– Дай руку, – он поставил ее на ноги. – Бери одеяло, надо успеть добежать до машины. Недалеко отсюда есть сарай.
Они были только на полпути до него, когда небо разверзлось и дождь захлестал, словно обволакивая их холодной простыней. Себастьян подтолкнул Кейт вперед, но к тому времени, как достигли убежища, оба промокли до нитки.
– О, Боже, – сказал Себастьян, оглядывая Кейт, – ты насквозь вымокла, любимая. Иди за мной! – Он повел ее мимо пустых стойл, вверх по лестнице на сеновал. По пути набрал кучу одеял. Тюки с сеном были высокими, теплыми и сухими, они издавали какой-то успокаивающий запах, а повсюду валялись копны несвязанного сена.
– Небеса! Откуда ты о нем знал? – спросила Кейт, дрожа от холода.
– Я играл здесь мальчишкой. Это часть Витвоса. Сними мокрые вещи, Кейт, а то окоченеешь.
Он снял свою рубашку и начал расстегивать джинсы, прилипшие к бедрам. Кейт не двигалась, она не могла бы пошевелиться, даже если бы попыталась. Себастьян обмотал одеяло вокруг талии и сложил одежду на одном из тюков. Он усмехнулся:
– О, Кейт, мне следовало догадаться, – он направился к ней.
– Себастьян, что ты делаешь? – спросила она, беспомощно дрожа, уже не только от холода.
– Снимаю с тебя мокрую кофту, – мягко сказал он, стягивая кофту через голову. – И мокрейшую рубашку тоже, – он бережно снял рубашку, подставляя нежную грудь Кейт холодному воздуху, но она не чувствовала этого, ее кожа горела огнем. – И все остальное, – продолжал он почти беззвучно.
Она стояла словно в трансе, не сопротивляясь, в то время как ее одежда падала вниз, до тех пор, пока Кейт не осталась обнаженной. Себастьян передал ей одеяло и отступил назад, глядя несколько смущенно, почти растерянно, но не в силах отвести взгляд.
Молчание набухло и, казалось, накатывало волнами, пока Кейт не поняла наконец, что это бьется ее сердце.
– Себастьян, – услышала она свой голос. Он взял ее руки задыхаясь и жадно поцеловал. Капли дождя на их лицах смешались. Он оторвался от нее, расстелил на сене одеяло и увлек ее вниз.
– Кейт, милая Кейт, я не уверен, что могу контролировать себя. Это убивает меня, – хрипло сказал он, уткнувшись ей в волосы.
– Не будем больше ждать, – сказала Кейт, приближаясь к его лицу.
Потом он любил ее, будто делал это всю жизнь, словно знал все о ее теле. Лаская поцелуями шею, грудь, бедра, он довел ее до изнеможения.
– Кейт, любовь моя, – прошептал он и овладел ею, а она приняла его с большим желанием, чем испытывала когда-либо. Он медленно проникал в нее, дразня, пока она исступленно не захотела его всего. И тогда, ее в силах сдержаться, он дал волю страсти, пока каждая мышца не натянулась в непереносимом ожидании, а потом не сократилась в немыслимых волнах удовольствия, заставив ее закричать.
Когда Кейт открыла глаза и посмотрела на Себастьяна, его лицо было спокойным, тонкие века прикрывали невероятно голубые глаза, темные ресницы оставляли тень на щеке. Она неожиданно поняла, что никогда не видела его спящим, таким беззащитным, таким родным. Кент не могла оторвать взгляд от его красивого лица: тонкий орлиный нос с высокой горбинкой, маленькая ложбинка над верхней губой, и полный, красивой формы, рот с милыми складочками в уголках, которые углублялись, когда он улыбался, и, наконец, эта удивительная ямочка в центре квадратного подбородка. Она улыбнулась, потрогав ее пальцем.
Ее никогда не любили так, с такой щедростью и нежностью, сопряженной с силой и тщательно контролируемой страстью. Она почувствовала, что именно так и будет, после первого поцелуя на лодке. Себастьян пошевелился и открыл глаза, сонно улыбнувшись.
– Привет, любимая, – он прижал ее к себе и мягко поцеловал: – Я заснул? Как грубо с моей стороны.
– Ужасно. По крайней мере, ты был настолько любезен, что собрал мокрую одежду и разложил сушиться, прежде чем уснуть.
– Видишь, я все-таки джентльмен, хотя и соня. Сказывается усталость. Обещаю, больше этого не повторится.
– Я надеюсь, ты не имеешь в виду то, от чего устал, – улыбнулась Кейт.
– Наконец-то слышу нотку энтузиазма в вашем голосе, мадам!
– Как ты внимателен, жаль, что дождь кончился.
– Значит, во всем виноват дождь? – Себастьян легонько ущипнул ее. – Я забронировал места в маленьком отеле, там будет немного удобней.
– И все-таки, если бы не дождь...
– Ну, – медленно сказал Себастьян. – Должен признать, он помог, но у меня и без того были виды на тебя. Не думала, же ты, что я могу вечно ждать? Как сказал Ромео: «Искушенный человек не отчаивается». Конечно, это было сказано при других обстоятельствах.
– И ты знаешь, что с ним случилось.
– Думаю, он считал, что это стоит того.
– Вы коварный человек, Себастьян Дана, – сказала она, вьнимая соломинку из его волос, и это задержало их еще на час.
В конце кондов, они приехали в отель, не спеша поужинали, но воздух был полон ожиданий, а аппетит направлен вовсе не на еду. Что-то необъяснимое произошло между ними, возникла близость, не требовавшая слов и отделяющая их от остального мира. Себастьян улыбнулся Кейт так, что она густо покраснела.
– Ты поела, любимая? Можем пойти наверх или ты хочешь сначала попикироваться со мной?
– Думаю, можно опустить эту часть. Себастьян засмеялся, зубы его сверкнули белизной.
– О, ты весьма благоразумная женщина!
– А ты был таким благоразумным мужчиной, что забронировал две комнаты.
– Но их соединяет дверь.
– Как могла я ее не заметить? Ты не только благоразумный, но еще и большой оптимист.
– Ну, я же знал, что ты непредсказуемая женщина, так что нелишним было подстраховаться.
– Я выкину тебя за ту дверь, только чтобы преподать урок.
– У тебя не хватит силы воли, – сказал Себастьян с усмешкой.
– Что это должно означать?
– Пойдем, я объясню.
Позднее утреннее солнце пробивалось сквозь занавески, Себастьян протянул руку и дотронулся до Кейт, клубочком свернувшейся рядом. Он поцеловал ее в макушку:
– «Ах, леди, милая, восстань, Почти прошло уж утро».
Она открыла глаза и пробормотала сонно: «Чтоб должное воздать их развлечениям». Себастьян засмеялся:
– Я прямо не знаю, что делать. Но идея в общем-то неплохая. Ты хорошо спала?
– Тот короткий сон, который ты дал возможность увидеть, был прелестен, – она улыбнулась и снова прикрыла глаза.
– А ты маленькая мегера! Ты успела увидеть сон? Насколько я помню...
– Себастьян, ты прелесть, – сказала она, обнимая его.
– Правда, милая? Тебя так легко убедить. Надеюсь, я наконец-то нашел путь к твоему сердцу.
Он поцеловал ее ухо, затем уголок рта и приник головой к ее груди. Кейт довольно вздохнула:
– Мне этого так не хватало...
Шедевр елизаветинских времен – Витвос-холл стоял на холме, окруженный с двух сторон лужайкой и садиком. Его можно было увидеть издалека, но рассмотреть вблизи только после поворота дороги. Он был выстроен в форме традиционной буквы «Е», короткая средняя часть служила парадным входом. Общее впечатление, усиленное солнечным светом, оставляло ощущение теплоты и покоя.
– О, Себастьян, – задохнулась Кейт, – он так великолепен!
– Это просто дом! – сказал Себастьян, взяв ее за руку. Он припарковал машину в дальнем конце дорожки, покрытой гравием, и помог ей выйти. Мгновение она стояла спокойно, тысячи мыслей, сомнений и колебаний переполняли ее.
– Кейт? – он улыбнулся, глаза его все видели и все понимали. – Иди и познакомься с моей семьей. Удивительно, но они не кусаются.
– Кейт, мы так рады вашему приезду, – леди Данн нежно обняла сына. – Проведи Кейт наверх в ее комнату, а потом спускайтесь выпить чаю.
– Прекрасно, по-моему, ты очень хорошо выглядишь.
– Да, дорогой? Как галантно с твоей стороны, – она слегка коснулась красиво уложенных седых волос. – Пожалуйста, Кейт, будьте, как дома. Мы не соблюдаем никаких формальностей, за исключением обеда, – туманно добавила она, показывая на лестницу, а затем исчезла в противоположном направлении.
– Потребуется немного времени, но в конце концов научишься все понимать, – Себастьян улыбнулся. – Моя мать всегда выглядела чудаковатой, но за внешним фасадом кроется острый ум, так что не дай ей себя одурачить.
– Значит, ты унаследовал от нее не только голубые глаза.
– Ну, следуй за мной.
Атмосфера, в которой происходило чаепитие, была чрезвычайно непринужденной, если не считать болтовни Люси, сестры Себастьяна. Леди Дани небрежно помахала рукой в сторону чайного подноса и ушла с чашкой «навестить альцеа розеас», а попросту говоря мальвы, до которых она весь день не могла добраться.
– Боюсь, они нуждаются в подпорке после вчерашней грозы.
А пятилетний Виллиам непрерывно крутился вокруг стола в порыве волнения. Люси, наконец, оторвалась от Себастьяна, чтобы заставить Виллиама выпить чаю, а затем объявила, что забирает его в ванную, чтобы остальные могли посидеть в тишине и покое.
– Но, мамочка, – загудел он, возражая, прикончив свое вареное яйцо, гренку и пирог, – если я сейчас буду принимать ванну, то не смогу поиграть с дядей Себастьяном! Это несправедливо! – завопил он.
– Дорогой, ты завтра увидишь дядю Себастьяна. У вас будет много времени, чтобы поиграть.
Его маленькое личико сморщилось от разочарования. Себастьян, симпатизировавший племяннику, помня несправедливость подобного диктата, вмешался:
– Ну, хорошо, дружище, одна быстрая пробежка рысью вокруг сада, и ты пойдешь в ванну без споров. – Он заграбастал малыша и посадил себе на плечи. – Но не обижай лошадку! – И он поскакал с террасы вниз на луг, а Кейт с улыбкой наблюдала за ним.
– Привет! Вы, должно быть, Кейт?
Она подняла глаза и увидела красивого, загорелого, слегка лысеющего мужчину в рабочей одежде и башмаках.
– Я отец Себастьяна. Как приятно видеть вас.
—Здравствуйте, лорд Дайн. Я должна была сразу узнать вас по носу!
Он зарычал от смеха: