще до того, как ты перешла в нашу школу. Вот почему я не хочу рассказывать, кто я. Если они узнают, что мы дружим, то, наверное, снова ополчатся против меня, а я этого просто не выдержу».
«А как ты их остановила?».
«Никак. Думаю, им просто надоело, и они оставили меня в покое. Потом я увидела, что они принялись за тебя. Поэтому я тебе написала, чтобы ты не чувствовала, что ты одна в целом мире».
Пейдж не знала, что на это ответить.
«Я знаю, ты думаешь, что я, возможно, одна из них, но, клянусь, я их ненавижу точно так же, как ты».
«Ты не говорила родителям?» – спросила Пейдж.
«Говорила, но никто ничего не сможет сделать. Дармиты просто скажут, что шутят, а ты принимаешь все слишком близко к сердцу. А потом станут тебя донимать другими способами. Один раз они меня побили и обещали убить, если я кому-то расскажу, кто это сделал».
У Пейдж закружилась голова. Ей никогда не приходило на ум, что может стать еще хуже, но явно может.
«А в другой раз они окунули меня головой в унитаз и заставили пить оттуда воду».
Пейдж чуть не стошнило при мысли об этом.
«Все это случилось после того, как я пожаловалась. И не только это, но я не хочу сейчас вспоминать».
«Им не должно было сойти это с рук».
«Знаю, но закон тут бессилен, и они могут творить, что хотят. Кстати, с чего они решили, что тебе нравится Оливер?»
«Не знаю. Может, Оуэн что-то брякнул».
«Я так понимаю, он теперь на их стороне? Не виню его. По крайней мере, пока он с ними, они вряд ли до него докопаются».
«Я так и поняла, – написала Пейдж. – Просто мне всегда казалось, что мы хорошие друзья».
«Уверена, так оно и было, но это вопрос выживания. Не удивлюсь, если они смогут настроить против тебя и других твоих друзей. Как они поступили со мной».
«А сейчас у тебя есть друзья?»
«Есть парочка. Типа тебя».
«Но мы особо не знакомы».
«Но можем поболтать. Ты сказала, что они сфотографировали тебя. Они уже что-то сделали со снимком?
У Пейдж внутри все перевернулось.
«А что, по-твоему, они сделают?»
«Трудно сказать. Может, просто хотели вывести тебя из себя».
«Им определенно удалось».
«Прости, мне пора. Спишемся позже, если у меня получится».
Когда Джули вышла из сети, Пейдж отложила телефон и встревоженно уставилась на компьютер. Ее подташнивало при мысли о том, что ее может там ожидать, еще какая-то ложь, оскорбления, снова кто-то будет притворяться ею и постить гадости. Пейдж не была уверена, что ей хватит смелости выйти онлайн и выяснить, но разве можно не сделать этого? Она же должна знать, что говорят. Понятно одно – кто-то снова взломал ее страницу или даже создал другие страницы под ее именем. У дармитов есть ее фотография, они могут сделать с ней все что угодно: разместить в качестве аватара в профиле, разослать всяким извращенцам и даже отфотошопить такими способами, о которых Пейдж даже думать не хотелось.