Глядя на Бену, Джек сказал:
– Сколько ты собираешься здесь пробыть?
– Столько, сколько нужно, – ответила она. – Эл отвез Эйдена к своим родителям с ночевкой.
Джек кивнул, словно бы понял, что раз она все устроила, то сможет побыть с Дженной, а потом перевел взгляд на жену.
– А что ты хочешь, чтобы я сказал детям по поводу того, почему ухожу сейчас?
– Тебе не все равно?
– Ты же знаешь, что нет. Я не хочу, чтобы им было тяжело…
– Тебе необязательно их обижать. Помни – это твой выбор. Ты предпочел ее. Пейдж это уже понимает, в свое время и младшие поймут.
Он с трудом сглотнул и посмотрел на свой зазвонивший телефон. Была ли это Марта, Дженна понятия не имела, поскольку Джек не ответил.
– Кстати, – продолжила она, – нам понадобится пароль от твоего компьютера.
Он опустил глаза, словно бы не мог понять, что от него хотят, а потом набрал пароль в текстовом сообщении и нажал кнопку «отправить».
Дженна уже догадывалась, что там окажется, но, когда прочитала, ей стало больно до глубины души. «Jack_Martha».
– Уходи, – проговорила она. – Видеть тебя больше не могу.
– Мне надо попрощаться с детьми.
– Мало ли что тебе надо. Ты лишился права голоса в тот день, когда позволил Марте Гвинн увести себя из семьи.
Джек явно решил, что споров на сегодня достаточно, и просто сказал:
– Позвоню утром.
– Не утруждайся, – начала она, но ее задушили рыдания.
Джек стоял, не в состоянии двинуться с места, но в итоге все же повернулся и пошел в сторону двери.
– Тебе стыдно? – в отчаянии спросила его Дженна.
Джек остановился.
– Как ты сейчас себя чувствуешь? Тебе стыдно за то, что ты бесхребетный эгоист, раз вот так уходишь из семьи?
– Я чувствую, – тихо ответил он, – сожаление от того, что тебе так больно, и еще большее сожаление, что я тому причина.
Потрепав Пончика по голове, Джек открыл дверь и вышел на улицу.
Пейдж задыхалась от слез, когда сидела перед компьютером и говорила по видеосвязи с Шарлоттой.
– Не могу поверить, что оказалась права! Как он, черт побери, мог завести любовницу?! Это гадко! Мне от одной только мысли противно! Господи, как мне тошно!
– Он еще там? – спросила Шарлотта, выглядевшая обеспокоенной и заинтригованной.
– Не думаю. Я только что слышала, как его машина… – Слезы снова одержали верх, когда Пейдж представила, как отчим выруливает с тихой улочки на главную дорогу, оставив маму, которой очень больно и которая вряд ли знает, как теперь быть… От одной мысли о том, что мама страдает, Пейдж закрыла рот ладонью, чтобы сдержать рыдание. Она не могла справиться с этой болью, как и со своей собственной, просто не могла.
– Он ушел к этой Марте? – аккуратно спросила Шарлотта.
Пейдж хотелось отключиться от всего этого, притвориться, что ничего не случилось.
– Я не знаю. Думаю, да. – Голова гудела от ужаса произошедшего. – Мама говорит, что он хочет жить с ней. Как, черт побери, он может там жить, когда здесь все мы? Словно мы больше ничего не значим. Я его ненавижу. Действительно ненавижу.
– А остальные в курсе? Ну, Джош и малышня.
– Не знаю. Думаю, нет. Иначе они не устроили бы эту возню. – Она крикнула через плечо: – Господи! Почему они долбятся в мою дверь! Клянусь, они это специально. – Она встала и распахнула дверь. Уиллс завизжал и быстро закатил велосипед в детскую, а Флора смотрела снизу вверх перепуганными глазенками.
Пейдж хотелось закричать на нее, встряхнуть сестренку за плечи, но стоило подумать, как Флора расстроится, поняв, что папочка ушел, и Пейдж расплакалась.
– Прости, – залепетала Флора. – Я не хотела…
– Ничего, – сказала Пейдж, присев на корточки и обняв сестренку. – Просто больше так не делай, хорошо?
– Хорошо, – прошептала Флора, и глаза у нее тоже наполнились слезами.
– Что случилось? – На лестнице появилась бабушка.
– Мы просто играли, – запинаясь, ответила Флора. – Я так больше не буду, – шепотом пообещала она Пейдж.
– Умничка. – Пейдж поцеловала сестренку.
Когда Флора заехала на велосипеде в свою комнату, Кей обратилась к Пейдж.
– Ты в порядке? – поинтересовалась бабушка, пристально глядя на внучку серыми глазами.
У Пейдж так сжалось горло, что она не могла ответить.
– Тебе надо поесть, – велела Кей.
Понимая, что не сможет съесть ни крошки, Пейдж просто кивнула и закрыла дверь.
– Не дом, а психушка, – сказала она Шарлотте, вернувшись за компьютер. – Иногда мне кажется, что я больше не выдержу, и тут оказывается, что это лишь начало.
– Ты правда думаешь, что он уйдет навсегда? – недоверчиво спросила Шарлотта.
– Он уже ушел. Если только вдруг не передумает, но я понятия не имею, что мы тогда будем делать. Знаю только, что ей не стоило его отпускать.
– Ты про свою маму? Но она же не может удерживать его силой.
Пейдж не хотела слушать этого, поэтому отодвинула мысль куда-то на задний план и взяла телефон. К счастью, никаких новых сообщений от Келли. Если ей повезло, то Келли нашла себе другую жертву. От Оливера тоже ничего, не то чтобы Пейдж ожидала что-то получить, но было бы неплохо, если бы что-то в жизни поменялось в лучшую сторону.
– Не хочешь прийти ко мне? – предложила Шарлотта.
Пейдж хотела, и еще как, но в итоге покачала головой.
– Не знаю, что тут будет. Если он вернется… и даже если не вернется… Господи, я его ненавижу, – закипела она. Шарлотта пробормотала что-то сочувственное. Пейдж выдавила из себя: – Думаю, мама захочет со мной поговорить. Если бы я знала, как избежать этого разговора… Но даже если бы и знала, нехорошо сейчас отворачиваться от нее. – При этой мысли Пейдж снова заплакала. Маме сейчас больнее, чем ей, а если отец не вернется, то маме никогда не станет лучше. – Ой, у меня сообщение от Джули Моррис.
– Пошли ее куда подальше! – с жаром велела Шарлотта.
– Да, собираюсь, просто времени не было.
– Что говорит?
– Спрашивает, как мы сходили к гадалке.
Шарлотта ахнула:
– Ты ей сказала, что мы собираемся?!
Пейдж с несчастным видом кивнула:
– Ну, просто упомянула, вскользь.
– Вскользь?! Ты понятия не имеешь, кто она такая, и рассказываешь все как на духу, а в следующий момент все это уже будет в Фейсбуке, а на тебя будут смотреть, как на полоумную!
– Я не собиралась рассказывать, что мне там сказали.
– Вообще-то стоило бы рассказать, что тебе велели остерегаться лицемерного друга, а на эту роль годится только она.
Пейдж вздохнула и отложила телефон. Она готова была снова разрыдаться, даже пойти на какой-то крайний шаг, просто не знала, на какой именно.
– Мне пора, – сказала Шарлотта. – Нужно поболтать с Лиамом. – Ее глаза искрились. – Он хочет снимок топлес, наглец, но я думаю, что можно снять голую спину в зеркало и отправить ему. Он же не уточнял, что это должна быть непременно грудь.
Пейдж выдавила из себя улыбку:
– А что будешь делать, если он разошлет скриншот всем?
Шарлотта пожала плечами:
– Ну и что, если кто-то увидит мою спину?
– Спорим, ты ему и грудь пошлешь, если попросит.
– Может быть. А может, и нет. В любом случае, если не будет видно лица, никто не узнает, что это я.
– Ага, а отправлено с твоего телефона.
– Правда, но я ж могла снять кого-то другого.
– Надеюсь, никто не подумает, что это я.
– Не волнуйся, не подумают, учитывая разницу в размерах. В любом случае я еще не решила, посылать или нет. Если пошлю, то удалю через три секундочки, чтобы у него не было времени сделать скриншот. Расскажешь, как там у тебя с Джули, если напишешь ей. Лично я не думаю, что надо отвечать, разве что сказать, чтоб отвалила.
Закончив разговор, Пейдж подошла к кровати и присела на краешек. Ей хотелось, чтобы мама зашла к ней, но в то же время она надеялась, что этого не случится. Пусть все снова станет как было до тех пор, пока дармиты не прикопались к ней, а папа не связался с этой коровой Мартой. Неизвестно, что хуже, все одинаково ужасно. По крайней мере, пока папа был рядом, можно было обратиться к нему за помощью, теперь ее проблемы перестали его интересовать. Очевидно, ему важно только быть рядом с этой бабой и плевать, что чувствует мама или младшие, родные дети, а уж тем более падчерица. Всем на нее плевать. Пейдж отчаянно хотелось, чтобы дедушка был жив. Он бы все понял. Он бы знал, как защитить ее от обидчиков, он ведь в свое время защитил бабушку, и знал бы, как помочь папе с мамой сохранить брак.
Пейдж слышала в коридоре привычный шум и гам, двойняшки что-то орали по поводу похода в гости с ночевкой, Джош настаивал, что принимал ванну всего пару дней назад и сегодня может обойтись без помывки. Пейдж прислушивалась, но не услышала мамин голос. Похоже, всем заправляла бабушка, а значит, мама все еще на кухне с Беной. Пейдж радовало то, что у мамы есть лучшая подруга. Бена замечательная, очень добрая и смешливая. Сегодня поводов для смеха нет, но все равно хорошо, что Бена тут и маме не придется сидеть в одиночестве.
Пейдж надеялась, что Шарлотта снова выйдет в Сеть. Ей легче, когда есть с кем поговорить, даже если Шарлотта больше заинтересована в общении с Лиамом. Хотелось бы ей быть на месте Шарлотты: единственный ребенок, родители любят друг друга и сохраняют верность, у нее есть бойфренд, с которым она обменивается снимками и всякими фривольными глупостями, а еще ее никто не задирает ни в школе, ни онлайн.
Пейдж решила зайти на Фейсбук и посмотреть, что новенького у остальных ее друзей, не то чтобы у нее остались друзья, но все равно хотелось узнать, что происходит. Проблема в том, что Пейдж боялась обнаружить, что ее аккаунт снова взломан. Вообще-то если бы взломали, то ей бы уже сообщили, но там все еще висела неотвеченная заявка «в друзья», отправленная Оливеру, и Пейдж слишком боялась что-то постить, чтобы дармиты не цеплялись к ней.
По крайней мере, Джули никогда не говорила ничего неприятного. Она всегда была милой, пыталась помочь, сложно представить, что она и есть «лицемерный друг». Чем больше Пейдж размышляла, тем сильнее крепла уверенность, что лицемерный друг – это Оуэн. Он ни разу не усомнился в авторстве того ужасного поста, не слушал ее и даже говорил знакомым, что это точно она. Зачем так поступать, если он не хочет навредить Пейдж? Она подозревала, что Оуэн сам и разместил тот пост, а обставил так, будто это Пейдж, чтобы все ополчились на нее, а не на него. Из всех, кого она знала, только у него и Гарри Адкока хватило бы ума хакнуть чужой аккаунт. Они просто компьютерные гении, разбираются в программировании лучше всех в классе, именно к ним все обращаются, если появились проблемы.