– Спасибо, приятель, – бодро произнес он.
– За спасибо здоровья не поправишь, – посетовал «приятель». – Подкинул бы на лекарство, мне ж бюллетень не платят…
Курашов порылся в бумажнике, протянул пятерку. Дохлый с неподдельной обидой отказался:
– Ты чё? Издеваешься, что ли?
– Не четвертак же тебе давать! Червонцев нет.
Дохлый был не против такой суммы, но по тону Курашова понял: на многое рассчитывать не приходится.
– Хоть трешку подкинь… – жалобно проканючил он.
Трехрублевые купюры у Курашова имелись. Он подал восемь рублей, повернулся, чтобы уйти, но Дохлый прервал свою задумчивость:
– Дай еще трешку, будь человеком… А то никак на фуфырь не выходит…
Чтобы отвязаться, Курашов с досадой сунул ему еще одну трешку, направился к «КамАЗу».
В кабине никого не было. Обойдя машину кругом, Курашов потянул правую дверцу, она подалась. Глянув по сторонам, он решительно встал на приступок, нырнул в кабину.
Вскоре пришел водитель. Распахнув дверцу, озадаченно уставился на неожиданного гостя:
– Здорово были…
– Здорово, – с многообещающей интонацией отозвался Курашов, который на этот раз решил не ударить в грязь лицом и действовать более напористо.
– А ты кто такой? – продолжая недоумевать, спросил водитель.
– Залазь в кабину, Серега, не робей! – ухмыльнулся Курашов с самой наглой миной.
Столь нахальное заявление привело Сергея в восторг:
– Ну ты даешь!
Однако поведение незнакомца было интригующим, и он невольно последовал совету.
– Давай прокатимся, – предложил Курашов. – Разговор есть.
– У меня экспедитор в конторе.
– Скоро подойти должен? – озаботился Курашов.
– Минут через пятнадцать!
– Уложимся, – заверил Курашов. – Поехали.
– Раз так… – Сергей включил двигатель.
Когда машина вывернула на шоссе, Курашов кивнул в сторону обочины:
– Причаливай.
В его тоне Сергею послышалась если не угроза, то, во всяком случае, нечто напоминавшее ее. Незаметным движением он проверил, на месте ли монтировка, удобно ли выхватывается. Остановив «КамАЗ», всем корпусом повернулся к пассажиру:
– Ну, выкладывай свой разговор.
– Куда ты возил частный лук и кто тебя нанимал? – прямо спросил Курашов.
Мелькнула мысль, не из милиции ли этот тип, но Сергей нашелся:
– Может, удостоверение покажете.
Курашов не успел сообразить, что он имеет в виду, и нагнал на лицо суровости:
– Запомни, дружок! Лук ты возил чужой, а за это, кстати, головы отрывают.
Сергей вздохнул с облегчением. Он еще не до конца понимал суть происходящего, однако одно было ясно как божий день: перед ним не сотрудник милиции, далеко не сотрудник… На скулах водителя заиграли желваки:
– Чего разорался?
– С кем ты возил лук? – настырно повторил Курашов.
– С твоей бабушкой! Уловил?
– Что-о?
Прыжком оказавшись на земле, Сергей обежал машину, распахнул дверцу.
Курашов смотрел на него сверху вниз. В его мозг уже начали закрадываться сомнения в правильности выбранной линии поведения, но, продолжая претворять ее в жизнь, он просипел:
– Пожалеешь!
Сергей ухватил его за рукав пиджака, с силой, так, что послышался треск материи, рывком выдернул из кабины. Курашов не успел сгруппироваться и, нелепо размахивая руками и ногами, рухнул на землю, пролетев в воздухе метра три. К счастью для него, падение получилось удачным. Он лишь больно ударился коленкой и немного пробороздил щекой по крупнозернистому асфальту.
Убедившись, что его собеседник жив, Сергей захлопнул дверцу, уселся за руль.
Курашов глянул по сторонам, увидел несколько сочувствующих прохожих, улыбнулся им, показывая, что произошло всего-навсего маленькое недоразумение, торопливо отряхнулся, заковылял по тротуару.
В гостиницу он вернулся в прескверном состоянии духа.
Стасик оторвал от подушки заспанное лицо и рассмеялся. Сначала негромко, потом, видя, как багровеет от злости и обиды Курашов, во весь голос. А когда тот попытался одернуть его, и вовсе зашелся от хохота.
– Ну, Михаил Федорович, с тобой не заскучаешь! – икнув от сдерживаемого хохота, наконец выдавил он. – Неужто опять те жлобы?
– Водитель, – хмуро буркнул Курашов, чем вызвал новый взрыв самого жизнерадостного смеха.
ГЛАВА 30
Немного остынув после конфликта с незнакомцем, Сергей пожалел, что расстался с ним так быстро. Что же получается? Выходит, Землянский прибрал к рукам чужой груз?.. Надо было побольше выведать у этого сморщенного стручка! Интересно, каким образом он вышел на него? Явно не через Землянского, раз спрашивает, кто нанимал машину… Надо потолковать с Игоревичем. Он-то думал, лук его, а выходит…
Мучимый этими сомнениями, Сергей упросил экспедитора отпустить его пораньше и поехал на работу к Землянскому.
– Он у нас здоровьем слабенький, на больничном, – посетовала длинноногая брюнетка. – Передать что-нибудь?
Сергей мрачно улыбнулся:
– Что водитель с «КамАЗа» шибко хотел его видеть.
Раечка взмахнула ресницами:
– Это вы?
– Нет, моя бабушка, – грубовато пошутил Сергей, уже выходя в коридор.
В кабине он задумался. Выкурив подряд две сигареты, пришел к выводу, что медлить не стоит, и резко переключил скорость.
Однако дома Землянского не оказалось. Жена, заметив удивленно вскинутые брови Сергея, пояснила:
– Он на работе. Рабочий день до шести, пока доедет…
– Извините, – буркнул Сергей.
После недолгого размышления он поехал на рынок, рассудив, что Леночке, которой Землянский сбывал лук, вполне может быть известно его местонахождение. Из мимолетных разговоров с Землянским Сергей заподозрил, что эта самая Леночка отнюдь не только коммерческая партнерша Бориса Игоревича.
С трудом отыскав место, где можно было приткнуть свой длиннющий «КамАЗ», Сергей направился к рыночному павильону.
В окошечке «Бюро добрых услуг» горел свет.
– Привет, Ленуля! – с топорной фамильярностью проговорил Сергей, просунув в окошко голову.
Елена Николаевна узнала в нем доверенного шофера Землянского, поэтому не стала обращать внимания на тон, каким он обратился к ней, отозвалась:
– Привет.
– Как торговля? Процветает?
– Хочешь в продавцы податься? Или в рубщики? – вопросом ответила Ситникова.
Серега хохотнул:
– Как же?! Кто-то меня примет! Окажи протекцию, пойду!
Ситникова увела разговор в сторону:
– Зачем приехал?
– Да так. Игоревич где, не знаешь?
Елена стрельнула глазами, сделала непонимающее лицо:
– Почему ты об этом спрашиваешь меня?
– Дома нет, на работе тоже… Вот и подумал…
– Для чего он тебе?
– Слушай, мы так не договаривались! – осклабился Сергей. – Я тебе вопрос, ты мне вопрос. Это же не разговор… Нужен мне Игоревич, вот и весь сказ.
Сообщать, что Землянский находится у нее дома, Елена Николаевна посчитала излишним. Ничего не обещающим тоном произнесла:
– Скажи, что передать, может, увижу не сегодня завтра…
– Передай, завтра утром к нему на работу заскочу. Это с луком связано.
Глаза Ситниковой потемнели:
– Что-нибудь случилось?
– Ленуля… – укоризненно протянул Сергей. – С Игоревичем разговор нужен…
– Хорошо, передам, – поджала губы Елена Николаевна.
Сергей понимающе хмыкнул, распрощался.
Заслышав звук отпираемой двери, Землянский включил плиту на малый огонь, шлепая великоватыми тапочками, оставшимися Ситниковой как память о втором муже, променявшем ее на невзрачную воспитательницу детского сада, поспешил навстречу:
– Леночка!
Ситникова скинула босоножки, устало и грузно прошла в комнату. Опустившись в кресло, она закурила.
– Что с тобой? – участливо спросил Землянский.
– Водитель твой приезжал…
– С работы? – насторожился Землянский.
– Тот, что лук привозил.
– Серега?.. Говорил что-нибудь?
– Сказал, утром к тебе заскочит. С луком связано…
– С луком?
– Да… Мне ничего не сказал.
Землянский досадливо закружил по комнате. Елена Николаевна остановила его:
– Чего ты психуешь?
– Ну, мало ли… Надо бы сегодня с ним поговорить…
Ситникова медленно выпустила струю дыма:
– По-моему, ты сюда еще не переехал, чтобы приглашать гостей…
– Но, Леночка… – смущенно скривился Землянский. – Понимаешь же, что так просто он бы не искал меня. Наверняка и дома побывал, и на службе…
Ужин он проглотил быстро. Отставив тарелку, виновато посмотрел на Ситникову:
– Пожалуй, я побегу… Вдруг Сергей возле дома дожидается.
Елена Николаевна, которую не покидало чувство неясной тревоги, ощутила, что ей жутко не хочется оставаться в квартире одной, но удерживать Землянского не стала, лишь язвительно бросила:
– Жене передай, завтра получит свои босоножки!..
Землянский нервно поправил галстук:
– Зачем же так, Леночка?
– Разве я что-то не так сказала? – с нескрываемой иронией удивилась она.
Чем ближе она узнавала Землянского, тем скучнее ей становилось. Елена Николаевна ругала себя, убеждала, что, если они сойдутся окончательно, это будет далеко не самый худший вариант, но поделать с собой ничего не могла. Она часто вела себя с ним оскорбительно, и в такие моменты Землянский морщился, словно от боли… Но тоже ничего не мог с собой поделать. В его мозгу постоянно вертелась строчка, как ему помнилось, из Некрасова: «Люди холопского звания – сущие псы иногда: чем тяжелей наказания, тем им милей господа». Какая-то неведомая сила привязывала его к Ситниковой. С радостью разорвал бы он эти путы, стер в памяти даже воспоминание об этой женщине, но никак не мог ни хлопнуть дверью, ни топнуть ногой, ни даже крикнуть…
– Прости, Леночка, – сказал он. – Я действительно побегу. Завтра заеду к тебе на рынок.
Елена Николаевна пожалела его. Слишком растерянно и виновато он глядел. Она подошла, взъерошила негустые, слегка волнистые волосы, спросила: