– Знак Земли, господин учитель. Второй ряд из группы средних по силе знаков. Требует подпитки напрямую от мага и нуждается в стабильном канале силы. Соответственно неудобен и малоэффективен в бою, зато прекрасно работает в спокойной обстановке.
– А руна? – задал вопрос господин Знудиян, когда я замолчала, чтобы перевести дух.
– Единственная руна, которая может использоваться с ним в паре, – это руна «Ха». Я ее тут изобразила. Прошу прощения, если слегка неточно, – я понимаю, что еще недостаточно тренировалась. Но собираюсь в ближайшем будущем это исправить. А еще должна сказать, что главным условием нанесения этой руны является наличие прямого контакта с землей или камнем. И никаких исключений для этого правила не существует.
Я вопросительно посмотрела на замершего за столом тролля.
– Все правильно?
Господин Знудиян прокашлялся.
– Да, Хельриана. Все верно. Как, по-вашему, есть ли разница, какую основу для этого использовать? Будет ли меняться степень воздействия двух одинаковых рун, если одну из них нарисовать на камне, а вторую – просто на земле?
– Естественно. Камень, как более плотный материал, хуже вбирает в себя силу, поэтому на нем эффект будет менее заметен, зато намного дольше сохранится.
– А какой носитель предпочтительнее? – хитро прищурился тролль.
Я улыбнулась.
– Все зависит от целей. Где-то достаточно небольшого, но длительного воздействия, а где-то, наоборот, требуется быстрое и мощное.
– А для стихии Огня есть усиливающие руны? – снова спросил он, отложив перо и устроив широкие, как лопаты, ладони на столе.
– Нет, учитель.
– А для Воды?
– Тоже нет. И для Воздуха усиливающих рун также не существует, поскольку эти три стихии и без того довольно подвижны. А любой лишний всплеск провоцирует угрозу сбоя в заклинании, поэтому для данных стихий, как правило, используются сдерживающие руны. Для каждой – строго свой набор и в строго определенном порядке.
Господин Знудиян помолчал, а затем откинулся на спинку стула и с любопытством меня оглядел.
– Вы правы – я весьма удивлен, Хельриана. Скажите, вы умышленно скрывали интерес к моему предмету или какие-то иные причины заставили вас так легкомысленно вести себя на моих занятиях?
– Скорее иные причины заставили меня проявить наконец интерес к вашим занятиям, – созналась я, покосившись через плечо и краем глаза увидев растерянные лица друзей. – Но причины эти таковы, что не дай Создатель у кого другого такие возникнут.
Тролль помолчал.
– Что ж, меня только радуют ваши успехи. Но справедливости ради я должен задать вам еще несколько вопросов.
– Задавайте, – чуть не оскалилась я, расслабляя пальцы. – Ваших вопросов я как раз не боюсь…
Спустя полчаса я с облегчением поднялась из-за парты и, отдав учителю исписанный рунами листок, вернулась к друзьям. Помучил Знудиян меня, конечно, знатно, и далеко не на все вопросы я ответила точно, но честно заработанная четверка в проверочном листе неожиданно грела душу.
– Ты – молодчина, Хелька! – восторженно прошептала баньши, прежде чем отправиться к занудному троллю, чтобы стать следующей жертвой его внимания. – Всего за день – три темы… У меня б пальцы отсохли!
«У меня и отсохли, – печально подумала я, заученными движениями разминая сведенные судорогой ладони. – Но разве кому-то было до этого дело? И зачем я попросила его помочь?»
– Во ты даешь, – толкнул меня в бок расплывшийся в широкой улыбке Васька. – Даже у меня трояк, хотя я учил всю ночь!
«Я тоже учила, – чуть не буркнула я в ответ. – Только, в отличие от тебя, за каждый неправильный ответ меня наказывали!»
Оракул загадочно ухмыльнулся, когда я машинально коснулась губ, которые все еще казались распухшими, а Мартин только сочувственно посмотрел. Но так или иначе, предварительный зачет я сдала, а уж какая цена за него была уплачена, об этом, кроме меня, никто не узнает.
– Одна ночь – это слишком мало для полноценного изучения такого материала, – с гнусной ухмылкой заявил Князь, уяснив, что мне нужно. – Но когда у разумного есть достойный стимул, даже лентяй и тупица начнет усваивать информацию с поразительной скоростью.
Я согласно кивнула – стимул потратить все каникулы на пересдачу был достаточно веским, чтобы я рискнула просить дражайшего супруга о помощи.
– Поскольку именно ты меня просишь, меру воздействия за ошибку я изберу сам, – с еще более гнусной улыбочкой, заставившей меня насторожиться, добавил муженек. – И ты с ней согласишься. Или никакого обучения не будет.
– Надеюсь, до пыток дело не дойдет? – беспокойно уточнила я. – Знаю, что тебе это в радость, но на такие условия я не согласна.
Он только фыркнул.
– Калечить тебя за неправильный знак мне невыгодно. Стегать кнутом за ошибочно нарисованную руну – неинтересно. Поэтому я буду… целовать тебя за каждую промашку, Ри. Причем до тех пор, пока ты мне не ответишь.
«Поцелуй – это не укус, – рассудила тогда я, понадеявшись на свою выдержку. – А зачет пересдавать будет намного сложней, чем потерпеть каких-то два часа. Рискну…»
Эх, если бы я знала, что буду так часто ошибаться и окажусь столь бездарной художницей, ни за что бы не согласилась на его условия! В трех главах этого кошмарного учебника содержалось тридцать рун и восемнадцать знаков. Сорок восемь долгих, мучительно сладких, выматывающих и временами яростных поцелуев. Целых сорок восемь бесплодных попыток устоять, раз за разом терпящих сокрушительную неудачу. Да – Князь действительно показал каждый знак и даже сложил мои пальцы, как нужно, научил правильно готовить их к работе и разминать, если руки вдруг сведет. Он с легкостью заставил меня запомнить каждый из знаков, причем большинство даже с первого раза, – всего лишь тем, что, когда я ошибалась, звонко клацал зубами возле неправильно торчащего пальца, вынуждая испуганно его отдергивать. Но даже так к рассвету мы успели не все. И мне пришлось разрываться между злостью и нетерпением и все чаще уступать ему без боя.
Он измывался надо мной до последнего, с каждым знаком потихоньку усиливая напор. Все яростнее набрасывался, с жадностью терзая мои распухшие губы. Все медленнее отпускал. Все чаще начинал прикусывать кожу. И все ближе к себе притягивал, настойчиво обвивая хвостом и заставляя вплотную прижиматься чувствительными чешуйками к его твердому животу.
Но я нашла способ отомстить. Уже под утро, но придумала, как он расплатится за свою насмешку. И, дождавшись, когда будет изучена последняя руна, с громким рыком опрокинула его навзничь, целуя уже сама. Так же яростно. Жадно. Неосторожно впиваясь клыками в ставшие на удивление податливыми губы. Неистово нахлестывая его кожу хвостом. С силой стискивая его бедра своими. Размеренно задевая ягодицами самые нежные чешуйки и доводя его этим до неистовства. А когда он, распалившись до предела, рывком опрокинул меня на спину, я совершила-таки свою жуткую месть – в последний момент с тихим смехом растаяла, успев напоследок шепнуть:
– Спокойного дня, Княже. Прости, но мне пора возвращаться…
– Шмуль, у меня для тебя хорошая новость! – возвестила я, когда с занятиями было покончено и мы с Улькой ближе к вечеру заявились в их с Мартином комнату.
Зырян, который тоже тут частенько квартировал, радостно махнул нам рукой, мечтательно смотрящий в потолок ангел встрепенулся, а фей, как раз раздумывающий, чем бы заняться, покосился на меня с подозрением.
– Это какая же?
– Я кое-что выяснила насчет родовых проклятий, – заявила я, с грохотом захлопывая дверь.
Скучающая рожица Шмуля мгновенно приобрела заинтересованное выражение.
– Ну-ка, ну-ка… Марти, освободи даме место – ты и на столе поместишься!
Недоумевающий ангел послушно перебрался с единственного стула на стол, а я, благодарно кивнув, плюхнула перед ним тяжелую книгу, которую после обеда успела умыкнуть из библиотеки.
– Это – «Основы наложения проклятий», – гордо возвестила я, шустро пролистывая страницы. – И тут есть пара абзацев, посвященных родовым проклятиям, со ссылкой на тот справочник, что мы недавно упустили… Где ж они были? Совсем недавно видела… Нет, не здесь, наверное, дальше…
– Ты погоди листать. Ты словами перескажи, – нетерпеливо спикировал вниз Шмуль, и на стареньком столе совсем не осталось места.
Я с готовностью уселась на скрипучее сиденье и кивнула.
– Лады. Суть в том, что любое родовое проклятие – это проклятие высшей степени с прямым направленным воздействием, согласны?
– Само собой, – с умным видом протянул Зырян, облокотившись на жалобно скрипнувший подоконник. – Иначе в потомках не закрепится.
– А еще во всех книгах говорится, что проклятия такого уровня – неснимаемые.
Шмуль настороженно коснулся корешка.
– Я тоже слышал. Но засомневался, потому что, как ты говорила Кобре, в этом случае проклинательница, скорее всего, погибла бы, а мне совершенно точно известно, что она не пострадала. Поэтому я и решил, что есть какая-то лазейка и, возможно, не все родовые проклятия нельзя снять.
– Ты был прав, – довольно улыбнулась я, выразительно похлопав по толстому корешку. – И я совсем недавно это выяснила.
– Дай я тоже посмотрю, вдруг ты что-нибудь упустила? – тут же загорелась Улька и, с трудом взвалив толстенный фолиант на плечо, единолично заняла мартиновскую кровать. – Ты давай рассказывай, мне тоже интересно послушать, а я пока буду искать и, может, что-то еще добавлю…
– Вообще-то я читал эту книгу, – неожиданно нахмурился фей. – Но не помню, чтобы там было что-то толковое.
Я пожала плечами.
– Мелким шрифтом написано, потому и не найти никак. Жаль, я сглупила – закладок не оставила. Но, если поверишь мне на слово, готова пересказать почти дословно.
В глазах Шмуля мелькнуло сомнение, но он все же кивнул.
– Давай. Все равно другие варианты не сработали.
– Я нашла одно место, где говорится об отсроченных проклятиях девятой ступени, способ